" - Отгадайте загадку: длинный, круглый, инструмент для игры, выполняет возвратно-поступательные движения, слово из трёх букв с "и кратким" на конце?
- Кий, что ли?!
- Вот именно. А не то, что написано на заборе".
Работая "кием", приходится придерживать "лузу". Синхронизируя, в фазе или противофазе, её "отползание" с её "возвращением". А то стол-то длинный, не бильярдный - без бортиков. Упустишь - не достанешь. Я всё сильнее наклонялся над ней, пытаясь найти наиболее впечатляющее нас обоих положение: все-таки многократные роды оставляют неизгладимые следы... в некоторых путях. Чем-то мы, хомнутые сапиенсы, сходны с ехидной - количество проходов маловато. Бензин по нефтепроводам не гоняют. А вот у нас... специализации в человеческом организме недостаточно. А мне страдать: она уже вошла в тонус, всё раскрылось и я теперь... как в проруби. Краёв не вижу. Точнее: вижу, но не чувствую. Отвратительное ощущение. Тем более, что я знаю, как нужно сменить эту позицию, чтобы всё стало... плотно, но геометрия...
Рада морщилась с закрытыми глазами, подгоняла меня:
-- Ну же! Ещё! Сильнее! Ещё!
Глава 309
Вдруг за моей спиной стукнула дверь. Пару секунд мы не реагировали, потом расширившиеся зрачки распахнувшихся глаз на раскрасневшемся лице Рады скосились и сфокусировались на ком-то за моей спиной. Она резко задёргалась, пытаясь сразу оттолкнуть меня, поправить платье, как-то собрать свои толстенькие белые ляжки...
Я обернулся взглянуть через плечо - у дверей стоял Лазарь. Опять на меня смотрят "рублёвые глаза". Теперь уже и в Залесье. Потом лицо его исказилось, он резко начал хвать себя за пояс. Сабель и мечей в доме не носят, а выдернутый им "русский ножик"... Я же объяснял - это из столового набора, нож-ложка. Его пыл показался мне смешным, детским. А останавливаться... про таракана с фугасом в голову я уже рассказывал.
-- Лазарь, деточка, постой за дверью, посторожи. Чтоб не мешали тебе братика делать.
Парень ошалел от моей наглости. Вид у него стал... очень глупый. Наглость - заразительна. Рада поддержала меня:
-- Иди-иди. Посмотри там, чтоб не мешали.
После чего снова подняла вверх свои голые ноги и кивнула мне. Типа: давай дальше.
Перебор. Зрелище исконно-посконного, даже - общечеловеческого процесса оказалось, в данном случае, чрезвычайной новизной, вызвавшей сильные эмоции у зрителя. Лазарь взвыл, возопил, завизжал, чередуя фальцет с баском:
-- Ты! Ты мне не мать! Лахудра драная! Курва старая! Дура безмозглая!
Он истерично топал ногами, прямо как нервный жеребчик. Но не приближался к нам. Однако, он добился-таки своего: меня оторвало от Радиного тела и швырнуло в сторону метра на три. Ногами она бьёт... чуть послабее моего прежнего коренника. Хорошо - в грудь попала, не в голову.
Споткнувшийся о попавшуюся под ноги скамейку, врубившийся затылком в бревенчатую стену, со спущенными штанами и задравшейся на пузо рубахой, я разглядывал кружащиеся перед моим внутренним зрением разноцветные звёздочки и философически наблюдал за покидающей меня эрекцией. Надеюсь - не навсегда.
"На ветвях у тополя качается звезда,
Синяя звезда, летняя звезда.
Я надеюсь - покидаешь ты не навсегда,
Ты - не навсегда, ты - не навсегда".
Ох уж эти комсомольские песни. О синей... звезде. Алкоголичка, что ли? Качающаяся на ветвях... И чего она туда полезла? Сучок подходящий искала?
