действовала на рефлексах, не до конца осознавая реальность.
Вернулся Рурик, застыл у порога.
— Она плакала, — сообщил он. — Говорит, что теперь сможет выкупить свою дочь из борделя в городе.
Я молча кивнул. Затем сделал знак Рурику, и мы принялись сооружать носилки для Цапли. Взяли крепкие жерди и связали их полосками ткани, сверху постелили одеяла. Получилось грубовато, но достаточно удобно для транспортировки раненого.
— Я изучил карту, — сказал Рурик, расстилая ее на полу. — Нам нужно идти на северо-восток. Там есть проход между скал, он выведет нас прямиком к Изнанке…
— Интересно, кто мог назначить за меня такую цену? — пробормотал я задумчиво, глядя на карту. — Двести тысяч… Виктория? Или все-таки барон Рэйскрофт?
— Думаю, это мы скоро узнаем, — хмыкнул Рурик. — Но сначала надо выбраться отсюда. Метель усиливается.
Он был прав. Снаружи выл ветер, швыряя в окна целые горсти снега. Видимость падала с каждой минутой, но выбора у нас не было — нужно было уходить как можно дальше отсюда…
Мы вышли в метель, и она встретила нас во всей своей ярости. Ледяной ветер хлестал по лицам, словно плеть, забивал рот и нос колючим снегом. Видимость упала до нескольких шагов. Белая пелена окутала все вокруг, превратив мир в призрачное марево.
Я с трудом различал фигуру Рурика на другом конце носилок. Старик двигался уверенно, несмотря на тяжесть ноши и порывы ветра, норовящие сбить нас с ног. Но его опыт был заметен в каждом движении. Он очень умело выбирал, куда поставить ногу, как наклониться против ветра…
Лилия брела следом, спотыкаясь в глубоком снегу. Она все еще была в шоке после случившегося. Я видел это по ее движениям, слышал в прерывистом дыхании. Ведьма куталась в наспех найденный меховой плащ, но он слабо защищал от пронизывающего холода.
Цапля лежал неподвижно на носилках, его лицо было бледным как смерть. Я постоянно следил за его состоянием, поддерживая элемент в его теле. Рана на животе больше не кровоточила, но жар не спадал. И сердце его билось как-то неровно.
— Держись, парень, — прошептал я, но порыв ветра тут же унес мои слова прочь.
Каждый шаг давался с трудом. Снег был глубоким и рыхлым, ноги проваливались по колено. Мышцы горели от напряжения. Тащить на себе носилки оказались тяжелее, чем мы рассчитывали, но останавливаться было нельзя. Остановиться сейчас для нас означало одно: замерзнуть насмерть.
Мои новые чувства улавливали запахи даже сквозь метель. Вонь предательства и крови все еще доносилась до меня от деревни. Где-то вдалеке выли волки — обычные, не оборотни. Они чуяли кровь и слабость, но пока держались на расстоянии. Умные животные…
Время растянулось и, казалось, потеряло всякий смысл. Был только бесконечный снег, вой ветра и тяжесть носилок. Шаг за шагом мы продвигались вперед, борясь со стихией. Периодически я проверял направление по карте, но это становилось все сложнее — снег залеплял глаза, а руки дрожали от холода.
Лилия споткнулась и в очередной раз упала. Я хотел было помочь ей, но она сама поднялась, упрямо стиснув зубы. В ее глазах появился какой-то новый огонь, словно пережитый ужас закалил ее, сделал сильнее.
— Я справлюсь, — пробормотала она, хотя я едва расслышал ее слова сквозь завывания ветра.
И тут… Я почувствовал это раньше, чем увидел. Сердце Цапли, еще недавно бьющееся хоть и неровно, но уверенно, вдруг сбилось с ритма, заколотившись совершенно беспорядочно.
— Стоять! — заорал я, но мой крик потонул в реве метели.
Мы опустили носилки на снег. Я склонился над парнем, вливая в него потоки целительной энергии. Но было поздно! Цапля вдруг затрясся в агонии, а затем его сердце беспомощно дрогнуло в последний раз и остановилось.
— Нет, нет, нет… — Мои руки двигались сами собой, пытаясь запустить его сердце снова.
Рурик опустился на колени рядом, его губы беззвучно что-то шептали. Лилия смотрела на нас широко раскрытыми глазами. Из них текли слезы, которые моментально замерзали на щеках.
Я продолжал борьбу, вливая энергию, пытаясь заставить остановившееся сердце биться снова. Элемент струился сквозь мои пальцы, энергия пульсировал в такт моим усилиям. Но тело Цапли оставалось неподвижным, а его душа… я чувствовал, как она медленно покидает остывающую плоть.
— Давай же! — рычал я, продолжая попытки реанимировать пацана. — Ты не можешь так просто уйти!
Метель выла вокруг нас, словно плача по уходящей жизни. Снег медленно укрывал тело Цапли белым саваном, а я все не мог остановиться. Мои руки дрожали от напряжения и холода, каналы горели от перенапряжения.
— Милорд… — Рурик положил руку мне на плечо. — Милорд, вы должны принять это… Он ушел.
Глава 24
— Да хрен там! — прорычал я, чувствуя, как душа Цапли начинает отделяться от тела.
Это было похоже на легкое свечение, едва заметное в метели, сгусток чистой энергии, медленно поднимающийся над безжизненным телом. Я уже видел подобное, и не раз. До этого я использовал такие возможности, чтобы самому стать сильнее. Теперь же…
Моя магия вырвалась из рук сама собой, словно живое существо, истосковавшееся по свободе. Черные нити устремились к светящемуся сгустку энергии, и мне пришлось приложить чудовищное усилие, чтобы не поглотить душу Цапли целиком. Все мое естество требовало покончить с этим поскорее и взять свое.
Но вместо этого я направил всю свою силу, всю концентрацию на то, чтобы этими же нитями загнать душу обратно в тело. Это было похоже на попытку удержать ртуть голыми руками.
Энергия постоянно ускользала, стремилась вырваться на свободу. Пот заливал глаза, несмотря на мороз, мышцы дрожали от напряжения.
Наконец, после того, что показалось мне вечностью, душа Цапли оказалась там, где ей и положено быть — в своем теле. Не теряя ни секунды, я выпустил мощный поток элемента, заставляя сердце пацана сжаться. Еще раз! И еще! Легкие наполнились воздухом под моим принуждением — один вдох, второй…
Природный источник
