Глава 17
Площадка подъемника была маленькой, так что места еле хватило для всей группы с поклажей. Все, кроме Фомы откровенно нервничали и даже побаивались спускаться в неизвестность. К тому же при движении постоянно мелькали стены шахты, дополнительно нервируя.
Через минуты три медленный спуск завершился в маленькой комнатке, где и располагалась шахта. Ржавая металлическая дверь была заперта.
— Жужа, попробуй выбить. — Предложил Фома.
— А чё сразу я? — возмутился здоровяк, но направился к двери.
Его нога провалилась от удара в середину проржавевшей двери, в ней образовалась дыра.
— Вот же и впрямь: сила — уму могила. — Прокомментировал Фома, пока Жужа вынимал ногу — Ты ближе к замку бей.
Со второго захода получилось удачнее, и дверь с грохотом распахнулась, ударившись о стену. За дверью оказался квадратный железнодорожный тоннель, а сама шахта была в месте, похожем на станцию метро. Тоннель тянулся в обе стороны, отбивая всякое желание соваться в него своим непроглядным мраком. Через равные промежутки потолок поддерживали бетонные подпорки.
— Ну и куда дальше, Сусанин? — Жужа не нашел ничего лучше, чем упрекнуть Фому.
— Ты меня спрашиваешь? Я не знаю. Но мыслишка есть. По двое разойдемся в обе стороны и проверим, есть ли где что-нибудь на ближайших двухстах метрах.
— Что, например? — уточнил Барон — И чего это ты командуешь? Командир группы все еще я.
— А мне тебя, значит, ждать пока ты свой восьмибитный мозг начнешь использовать? Сектантов дохлых искать к примеру. Я иду направо, кто со мной? Жужа?
— Пошли.
Пока остальные решали, кому отправиться в другую сторону, они уже отмахали по узкоколейке приличное расстояние. Идти было удобно — рельсы вмонтированы в бетонный пол вровень. В тоннеле было влажно, шершавые бетонные стены были мокрыми и местами начинали крошиться, рельсы слегка заржавелыми. По потолку тянулся пучок проводов с лампами в колпаках через равные промежутки. Ни одна из них не горела. Тоннель временами изгибался и за очередным поворотом замаячил тусклый свет.
— Думаю, нам туда, там хоть свет есть. — Высказался Жужа, глядя вдаль на пятна света.
— Угадал. Вернись и позови остальных, а я пока патроны переложу из твоего рюкзака в свой. «Гадюку» оставь мне. — Фома без сантиментов стащил с напарника рюкзак и снял маску с лица.
— Ты думай, что делаешь! А если газ или химия?!
— До смерти жив буду. Иди, мамуля.
Воздух в тоннеле был спертым, влажным, теплым и пах сырой гнилью и запустением. Было в воздухе и еще что-то, непонятное и гнетущее, уничтожающее настроение, подавляющее волю и чувства. Даже Фома ощущал некий диссонанс, уж насколько отрицал подобное.
Через некоторое время вся группа вышла к месту его остановки. Фома сидел на рюкзаке под стеной, привалившись спиной к опоре. Как только в его поле зрения возник пулеметчик, он настороженно спросил:
— Жужа, почему патронов мало?
— Не знаю. — Честно ответил тот — Но у нас всех похожая ситуация.
— Где интересно можно потратить три четверти всего боезапаса? — вопрос был риторическим, и отвечать никто не спешил по той простой причине, что никто не помнил.
Фома швырнул почти пустой рюкзак хозяину и без слов направился в тоннель. Так и повелось, что они вдвоем шли в авангарде в двадцати метрах от остальных. Свечение, как оказалось, исходило от потолочных ламп системы освещения и было тусклым, но достаточным для экономии фонарей.
Через некоторое время вышли к еще одной станции. Барону она сразу не понравилась из-за целых куч непонятных лохмотьев и старых гнилых тряпок, что всюду валялись по всей платформе. Между ворохами тряпья все было усеяно кучками засохшего дерьма. То здесь, то там попадались осколки стекла, огрызки ящиков и обломки арматуры. Иногда встречались мелкие косточки и крысиные шкурки. Вонь была такой, словно здесь обитало стадо давно немытых бомжей, но в то же время она была другой, с особенным оттенком чего-то нечеловеческого.
Как-то само собой получилось, что Фома с Жужей и Бароном взошли на платформу, остальные остались ждать. Они осторожно шли по центру платформы, когда в куче тряпья что-то зашевелилось. Все трое вскинули оружие. В подобии свертка из тряпок копошился маленький, со среднюю кошку, уродливый человекоподобный младенец-толстячок без особенных черт лица с желтой кожей, серыми глазами, коготками на пальцах и коротковатыми конечностями.
— Бюреры. Твою ж…. — Удрученно прошептал Барон — Только их не хватало. Уходим по-тихому.
— А этих тварей так и оставим? — Фома показал на кучу тряпья.
— Шуметь нельзя. Их папаши с мамашами сбегутся, будет тебе… — Отрезал Барон и заспешил к отряду.
