– Надень сандалии. – Каждое его слово звучало отрывисто и холодно. В его голосе не было слышно ни одной теплой нотки. Трясущимися пальцами Силвер натянула на ноги кожаные туфли, и все трое направились через поле к руинам города майя.
– А как же башня? Разве охрана нас не заметит?
– С ними все улажено. – Это было единственное, что произнес Морган.
Только они добрались до башни, как началась стрельба. Морган крикнул:
– Быстрее, черт побери! Мы должны успеть добраться до подземного хода!
Мексиканские солдаты выскакивали из палаток и хижин, которые служили им временными казармами. Началась паника. Люди искали безопасное место, пытаясь определить, откуда ведется огонь. Один мексиканец, крича что–то по–испански, побежал прямо к ним, но внезапно ему в грудь ударила пуля, и он упал прямо к ногам Моргана.
Схватив Силвер за руку, Морган обошел лежащее тело и потащил ее мимо мечущихся полуодетых людей, мимо фургонов, лошадей и пушек.
– Сюда. – Морган затащил ее в темный проем старого каменного строения. За ними следом метнулся Саксон и замер, прижавшись к стене по другую сторону дверного проема.
– Что это за место? – прошептала Силвер, заметив на стенах какие–то рельефные изображения. Высеченные в камне змеи и страшные сказочные создания следили за каждым их движением враждебными глазами из гранита.
– Это – один из храмов индейцев майя. Его не посещают уже несколько столетий. – Отстраненный тон Моргана внушал Силвер большую тревогу, чем происходящее вокруг.
– Морган, я хочу, чтобы ты знал…
– Не сейчас.
С этими словами Морган схватил ее за руку и поволок из здания. Они прошли в какую–то дверь и двинулись по темному коридору без крыши, густо заросшему кустарником и диким виноградом. Вскоре они добрались до пирамиды.
– Проведи ее в подземный ход и жди меня там, – отдал Морган команду капралу. – Я отправлюсь за остальными.
Саксон кивнул. Силвер огляделась вокруг, но ничего не увидела, пока капрал не показал ей на темнеющий неподалеку невысокий куст. Раздвинув его ветки, Силвер обнаружила отверстие. При одной мысли, что придется в него спуститься, по ее коже пробежали мурашки. Но Морган уже исчез за углом пирамиды, и ей ничего не оставалось, как нагнуться и шагнуть в пугающую тьму. Стрельба никак не стихала. Казалось, она будет длиться бесконечно; внезапно Силвер услышала топот бегущих ног.
Прошло еще несколько минут, и ко входу в подземелье начали приближаться люди. Некоторых из них вели под руку, некоторых несли на плечах. Когда люди стали спускаться в „од Саксон зажег факел и повел прибывших вперед. Силвер не тронулась с места, решив дождаться Моргана.
Она услышала его до того, как увидела; в его голосе слышалась радость. Однако перед Морганом в подземный ход спустились еще три человека. В первом она узнала Жака, вторым был Куки с улыбкой до ушей, а третьим оказался высокий темноволосый незнакомец, по всей видимости, брат Моргана.
– Я знал, что капитан тебя найдет, – радостно сказал ей Куки.
– Это замечательно, что ты на свободе, – добавил Жак.
– Идем, – произнес Морган до того, как она смогла что–либо ответить своим друзьям.
Схватив за руку, он потащил ее по подземному ходу, замедлив шаги, лишь когда она чуть не упала. Она слышала попискивание крыс в темноте и один раз почувствовала прикосновение к своей ноге мохнатой шерсти. Силвер с трудом сдержалась, чтобы не вскрикнуть.
– Теперь уже недалеко, – заверил ее Морган с той же сдержанной отстраненностью. Силвер буквально заставляла себя делать шаги в темноту, где ей чудились змеи, пауки и крысы.
О приближении выхода она узнала по дохнувшему в лицо свежему воздуху. Всего через несколько мгновений они уже выбрались из подземного хода, но, оказавшись наверху, не стали задерживаться ни на секунду. Морган снова потянул ее вперед, к деревьям, среди которых стояла его гнедая лошадь. Наступив ногой на камень, брат Моргана с трудом взобрался на спину лошади.
– Отвези ее обратно в лагерь, – сказал Морган Брэндану.
– Не волнуйся, братишка. – Однако легкость, с которой Брэндан хотел произнести эти слова, получилась вымученной.
– А как ты? – спросила Силвер. – Ты разве не едешь с нами?
– Я отправлюсь за вами следом.
Брэндан развернул лошадь, и только сейчас Силвер заметила, что одна его рука безвольно болтается. Кроме того что Брэндан был ужасно худ, он к тому же был ранен.
– Дай мне поводья, – повелительно произнесла Силвер. – Обними меня за талию и держись. – Какое–то мгновение он колебался. – Доверься мне, Брэндан, я вывезу отсюда нас обоих. Ты только показывай, куда мне править.
– Морган говорил, что лагерь – вон там. – Брэндан с трудом поднял здоровую руку и показал на чуть различимую дорожку, ведущую на северо–запад. – Морган должен помочь еще кое–кому. Он догонит нас. – Совершенно обессиленный от столь долгого монолога, Брэндан склонился к ней и обнял за талию. Его голова безвольно легла на ее плечо.
Полная решимости не обращать внимания на выстрелы, крики мексиканцев, преследовавших бегущих по подземному ходу, и стоны раненых, доносящиеся откуда–то из темноты, Силвер пришпорила лошадь, и та понеслась по заросшей травой тропинке. Прошло не меньше часа, прежде чем их догнал. Морган. Его лошадь побежала сзади – Морган прикрывал отход. Скоро они добрались до лагеря.
Жак помог Брэндану, а затем и Силвер слезть с лошади. Оглянувшись, Силвер с удивлением обнаружила, что Моргана нигде не видно.
Глава 22
Их операция, несмотря на все трудности, завершилась успешно. Они освободили пленников, практически не понеся потерь.
Единственным, кого не удалось вызволить, оказался Баклэнд. Константина Баклэнда в тюрьме не оказалось. Рам высказал предположение, что полковнику дали комнату в главном доме поместья за его сотрудничество.
– Полковнику придется поплатиться за наше бегство, – сказал Рам. – Я совсем не жалею, что его сейчас нет с нами.
Силвер понравился могучий турок, который оказался другом Брэндана.
– Вы напоминаете мне одну леди, с которой я был знаком в Новом Орлеане, – как–то заметил ей Рам. – Николь Сент–Клэр обладала такой же силой воли, как и вы. – Рам рассмеялся. – Только ее волосы были цвета меди, а не серебра.
Они начали свое путешествие к берегу лишь через два дня, поскольку требовалось время, чтобы бывшие узники подготовились к трудному переходу: восстановили силы и залечили раны.
На привале Жак подошел к палатке, разбитой специально для Силвер и Терезы. Мексиканка сидела перед палаткой, оплакивая погибшего в темнице отца.
– Мне очень жаль, дорогая, – сказал ей Жак. – Твой отец не дожил до освобождения. – Тереза горько зарыдала на его плече. Жак, похоже, испытывал не меньшую боль. – Не плачь, – утешающе произнес он. – Алехандро Мендез умер как герой. Он был очень болен и решил, что умрет раньше, чем его выпустят на свободу. Когда один молодой парень вытащил короткую палочку, твой отец вызвался занять его место. Мне говорили, что перед смертью, он плюнул в лицо своему палачу.
Тереза крепче сжала его плечо, но ее лицо сохранило гордое и благородное выражение. Силвер молча отошла, давая прекрасной мексиканке выплакать горе.
Силвер переживала собственное горе.
После ночи, когда, бежав, они благополучно добрались до лагеря, все заботы о ней взял на себя не Морган, а Жак. Именно он перевозил их с Терезой палатку и постели. Именно Жак пытался ободрить ее в долгом путешествии, стараясь делать это как можно деликатнее.
– Где Морган? – спросила у него Силвер, понимая, что Траск ее сознательно избегает.
– Ему требуется время, чтобы прийти в себя, – ответил Жак. – Все это было трудным испытанием для вас обоих. – Он уже догадался, что между Морганом и Силвер что–то произошло, хотя и не знал, что именно. Не знала этого и Силвер.
Морган разговаривал с ней лишь мимоходом, в основном интересуясь здоровьем. Внимательно он выслушал Силвер, только когда она рассказывала ему о том, как их захватили солдаты Пауло Каррильо, и о планирующемся нападении на «Саванну». Хотя на его лице еще не зажили ссадины и царапины, не прошла боль в ребрах, Морган не разрешил ей ухаживать за ним. Его отсутствующий взгляд при разговорах с ней ни разу не смягчался, а голос не становился теплее.
Он не упоминал ни о Фернандесе, ни о сцене, свидетелем которой стал в комнате генерала.
– Я очень благодарен тебе за то, что ты для меня сделала. – Это было единственным, что он сказал ей после освобождения. Но и тогда его голос был невыразительным, а глаза смотрели куда–то вдаль.
– Я хотела тебе помочь. То, что произошло в комнате, не было…
– Извини, Силвер, мне надо проверить часовых.
И он ушел. Когда бы она ни пыталась снова поднять этот вопрос, Морган немедленно извинялся и исчезал. Он не был враждебен, не был невежлив, скорее он просто находился мыслями где–то очень далеко.
