Рассчитай вы меня по-честному, я бы обиделся, но не сказал и слова. Такова жизнь. Но вы захотели войны... Сегодня вам от меня не избавиться. В запасе месяц, а за это время я просверлю компании такую дыру ниже ватерлинии, что когда обнаружите — заделать не успеете!
Прохожу через турникет, и из будки охраны ко мне бросается мобильный трибунал: директриса по кадрам в извечной маске душевного сочувствия, София Петровна, перекошенная гримасой ликования и Фёдор в качестве свидетеля. Они нападают первыми и тем самым дают мне право на оборону.
В глубине души я ухмыляюсь, но делаю недоуменное выражение лица и удивляюсь:
— А я как раз хотел попасть к вам на приём.
— Андрей, — атакует кадровичка, — вы опоздали на полторы минуты. Это зафиксировано системой электронного пропуска и нашими свидетелями, — она указывает на Софию Петровну и Федьку. — Распишитесь, пожалуйста, в протоколе.
Стандартная практика. Начнут с мелочного контроля, а затем подключат тяжёлую артиллерию: подставы со сроками сдачи отчётности, служебные расследования, психологическое давление. Но мы ещё посмотрим.
— Конечно, — я с уважением склоняю голову, — только пройдёмте из холла в ваш кабинет.
Когда поднимаемся наверх я ловлю сочувствующие взгляды одних коллег и торжествующие ухмылки других. Что поделать, со всеми не подружишься.
Ставлю подпись и возвращаю протокол, а вместе с ним несколько документов и удостоверение, полученное вчера с помощью Ани. Директриса по кадрам принимает бумаги.
До чего приятно наблюдать, как торжествующее выражение на её лице сменяется недоумением, а затем растерянностью.
— Что у него там? — София Петровна заглядывает кадровичке через плечо. Она едва скрывает раздражение от неожиданной задержки.
— Не понимаю, Андрей, как вам это удалось... — голос директрисы по кадрам дрожит от волнения. Она откладывает документы и поворачивается к моей начальнице: — София Петровна, мы не можем сократить его.
— Что?!
— Здесь написано, что собрание граждан выдвинуло Андрея на должность члена участковой избирательной комиссии с правом решающего голоса. У нас же внеочередные выборы депутатов через месяц.
— Ну и что?
— По закону, гражданина, которого привлекли к временному исполнению государственных обязанностей, нельзя уволить с основного места работы. Абсолютный иммунитет до конца выборов.
Софию Петровну чуть удар не хватил. Да, смеюсь про себя, получила?! Это тебе не ноги перед генеральным директором раздвигать.
— Но, но... — бормочет она, — мы же обязаны сократить в отделе хоть кого-то. Распоряжение Центра...
Я собираю бумаги, сохраняю профессиональный, чуть заискивающий вид и выдаю фразу, которую репетировал всю дорогу:
— София Петровна, прошу прощения, если моя работа в чем-то не соответствовала высоким стандартам нашей компании. Я осознал свои ошибки. Уверяю вас, что в это тяжёлое для нас время я удвою усилия и докажу, что не зря работаю под вашим началом. Можете всецело на меня рассчитывать.
— Да, да... Конечно, — бормочет она в прострации. — Можете идти, Андрей. Возвращайтесь к работе.
— Спасибо, София Петровна, — я склоняю голову, мой голос так и сочится преданностью: — Уверяю вас — вы не пожалеете о своём решении.
Я иду к себе, кипя от ярости и негодования. Заставила меня унижаться. Она заплатит. Все они заплатят!
Фёдора уволили после обеда.
* * *
Откидываюсь в кресле и смакую очередную чашку кофе.
Завтра я приведу свой план в действие, а пока наслаждаюсь моментом. Вкус победы опьяняет лучше коньяка. Чего только стоят взгляды коллег и соперников! Особенно последних. Утром они меня хоронили, а теперь побаиваются и не понимают, как именно я переиграл начальство.
Потягиваюсь, будто сытый лев, и снимаю трубку телефона. Своей удачей я обязан Ане и здесь не обойтись одним "спасибо". Добрый вечер... Да, хочу заказать доставку цветов... Не знаю, вы можете помочь с выбором?.. Конечно для девушки!.. Нет, это слишком страстно... Скомпонуйте букет так, чтобы он напоминал о чувствах, но не давил... Да, подойдёт... Лучше корзину... Нет, карточки не надо... Имени тоже не будет... Адрес доставки... Спасибо.