— Зачем шуметь, ножи есть.
— Нельзя их убивать, — возразил Жужа.
— Почему?
— Не по правилам это как-то…. Зона не простит. Когда они взрослые, то сами нападают, тут уж хочешь, не хочешь — убьешь. А когда вот так, маленьких и беззащитных…. Зона отомстит, понимаешь?
— Ты больной? Какие правила? — возмутился Фома — Здесь только одно правило действует: убей или умри. Какой выбор сделать, я думаю, ты знаешь. Тебе их жаль что ли, я не пойму? Ты вообще в своем уме? Это же мутанты! Ты знаешь, сколько человек их предки угробили? А скольких они успеют? Не неси ахинеи, ладно?
Он поднял ногу и с замахом и усилием наступил на сверток, словно давил таракана — огромного, вонючего и уродливого чужеродного этому миру таракана, возомнившего себя почти человеком. Увлажненный хруст раздавленной головки разнесся по всей платформе. Все члены группы с ужасом и отвращением наблюдали с путей.
— Ты зачем? — с испугом спросил Жужа — Не надо!
— Надо. — Спокойно ответил Фома и уже выискивал новую цель, нашел и снова равнодушно раздавил. Попал не очень удачно и перед смертью маленький мутант коротко и жалобно пискнул.
— Угомонись! — Жужа забыв об осторожности заорал.
— Не мешай. — Новый хруст костей.
— Психопат! Всю группу угробишь! Их же родители нас и укокошат! — суровый пулеметчик паниковал, как пятилетний ребенок.
Фома медленно обернулся, направил ствол на паникера и со злостью и презрением в голосе зашипел:
— Заткнись, идиот! От твоих девичьих воплей быстрее загнемся! Орешь на весь тоннель! Боишься Зоны — иди, трясись в углу от страха! Мне бояться надоело! А будешь лезть, грохну вместе с ними, понял?! Пошел вон!
— Глупец… — с дрожью прошептал Жужа и осторожно пошел с платформы.
Фома не ответил, развернулся и уничтожил еще одного монстра. Никто не стал ждать и тем более наблюдать его расправу над тварями Зоны, все ушли дальше. С каждым новым хрустом костей уходящий бугай вздрагивал, словно ожидая немедленной кары от Зоны. Именно ему, потому что он не смог объяснить новичку правил поведения, а значит, и выживания.
Фома покончил с последним порождением Зоны и пошел следом за сталкерами, досадуя об окровавленных ботинках. Ушли далеко, и догнал их только у бетонной переборки с открытыми створками простых железных ворот. За створками фонари горели через один, а то и реже, но дальше ворот пока никто не двигался.
— Всех? — безнадежно спросил Жужа.
— Кого нашел — да. — Бесцветно ответил Фома — Чего ты трясешься, не пойму? Их надо было уничтожить и ты сам это знаешь. Вообще всю Зону нужно уничтожить. Она раковая опухоль на теле планеты.
— С твоими взглядами тебе в «Долг» нужно вступать. — Хмыкнул Барон — Только тебя и самого в «Долге» будут считать мутантом.
— Почему? — с интересом спросил Пижон.
— Из-за его способностей противостоять контролерам. Они его самого псиоником сочтут и из предосторожности ликвидируют.
— Фанатики. — Фома вынес вердикт.
— Вот-вот, «Свобода» тоже так говорит. В чем-то они, кстати, правы. Но и сами не лучше.
— А сами они какие взгляды имеют?
— Анархисты они и все тут. Вольных не трогают, с бандитами иногда дела имеют, а долговцев ненавидят. Короче, сейчас заправимся и дальше. — Барон первым сбросил рюкзак на пол.
Запасов концентратов оказалось неимоверно мало и с натяжкой хватило на всех. Куда, и главное, каким образом можно было потратить трехдневный запас Фоме ответить никто не смог. Ладно бы это были консервы, галеты и прочее из пайка, но концентраты! Он высказал им все, что думает о расточительности, обжорстве и вообще в целом.
После короткого отдыха, никого не дожидаясь, он встал и направился дальше по тоннелю, являя миру новый вариант пословицы «семеро одного не ждут», а именно: «один шестерых не ждет». С проклятиями и недовольными высказываниями — каждый по своим причинам — все последовали за ним.
Тоннель сильно изменился. Его стены были сплошь покрыты трещинами, а местами и дырами с торчащей арматурой. Отвалившиеся куски бетона стали попадаться все чаще. Свет порой отсутствовал совсем, несмотря на сохранность всей системы освещения. Вскоре вместо выбоин в стенах стали попадаться норы, уходившие далеко в грунт. Размеры говорили только об одном — все живое, не превышающее размерами семилетнего ребенка, могло быть причиной их возникновения. Под каждой норой высилась небольшая горка гнилой земли с глиной и песком вперемешку. Барон аккуратно придвинулся к одной из нор, снял маску и стал принюхиваться, попутно освещая горизонтальный лаз. Пижон, как всегда не смог одолеть любопытства и спросил:
