– делить твоё место. Пойми, царица, если мы пойдём с тобой, то и тебе не поможем, и себя погубим. Не стоит требовать этого от нас. Тебе же самой будет лучше, если Предгорьями будут править твои друзья, а не враги.
– Я понимаю тебя, Зеслев, но и ты меня пойми. Если к весне я не соберу войско, мне конец. Мой дядя, Сосфен – ты ведь знаешь его? – сотрёт меня в порошок. Меня приведут к врагам в цепях и казнят. Мне нужны воины, и я не могу ждать. Весна близко.
– Сейчас мы просто не можем собрать такое войско, что победит Каменного пса, – покачал головой Зеслев. – Если нужно убежище, оставайся сколько пожелаешь, но больше мы ничем помочь не можем, как бы ни хотели.
– Неужели нет способа? – Велевойс оторвался от окна и прошёлся взад-вперёд по комнате. Зеслев покачал головой.
Кинана долго молчала, разглядывая дощатый пол. Она знала, что этот миг настанет, и всё же надеялась, что этого не потребуется. Потребовалось. Разум отчаянно искал выход, и не находил. Гисерские ромфеи и фалксы нужны, обойтись без них невозможно – никак! ‒ но Зеслев совершенно прав и с этим глупо спорить. Значит, либо она возвращается ни с чем и сражается с дядей вдвое меньшим войском едва обученных селян, либо… Не отрывая взгляд от пола, царица выдохнула.
– Способ есть. Гисеры не пойдут за предводителем наёмников… А за царём Герии?
– Что? – оба гисера удивлённо обернулись на девушку.
– Если вождь Велевойс сядет на трон Герии, пойдут ли за ним гисеры? – спокойно повторила Кинана. – В прошлом ваши вожди выдавали дочерей за родичей наших царей, я знаю, это считается у вас почётным. Но что, если ваш вождь женится на царице Герии? Такого, кажется, ещё не бывало ведь так? Муж не троюродной сестры царя, а царицы, сидящей на троне. Вся сила Герии будет на его стороне, если кто-то посягнёт на его власть.
– Звучит неплохо. И где же мы возьмём царицу, чтобы выдать её за вождя? – скептически поднял бровь Зеслев.
– Я перед тобой. Или тебе знакома другая царица Герии?
– Но Кинана, ты хочешь сказать… – недоверчиво выдохнул Велевойс.
– Да, я хочу сказать именно это. Ты, Велевойс, поможешь мне вернуть трон отца, а я стану твоей женой, и ты будешь сидеть на этом самом троне рядом со мной. Я буду править герийцами, ты – гисерами Предгорий, а может и вообще всеми Селаками. В будущем твой ребёнок станет царём Герии. Огромное царство: вся Герия и все горы. Если хочешь этого, помоги мне, вождь Велевойс. Выбор за тобой.
– Царица герозов, это всё звучит сладко, – сказал Зеслев, опередив раскрывшего было рот Велевойса, но ты забыла кое о чём: у тебя уже есть муж! Или ты собираешься его…
– Покинуть, – с нажимом произнесла Кинана. – Мой брат стал царём незаконно, а моим мужем насильно. Я не подниму руку на родную кровь, но потребую развода – наши законы это позволяют. Он отречётся от царства за себя и своих потомков, а потом я дам ему надел и возможность безбедно жить до самой смерти. После этого я буду свободна и исполню то, что обещала вам. Если вы согласитесь.
– А потом сделаешь то же самое с новым мужем, так? – усмехнулся Зеслев.
– Сделаю, – гордо вскинула голову Кинана. – Если он покажет себя недостойным царицы Герии, сделаю. Всё зависит от него самого. От тебя, Велевойс.
Зеслев собрался было что-то возразить, но вождь остановил его взмахом руки.
– И ты правда согласна… на это? – спросил он, глядя в глаза Кинане.
Царица кивнула.
– Ты получишь моё войско, мой меч и всё, что пожелаешь! Вот дар моей невесте!
Печально улыбнувшись, Кинана протянула вождю руку, и тот жадно схватил тонкие бледные пальцы. Зеслев недовольно покачал головой.
– Как сказал один мудрый эйнем по имени Кратименад, мудрость не в том, чтобы не совершать ошибок, ибо их совершают даже боги – мудрость в том, чтобы их признавать и исправлять. Я долгое время был обманут злодеями. Много дурного совершили они от моего имени, но, благодаря верным и отважным слугам, всё в прошлом. Злодеи наказаны, а сейчас пора исправить, что они натворили.
Поднявшись с трона, Нахарабалазар прошёлся вдоль рядов подобострастно пожирающих его взглядом придворных. Особым, густо замешаным на страхе благоговением светились лица тех, кто недавно гордился покровительством Сарруна и похвалялся близостью к всемогущему царедворцу. Другие внимательно ловили каждый взгляд повелителя, лелея надежду что-то поиметь от случившихся перемен.
Множество любопытных взглядов обращалось к недавним изгнанникам и преступникам: одноглазому Эшбаалю, старому укротителю монет Мал-Элаю и эйнему Каллифонту, страшно ухмыляющемуся разбитыми в зиндане губами. Недели две тому назад сто всадников во весь опор вылетели из Нинурты с приказом отыскать их и доставить пред царские очи в самый короткий срок, что и было сделано.
– Мал-Элай, мой добрый друг, – первым подошёл царь к старику-казначею. – Я поверил ложным наветам и обошёлся с тобой дурно, но ты ведь не держишь на меня зла?
Он положил руку на сухое плечо старика и суровый Укротитель Монет, растроганно всхлипнув, принялся бормотать что-то о верности, едва удерживаясь, чтобы не пасть на колени.
– Ну вот и хорошо, мы друзья, как и прежде. Возвращайся на своё место и продолжай мешать мне разорять Мидонию.
Придворные с готовностью рассмеялись. Довольный собственной шуткой царь, обернулся к Каллифонту с Эшбаалем.
– Ну а вы, мои меч и щит? Вами я тоже пренебрег. Ну, то в прошлом. Ты Каллифонт, снова будешь моим архистратегом, а чтобы поправить здоровье после зиндана дарю тебе царское имение в Лурранских холмах, там такое замечательное озеро – сам увидишь. Поезжай туда, отдохни, а потом за дело: нам ещё нужно Каннаар вернуть, и не позднее следующего года.
– Благодарю за щедрость, повелитель, – говорить Каллифонту было ещё трудно, отравление и заключение даром не прошли. Пожалуй, на озере ему следовало бы задержаться подольше.
– Это не щедрость – это справедливость, – Нахарабалазар похлопал эйнема по плечу, вызвав неодобрительные взгляды придворных. Новая панибратская манера царя многим казалась неподобающей священной особе повелителя шести частей света. Сам он, видимо, полагал, что выглядит величественно. – Что