Как хорошо... Но пора работать. Вспоминаю второй за день разговор с начальницей. София Петровна, конечно, уверила, что произошла чудовищная ошибка, и мы продолжим результативное сотрудничество. Ага, как же. Я сидел, кивал, вставлял подходящие фразы из словарика "эффективного" менеджера и демонстрировал преданность в каждом жесте. А неистовый барабанщик в моей голове хохотал, представляя, как она будет смотреться в тюремной робе.
Надеешься, я верю твоим словам?! Ха! Люди, которые пробились наверх за счёт "волосатой руки" или длинных ножек, не прощают обид подобных той, что ты проглотила сегодня утром. Привыкли к уважению, раболепию и опущенным глазам... Вы злокозненны, но, по счастью, предсказуемы в своём высокомерии.
Думаешь, я не понимаю, что Фёдор согласился на увольнение лишь потому, что ты обещала восстановить его через месяц, когда мой "иммунитет" закончится? Ха-ха. Я же все предвидел, София Петровна. Перед тобой три проблемы: ты не в силах уволить меня, тебе некем заменить меня, а значит — я нужен тебе. Работы — пропасть, а сама ты ни на что не годна. Забыла даже то, что знала, пока расслаблялась, скидывая проекты на подчинённых.
Я, конечно, притворюсь раболепным сотрудником, а через месяц уйду, но лишь для запуска финальной стадии моего плана!
Бреду по улице к остановке и потихоньку остываю.
Снег, подтаявший за день, прихватывает морозцем. Под ногами похрустывает ноздреватый ледок. Чёрт, всё так сразу навалилось. Не жизнь, а сплошная чёрная полоса: бывшая любимая переметнулась к богатому "папику", планы на семью и детей развеялись, как зола на ветру, карьерный рост накрылся, а экономический кризис резко снизил количество подходящих вакансий по соотношению "должность — доход". Плюс ипотека. Эх, не стоило продавать машину и влезать в ярмо. Махнул бы сейчас куда подальше из этого депрессивного региона...
Может заглянуть к Ане? Опять получить от ворот поворот?
Не замечаю, как ноги сами заводят в автобус, и я снова еду к своей мучительнице.
Знакомый парк, по аллее спешат люди, видимо после смены на заводе, что виднеется через дорогу и проступает на фоне угольного неба цепочками огней, уносящихся ввысь по вертикалям градирен и дымовых труб.
Подхожу к библиотеке и скрываюсь в темноте. Чёрная колонна узловатого дуба служит мне опорой. В комнате горит яркий свет, а уличный мрак превращает окно в трёхмерный экран. Словно в кинозале я тайно наблюдаю за ничего не подозревающей героиней.
На удивление, внутри многолюдно. Аня рассаживает каких-то женщин, что-то объясняет и рассказывает. Видимо, я успел к самому началу. На столе виднеется корзина с цветами, и взгляд девушки непрестанно цепляется за них, как рыбка за крючок.
Время от времени Аня, словно невзначай, задерживается у окна и смотрит в ночь.
Уверен, меня она не видит, но все равно становится не по себе. Мороз крепчает, пробирает сквозь модное пальто и обжигает щеки, будто подгоняет: "Либо заходи, либо уходи!"
Взлетаю по ступенькам и останавливаюсь в холле. Мой силуэт рисует смутный контур на матовом стекле двери.
— Не думала, что увижу тебя, Андрей, — Аня приглашает внутрь и указывает на стул. — Раз решился, то заходи уж, послушай. В конце концов, ты мой подчинённый.
— Разве?
— Андрей, ты член участковой избирательной комиссии, а я — председатель.
Удерживаю руку в тончайшей перчатке и спрашиваю, не привлекая внимания других людей:
— Я тебя чем-то обидел?
— Нет. Мы ведь... просто друзья, — она замечает, что окружающие посматривают на нас, и добавляет: — Всё так и должно быть. Не обращай внимания, Андрей, я сама виновата.
Хм, ладно: сяду, послушаю.
С изумлением узнаю, что мне предстоит изрядно потрудиться, а не только заявиться в день голосования и скучать до вечера.
На время инструктажа Аня превращается в строгую и требовательную начальницу. Необходимо еженедельно дежурить в библиотеке: выдавать открепительные удостоверения, проверять списки избирателей и отвечать на вопросы особо активных граждан. Ладно, полдня по выходным — не развалюсь. Как единственному мужчине придётся обойти ближайшие дома и раскидать по ящикам приглашения на участок. Не проблема, студентом я подрабатывал доставкой газет и листовок. В день выборов таскаю на себе урну к тем, кто заказал голосование на дому. Хорошо, что ещё? Всё? О, подготовка участка тоже на мне? Расставить "КОИБы", столы, кабинки для голосования, залезть на стену у входа и повесить флаги...
Чёрт! И за всё это заплатят жалкие пару тысяч рублей?!
