– Я тебе предлагаю не жалость, а любовь. Пожалуйста, моя любимая, скажи мне, что ты будешь моей женой.
Тереза смотрела на него, как будто он не произносил этих слов. Затем, словно очнувшись, она протянула к Жаку руки и заключила его лицо в свои ладони.
– Я люблю тебя, – произнесла она сквозь слезы. – Ты прекраснейший человек из всех, кого я когда–либо знала. Для меня будет большой честью стать твоей женой.
Жак улыбнулся:
– Я всего лишь моряк. Мне приходится жить в море, однако я уже накопил кое–какие деньги, а Морган помог мне их хорошо вложить. Я брошу свою бродячую жизнь и буду о тебе заботиться. Надеюсь, море уже не будет меня звать так сильно, как когда–то.
– Я люблю тебя. Мне ничего не нужно на свете, кроме того, чтобы быть с тобой рядом.
– Если Морган не будет во мне нуждаться, мы можем обвенчаться сразу по прибытии в Кампече. – Жак улыбнулся от переполнявшего его счастья. – Ты сможешь забрать все свои вещи и попрощаться со своими друзьями. После этого мы поплывем на Барбадос. У меня там есть земля, и я давно думал о том, чтобы построить там дом. Это прекрасный остров, на котором нет никаких войн.
Тереза, улыбнувшись, обняла его:
– Мне подойдет любое место, где будешь ты.
К берегу подошла шлюпка с «Саванны», из нее выпрыгнули на берег Джереми Флагг и Джордан.
– Силвер! – Джордан бросился к Силвер. Добежав до нее, он не стесняясь, как раньше, обнял ее на виду у всех. – Мы все так волновались.
– Слава Богу, с вами все в порядке. – Силвер сжала его руку. – Как вам удалось уйти от централистов? Они хотели перекрыть вам дорогу.
– Они и перекрыли, – раздался голос Джереми Флагга. – Но мы предвидели подобную встречу.
Рассмеявшись, он показал на корабль.
– Видишь те большие пушки? – Силвер кивнула. – Мы расчистили себе путь. Плавание вниз по течению всегда намного легче. – Он снова рассмеялся. – Корабль проскочил мимо централистов, как зерно сквозь гуся. Извините меня, мэм, за сравнение.
Джордан усмехнулся, улыбнулась и Силвер в первый раз за последние дни.
– Все в порядке, мистер Флагг.
– Нет, не все в порядке, – выдохнул Морган, подходя к ним. – Вы разговариваете с дамами, мистер Флагг. Я прошу вас помнить об этом.
– С вашего разрешения, капитан, – произнес Жак с улыбкой, показывающей, что он не обратил внимания на гневное замечание Моргана. – Я не поплыву на борту «Саванны». Я останусь с Терезой. Она согласилась стать моей женой.
На лице Моргана появилось какое–то странное выражение; потом он улыбнулся, хотя его глаза оставались мрачными.
– Мои поздравления. – Было видно, что он произносит эти слова искренне. – Вы очень счастливый человек.
– О, Жак, как это замечательно! – Силвер порывисто обняла плечистого француза, затем, повернувшись, заключила в объятия Терезу. – Я знаю, как к тебе относится Жак. Если ты любишь его хотя бы вполовину того, как, я думаю, он любит тебя, вы будете очень счастливы.
– Благодарю. – Тереза тепло улыбнулась. – Желаю счастья и тебе.
– Спасибо, – тихо произнесла Силвер, чувствуя, как сжалось ее сердце.
– Вы остаетесь здесь? – спросил Джордан Жака с таким несчастным видом, что Отчаяние Силвер тут же сменилось жалостью. – Вы с нами не поедете?
– Извини, мой юный друг, но мне предстоит другой путь, и почти такой же долгий. – Джордан выглядел совершенно обескураженным. – Не горюй, мы расстаемся не навсегда.
– Не расстраивайся, Джордан, – успокаивающе произнесла Силвер. – Через день Жак вернется. Кроме того, с тобой остаюсь я.
– Вы тоже с нами расстанетесь. Скоро мы отвезем вас на Катонгу.
– Нет, Джордан. Я не вернусь туда. – Но, бросив взгляд на Моргана, Силвер увидела мрачное выражение на его лице, и в ее сердце закралось сомнение. «Боже милосердный, неужели мне предстоит еще и это?»
– Береги себя, – сказал Жаку Морган. Они попрощались, и Жак с Терезой под руку направился к шлюпке транспортного корабля.
– Итак, мистер Флагг, – выдохнул Морган, поворачиваясь, – чего мы ждем? Я уверен, мисс Джоунс хотела бы вернуться на борт «Саванны».
