сама себе, — мне кажется, что ты живой. Мне кажется даже, что ты такой же живой, как та бабушка, которая пила из меня чай столько лет. Если ты сможешь добраться до стола, я буду рада принять участие в праздновании твоего Дня рождения, который, кажется, как раз сегодня.
— Ты не шутишь надо мной? Мой День рождения? Откуда ты знаешь? — недоверчиво спросил заяц сквозь слезы.
— Да, да. Именно сегодня твой День рождения. Это мне по секрету сказала Катя перед сном. А еще она просила извиниться и сделать для тебя праздник.
Конечно, это была неправда. Но чашке сейчас это было неважно. Она видела, как глаза зайца заискрились радостью и надеждой, и он медленно заковылял к столу.
В это время в комнату вошли куклы и медведь с новым журналом мод.
— А вот и гости с подарком, — продолжала импровизировать чашка, — А ну, помогите имениннику сесть за стол и усаживайтесь сами. Сегодня у нашего зайца первый День рождения.
Медведь и куклы были рады такому повороту. Если честно, они тоже сочувствовали зайцу, но боялись об этом сказать. Да и вечеринка была как раз кстати. Слишком уж грустным был сегодняшний день.
Зайца усадили за стол прямо к важной чашке. В тот день он наконец почувствовал себя счастливым и его не смущало даже то, что он не мог танцевать. У него был настоящий День рождения и настоящие друзья впервые за много лет. В тот вечер он много говорил, а игрушки и чашка удивлялись тому, сколько всего интересного было в его оранжевой голове…
Утром девочка обнаружила зайца сидящим на стуле именинника и окруженным другими игрушками. На столике перед ним лежал мамин журнал. Куклы и медведь, увлеченные весельем, забыли вернуть его на место.
Конечно, мама не поверила рассказу девочки о внезапно появившемся журнале и усевшимися за стол игрушками. Но девочка поняла, что той ночью в комнате происходило что-то удивительное. Она пожалела зайца и пришила ему лапу, а после стала справлять его День Рождения наравне с другими игрушками.
Чашка теперь знала, что кроме фарфора и позолоты, в ней есть нечто гораздо более ценное, поэтому ей больше не нужно было быть важной. Она поняла, что может быть счастлива даже здесь, на игрушечном столике.
А Катя, кажется, все-таки нашла общий язык со своей обидчицей после того, как та подошла к ней в школе, чтобы попросить прощения…
Сказка про волшебную птичку
Гнездо, в котором появилась маленькая птичка, было построено на одной из крон деревьев, выросших в больничном парке. Птичка не раз слышала от мамы легенду о своей семье. Её мама, бабушка и прабабушка — все они считали себя продолжателями великого рода птиц-лекарей с особым даром. И дети, которые лежали в здешней больнице, согласно легенде, выздоравливали благодаря чудесному птичьему пению.
Птичка искренне верила в свой волшебный голос и очень хотела помогать детям. Её братья и сестры, повзрослев, покинули парк вместе со многими другими. Они не очень-то верили в историю про целительство и мечтали о другой жизни. Но птичка была верна своему призванию.
Она просыпалась, когда краешек солнца только начинал виднеться на горизонте, и заводила свою песню, длившуюся до позднего вечера. Иногда птичка была так увлечена, что забывала даже поесть. Но маленькая целительница была счастлива от осознания своей ценности, особенно когда видела, как выздоровевшие дети покидают здание больницы.
Так прошло несколько месяцев. Наступила осень, дни становились холоднее. А маленькая птичка все продолжала петь…
Однажды птичка заметила на соседнем дереве большого старого ворона, который наблюдал за ней. Видимо, он хотел ей что-то сказать, но никак не мог уловить момент, когда же она перестанет петь. Наконец старик прервал её:
— Зачем ты так надрываешься?
Птичка ответила немного раздраженно:
— Я пою, чтобы исцелить детей. Не мешай мне, займись лучше своими делами.
Старый ворон расхохотался. Казалось, весь парк наполнился его скрипучим смехом.
— Что? Исцелять детей? Вот так выдумщица!
Птичка нахмурилась и продолжила:
— Не вижу ничего смешного. Наша семья обладает волшебным даром. Вот уже много поколений мы исцеляем своим пением детей из этой больницы.
Ворон не унимался:
— При чем тут вообще ваше пение? Ты действительно в это веришь? Какая же ты смешная!
И добавил уже грустно:
— Дети выздоравливают благодаря врачам. А бывает, что не выздоравливают…
Птичка не поверила ему:
— Ты мне врёшь. Тебе просто завидно. Ты ведь только и умеешь, что каркать.
Ворон не обиделся, а лишь произнёс:
— Что ж, если не веришь, полетели. Я всё тебе покажу.
Птичка согласилась. Ей ведь было нужно доказать, что ворон обманывает её.
Вместе они облетели несколько больничных окон.
— Вот здесь детей обследуют, здесь — назначают лекарства, а вот здесь делают операции…
Всё это говорил ворон, а птичка с каждой его фразой становилась все печальнее…
«Оказывается, детей лечат врачи. Оказывается, иногда дети погибают. Оказывается, в моей жизни нет никакого смысла,» — так думала в тот момент наша бедная птичка.
После того, как ворон закончил свой рассказ, птичка с грустью поблагодарила его и полетела к деревьям. Захотелось спрятаться, чтобы никто никогда больше не видел и не слышал её.
На прощанье ворон решил подбодрить маленькую птичку:
«И всё же, ты делаешь для детей кое-что полезное.»
Но птичка была уже далеко и не услышала его слов. Ей было горько, обидно и досадно. Она не знала, что делать дальше и для чего теперь жить.
Птичка горевала почти неделю. Она забилась в глубь большого куста и приняла решение никогда не выходить оттуда. К ней приходило много мыслей — о том, почему она ни разу не заглянула ни в одно из окон больницы и о том, что она ведь не видела ни одного ребенка, страдающего от своего недуга в палате. Птичка видела только выздоровевших детей — как когда-то ей казалось, благодаря её чудесному голосу…
Ей не удалось выполнить обещание, данное самой себе. Голод был сильнее, чем принятое решение, и птичка наконец покинула свое укрытие. Она была очень удивлена, когда увидела, что возле куста ее ждет старый ворон.
«Послушай, птичка», — сказал ворон немного смущенно, — «Раз уж тебе так хочется быть полезной… Есть одна девочка, которой очень не хватает радости. И возможно, ее не смогут вылечить. Может быть, ты попробуешь порадовать ее своей песней? Я ни разу не видел, чтобы она улыбалась…»
Было видно, что ворон не привык просить о чем-то.
