правду. И сейчас в теле обоих княжон находятся две отмороженные девицы, подручные Викентия. С которыми кстати я расстался в совершенно не дружеских отношениях. И как себя поведут эти дамы, узнав о гибели хозяина, неизвестно. Однако надо взять себя в руки и все же попытаться вести себя как обычно, пусть это и тяжело. По крайней мере, ни в коем случае не показывать, что я знаю, кто они на самом деле. Но как же это сложно…
А насчет Викентия… нет тела, как говорится, нет дела. Но, думаю, в любом случае нам предстоит откровенный разговор, в котором придется расставить все точки над «и». Если задуматься, мы с ними в данный момент практически в одном положении. Ладно… Сейчас, по крайней мере, я могу сказаться уставшим и тому подобное. Хотя вон вижу, как у народа нетерпеливо горят глаза…
— Князь, — в палатку заглянул маг из нашего военного сопровождения, — вы извините, но вас князь Рылеев ожидает.
Вот как вовремя-то. Будет время еще раз продумать свою версию событий, которая, в принципе, была готова. Общий смысл ее заключался в том, что, мол, ничего я не знаю… как там говорилось в старом фильме моего мира — «Поскользнулся, упал, очнулся — гипс».
— Мне пора, — мягко отодвинув Иви, я встал с постели и обвел взглядом друзей, — вернусь — поговорим!
По пути еще раз прислушался к своим ощущениям. Самое странное, что сейчас ничего особенного в своем состоянии я не замечал. Все как обычно. Интересно, тогда в чем заключалась та самая сила, о которой вещала женская призрачная фигура в особняке? Хотя где-то в подсознании крутились последние слова, сказанные ей, когда я уже проваливался в небытие: «Сила придет!» Что ж… надеюсь, что за этим дело не станет…
Разговор в палатке состоялся по моему плану. Я стойко держался своей версии случившегося, и никто докопаться до меня не смог. Хотя господин Заславский настойчиво пытался это сделать. Похоже, все получилось. Не знаю, насколько поверили мне слушатели, но даже если у них и были какие-то сомнения, они оставили их при себе.
Заславский, конечно же, предположил, что я каким-то образом побывал за Щитом, но я категорически это отрицал, так что его предположение так и осталось домыслами. А еще мне показалось, что для Рылеева и Заславского моя версия была самой удобной. Короче — все просто и доступно. Если бы еще не исчезновение Оболенского…
Та же версия была рассказана мной и друзьям. Совершив над собой поистине титаническое усилие, все же попробовал вести себя с Марией и Евгенией так же, как и раньше. Правда, не знаю насколько все это убедительно получилось. Мне все равно казалось, что народ явно заметил, что между нами, особенно между мной и Фонвизиной, «пробежала черная кошка». Да и сама Мария несколько раз порывалась со мной приватно поговорить, но слава богам в общей палатке сделать это было проблематично. Нет, этот разговор несомненно будет, но лучше уже когда мы вернемся.
Последующие десять дней не принесли ничего нового. Щит по-прежнему стоял на месте, пробраться через него не получилось, так что все ограничилось наблюдением и взятием образцов. Хотя было еще аж три попытки нападения на лагерь и две во время вылазок к Щиту. Но их отбили даже без потерь.
А на одиннадцатый день мы вернулись на базу. Несмотря на то что Снежный Щит так и остался нетронутым, Заславский с коллегами был доволен. Они набрали огромное количество всевозможных проб. Сделали сотни фотографий. Короче, материала для дальнейших исследований был вагон.
Но меня все это не особо занимало, в отличие от моих друзей. Приключений в особняке мне хватило с лихвой. Вдобавок за два дня до нашего отбытия из лагеря я почувствовал в своем организме изменения. Во-первых, меня периодически охватывал непонятный сильный жар, сопровождавшийся странной дрожью, которая буквально заставляла трястись. Во-вторых, я буквально ощущал, как все тело постепенно наливается какой-то странной, но очень приятной силой.
И здесь я в который раз возблагодарил судьбу за то, что она дала мне Иви. Без нее мне пришлось бы туго, так как все эти изменения случались неожиданно и было сложно не показывать их окружавших меня друзьям. Иви, в свою очередь, всегда находилась рядом и, почувствовав неладное, сглаживала негативные симптомы. По крайней мере, кроме нее никто вроде ненормальности моего состояния не замечал.
Мало того, эльфийка, как выяснилось, умела сканировать тела не просто на предмет здоровое оно или нет. Она могла в принципе определить уровень магической силы. Не точно, конечно, приблизительно, но, по ее словам, у меня магический фон повысился в несколько раз.
Да и емкость источника увеличилась. Насколько — она сказать не могла, лишь констатировав, что намного. Учитывая, что эльфийка уже довольно долго практически была моим личным диагностом, сомневаться в ее словах было глупо. Так что, похоже, началось. И с каждым новым днем увеличивалось и увеличивалось. Иви сглаживала все это.
После двух дней, проведенных на базе, за время которых мы под руководством ученых паковали наши многочисленные образы и сортировали фотографии, наклеивая их в альбом, мы наконец вылетели домой. Я заранее устроил все так, что рядом со мной оказались Варвара с Игорем, чем, по-моему, снова сильно удивил Марию. Но что поделать.
* * *
Поместье Фонвизиных
— Ты понимаешь, что происходит? — Кира, она же Мария Фонвизина вопросительно посмотрела на сидевшую напротив подругу Веру-Палесскую. Вид у обоих был весьма хмурый.
— Честно говоря, не понимаю, — призналась та, — Паша сильно изменился после возвращения в Москву.
— Он изменился раньше. Тем самым порталом вернулся словно другой человек, — расстроенно произнесла Мария. — А сейчас я вообще чувствую, что он старается нас избегать. И главное, что с Викентием?
— Тебе же известно о нашей с ним ментальной связи, — заметила ее собеседница, — после того как мы вернулись?
— Известно, — тяжело вздохнула Мария
— Ну а что тогда? Понятно, что Викентия больше нет.
— Да, это действительно надо принять, хоть и непросто, — согласилась с ней Мария, — и решить, что нас сейчас делать.
— Ты тоже подозреваешь, что исчезновение господина связано с мальчишкой? — уточнила Палесская.
— Он не мальчишка, — внезапно резко ответила подруга, — а Викентий нам не господин больше! И нам надо поговорить…
— Стоп! — Глаза рыжеволосой девушки недобро уставились на подругу. — Ты что, правда втюрилась в него? Викентий был прав?