Три следующих дня Морган оставался таким же мрачным и отстраненным. Почти все время он проводил в рулевой рубке, редко сходя в трюм и погоняя матросов с такой энергией, словно его толкал в спину сам черт. Вид у него был усталый и измученный. Силвер не пыталась заговорить с Морганом, зная, что он о ней думает.
Если бы только он застал ее тогда, в поместье, сопротивляющейся, а это случилось бы, появись Морган всего мгновением позже! Вместо этого он обнаружил ее распростертой под грузным мужским телом, обвивающей руками шею Фернандеса.
Морган уже заставал ее с другим мужчиной, но тогда он слышал слова, которые заставили его поверить ей. Тогда Баклэнд сам доказал ее невиновность. На этот же раз Морган увидел картину, в точности напоминающую то, что произошло несколько лет назад, когда он ворвался в номер Шарлотты Мидлтон – женщины, предавшей его.
И даже если Силвер смогла бы его убедить, что ничего не случилось, – а она знала, что это ей не под силу, – он слышал сам, что она предлагала за его свободу свое тело, словно обычная шлюха. Моргану наверняка нравились женщины, которые предпочли бы смерть бесчестью.
Силвер подошла к окну над широкой койкой Моргана. Ей вспомнились времена, когда они занимались здесь любовью, иногда яростно, иногда нежно и всегда – со страстью, которую отрицать было невозможно. Теперь Морган жил в крошечной каюте стюарда, настояв на том, чтобы Силвер заняла большую каюту. Он делал все от него зависящее, чтобы предоставить ей максимальные удобства, но Силвер чувствовала, что он отдаляется от нее все дальше и дальше. Скоро, похоже, он будет смотреть на нее как на обычную пассажирку корабля, на которую распространяется обычное морское гостеприимство.
Возможно, Морган хотел видеть ее положение на корабле именно таким. Может, он собирается вернуть ее отцу и, уходя, даже не оглянуться? Силвер с подобной мыслью мириться не хотела. Каждую ночь она, не в силах заснуть, лежала на койке, желая всем своим существом, чтобы он пришел к ней – выслушать и понять. Иногда она ворочалась по нескольку часов, ожидая Моргана и прислушиваясь к шагам в соседней каюте, которые стихали лишь перед рассветом. Когда им доводилось встретиться на палубе, Морган всегда оставался предупредительным, но отстраненным; он никогда не подходил к ней, если в этом не было необходимости.
Глядя в окошко, Силвер увидела далеко у горизонта вспышку молнии. Когда они проплывали здесь раньше, Морган назвал подобную молнию «северянкой». К северу располагалась зона, в которой в это время года часто бушевали шторма. Корабль приближался к ней, и море становилось темнее; тяжелые тучи закрыли луну. Вид за окном иллюминатора казался мрачным и устрашающим.
Силвер вгляделась туда, где блеснула молния. По всей видимости, надвигался шторм. Вдруг она почувствовала, что не может сдержать рвущиеся из груди рыдания. Многие дни ей удавалось справляться со своими чувствами. Она подавляла в себе страх, продолжала хранить в своем сердце любовь и гасила боль. Но, подобно приближающимся грозовым тучам, ее чувства уже готовы были проявиться в полной мере.
Силвер пришла в голову мысль, что она сейчас чувствует себя даже хуже, чем когда ей приходилось иметь дело с Альберто Фернандесом. Тогда у нее была любовь Моргана – или по крайней мере иллюзия любви. В спальне генерала она знала, что Морган вырвался на свободу, и эта мысль поддерживала ее, давала ей силы. Веря в то, что он любит ее, она могла вынести все, даже мерзкие прикосновения Фернандеса. Теперь, когда она оказалась в полной безопасности на борту корабля Моргана, душевные силы оставили ее. Так, словно их никогда и не было.
Силвер поднялась с койки и рассеянно подошла к бюро; ее взгляд задержался на бритве Моргана, оставленной им рядом с тазиком для бритья. Она вспомнила, каким невероятно красивым выглядел Морган, стоя обнаженным по пояс в этой каюте. Он тогда казался ей очень мужественным и вместе с тем домашним и родным. Каким бы замечательным мужем он мог быть! Добрым, заботливым и внимательным. Решительным, если уж говорить все, гордым, честным и сильным.
Подумав, что когда–нибудь в его жизнь войдет другая, более благовоспитанная, светская дама, Силвер почувствовала, как сжалось ее сердце. Как она сможет с ним расстаться? Как она сможет жить дальше, словно его никогда и не было в ее жизни? Силвер внезапно поняла, что Морган ее изменил, но не могла понять, как он это сделал. Это странное ощущение даже немного испугало ее и заставило чувствовать себя не такой независимой, как прежде.
«Я не должна падать духом, – сказала себе Силвер. – В моей жизни встречались куда более тяжелые испытания, тем не менее я их перенесла. Морган – лишь один мужчина среди многих, и мужчина, который мало чем отличается от остальных».
