и я со всей силы бью в солнечное сплетение. После такого я должен выбить весь воздух из его лёгких, только оппонент будто бы даже не ощущает боли.
Теперь уже я открываюсь перед противником и не успеваю ни поставить блок, ни толком увернуться. Кулак прилетает мне по печени. На мгновение по телу растекается жуткая боль, от которой я сразу же избавляюсь.
Не давая врагу продолжать начатое, я ловко делаю подсечку, вынуждая того отступить назад. Мы обмениваемся взглядами, и я замечаю, что удар не прошёл бесследно.
Мой соперник хоть и пытался это скрыть, но на его лице читается боль. Оно и неудивительно, я бил по одной из слабейших точек человека. Будь он менее крепок, то уже стоял бы в три погибели или валялся на полу.
— Это всё, что ты можешь? Даже не щекотно, — провоцирую и одновременно с тем подзываю рукой своего противника.
Мужчина скалится, но на провокацию так просто не поддаётся, встав в странную боевую стойку. Он явно что-то задумал, но что именно, я не понимаю. Но и стоять в ожидании, когда он первым соизволит напасть, я не могу — мне же надо впечатлить герцога, а не трусливо стоять на месте.
Поэтому вместо того, чтобы сломя голову бежать на врага, я спокойным шагом приближаюсь к нему. Я полностью сосредотачиваю внимание на своём противнике и его следующем ходе.
Стоит мне подойти на расстояние удара, как мужчина моментально, не сходя с места, бьёт левой ногой в мой корпус. Я ставлю жёсткий блок и готовлюсь контратаковать, как противник внезапно раскрывает кулак и бросает песок мне в глаза.
До меня в одно мгновение доходит, что этот хитрый ублюдок намеренно спрятал руки, чтобы я ничего не заподозрил. Герцог не запрещал использовать нечто подобное, а Мария явно пыталась меня предупредить. Только я всё равно угодил в эту довольно очевидную ловушку.
Из-за попавшего песка, глаза начинают сильно слезиться, что значительно ухудшает обзор. Инстинкты требуют их протереть, но времени на это просто нет. Я чувствую, как ускользает время на реагирование. Мой же противник не будет давать мне возможность прийти в себя.
Именно поэтому я игнорирую боль в глазах и полагаюсь на другие свои чувства. Ведь необязательно видеть противника, чтобы понимать, что он делает, особенно, когда мы сражаемся на ближней дистанции.
Да и магию, по сути, такого плана никто не запрещал использовать. Всего лишь мгновение концентрации и вокруг меня расплёскиваются частицы маны, что позволяет мне лучше ориентироваться в пространстве.
И ведь подобное не считалось заклинанием, а значит, чисто технически я не нарушил правила. Просто использовал уловку. Да и засечь такой способ использования своих сил никому, кроме аналитика невозможно. Слишком слабый фон от этого действия.
Я инстинктивно понимаю, где находится противник, и куда он собирается ударить. Он замахивается левой рукой, собираясь покончить со мной одним ударом. В отместку я хватаю его за рукав одежды, отвожу удар чуть влево, одновременно толкая слугу рода Груберов на себя.
Тот явно не ожидает такого действия и не успевает ничего предпринять. Поэтому я без особых проблем кистью правой руки бью ему в кадык. От такого мужчина хватается за горло и падает на землю, так и не сумев никак этого избежать.
Вот уж не думал, что развеивание магических частиц по воздуху мне поможет. Этот трюк в основном применялся мной против заклинания «Вспышка», если я по какой-то причине не успеваю отвести взгляд или закрыть глаза. Или же если я оказывался в очень тёмном месте, где не было никаких иных возможностей ориентироваться на местности.
Одним словом, порой, полученные навыки могут помочь там, где совсем этого не ждёшь.
— Объявляю конец сражению. Победил княжич Евгений Дмитриевич Львов, — услышал я голос герцога, после чего сразу создал магией воду в руках и сполоснул ею глаза, чтобы избавиться от желания без остановки их протирать.
Это, конечно, слабо помогло, и глаза будут ещё, по крайней мере, несколько часов слезиться и неприятно жечь, но это всё терпимо. Особенно, когда я могу частично отключать спектр своих чувств.
После боя к нам сразу же подбежали целители, хотя их помощь не сказать, чтобы требовалась. Меня немного подлечили, тело стало меньше болеть, после чего я спустился с ринга под заинтересованный взгляд Марии. Я не был до конца уверен, но, похоже, она меня больше зауважала после увиденного боя.
— Поздравляю, княжич, — не успел я обменяться даже словом с девушкой, как тут же услышал голос герцога. — За день ты второй раз смог меня удивить. Стремиться победить, несмотря ни на что — очень важная черта для воина.
— Благодарю, — едва заметно кивнул я и сразу же добавил: — Надеюсь, теперь мы сможем обсудить моё предложение?
— Если бы я отказал тебе после увиденного, то мои предки мне бы этого не простили, — звонко и весьма громко рассмеялся Эдуард Давидович. — Пойдём, после хорошего боя нужно восстановить силы и подкрепиться. Как насчёт идеально прожаренного куска стейка?
— Ничего не имею против, — улыбнулся я герцогу, между тем ловя на себе взгляд Марии.
Мы сели обедать в главном банкетном зале. И несмотря на то, что хозяин поместья предложил мне отобедать стейком, на столе лежала гора разнообразной еды. И курица, и шницель, и говяжьи рулетики, даже нашлось место молочному поросёнку в яблоках. Одним словом, на еду герцог не скупился, в отличие от манер.
Эдуард Давидович далеко не всегда пользовался столовыми приборами, бесцеремонно хватая еду руками. Для кого-то это могло показаться варварством, но я к подобному поведению относился прохладно. В чужой дом со своим уставом не ходят.
А вот Мария, в свою очередь, старалась есть элегантно, прося слуг класть как можно меньшие порции в тарелки. Видимо, она пыталась произвести на меня впечатление скромной девушки, хотя изначально таковой вообще мне не показалась.
Дождавшись, когда все закончат трапезничать, герцог первым завёл диалог.
— Должен отметить, княжич, что словами ты не разбрасываешься, — сказал Эдуард Давидович.
— Это вы о чём? — поинтересовался я.
— Скажем так, моя дочь немного поведала мне о вашем с ней разговоре. Поэтому я захотел проверить, так ли это на самом деле, — хитро улыбнулся герцог. — Не думал, что у моего сына такой талант искать правильных друзей, которые могут пригодиться моему роду.
— Приму за похвалу, — сдержанно улыбнулся я,