Но - внушают оптимизм. Поскольку: "Ты - не навсегда". Хотя, конечно... и опухнет всё... Надо эту проблему внезапных улётов с женщин решать! Кардинально! Сменить конструкцию штанов. А не так, как вы подумали.
"Дёрни за верёвочку..." - хорошо. А летать по трапезной со спущенными штанами - плохо. Придётся воспроизводить флотские клеши. Или - шотландскую юбку? Вон как у Рады хорошо получилось - только села и уже... в форме.
Я приходил в себя после облома и полёта, всё более вслушиваясь в наполненную филологическим перлами, диамантами, лалами и смарагдами беседу в славном святорусском боярском семействе. Да, здоровы были предки. Так орать шёпотом... десятилетия активной практики в присутствии постоянно подслушивающих, переносящих и перевирающих слуг. В имперские времена русское дворянство ругалось между собой на французском. Народ языка не знал и оттенков не понимал. Просто "merde" и "мерде с уксусом" - есть отличия.
-- В деревню загоню! В погребе сгною! Сучка! Шлюха!
-- Цыц! Сучкин сын. Да мне на исповеди сказать - кто твой отец - тебя сразу из бояр вышибут. Ничем будешь! Ублюдком ославлю! Себя не пожалею! Я уж пожила, а тебя - холопьим отродьем выставлю! Выблядком! В грязи, в голоде да холоде сдохнешь! В насмешках да издёвках! В гоняниях да понуканиях!
-- А ты... А ты...!
Лазарь немного поглотал воздух, пытаясь придумать достойный ответ. Не нашёл, зарыдал и кинулся вон.
Похоже на одесский трамвай: две женщины долго ругались. Наконец, одна из них крикнула:
-- Да щоб к тебе на всё лето родственники приехали!
Вторая не нашлась, чем ответить на такое страшное проклятие, заплакала и вылезла из трамвая.
Рада неловко пошевелилась на столе, тот с грохотом и треском сложился. Как-то... слабоваты столы в "Святой Руси". Не рассчитаны на пляски на них взрослых женщин. К этому моменту я уже подтянул штаны и смог приступить к подниманию с пола своей... собеседницы-неудачницы.
-- Слушай, а вот ты говорила, что сын твой - ублюдок... от холопа, что ли?
Рада, почесывая ударенную ягодицу, фыркнула:
-- Экая глупость! Я мужу своему завсегда была жена верная! То, что мы с тобой тут... ты не подумай! Лазарь не ублюдок, а - недоносок. Раньше времени родился. По осени, как муж сгиб, вздумал сынок мне указывать. Я, де, боярский сын! Самый в дому главный! Ну я и урезонила дурачка. Чей ты сын - только я знаю. Коли скажу, что ты не от мужа моего - мне-то стыд, а тебе-то - смерть.
-- Почему смерть?!
-- Гос-с-споди! Потому. Приблудный - не законный. Ни прав, ни имения. Жить где - из милости, отовсюду гонят, насмехаются. Прежние дружки да подруженьки на порог не пускают, из слуг каждый... восторжествовать старается... Только глупость это - я такого никогда не скажу.
-- Потому что без взрослого законного боярина вотчину отберут?
-- Тьфу на тебя! Экую несуразицу сказал! Сброя твоя где? Пусти Резана выбрать надобное.
-- Посылай. Только уговора у нас пока - нет, дело-то мы с тобой... не закончили.
К этому времени в зале уже появились, на грохот упавшего стола, слуги. Рада принялась распоряжаться уборкой и ремонтом, а я отправился отбирать амуницию для Лазаря и его бойцов. Размышляя о соотношении понятий "ублюдок" и "недоносок", о влиянии на социально-материальное положение их носителей и поведение окружающих. И о манере здешних родителей применять такие эпитеты в воспитательном процессе.
Прежде, в первой своей жизни, я в такие ситуации не попадал. Однако же внимание к жизни туземной заставляло понимать и делать выводы из подобных коллизий.
Аристократы куда более зависимы от "доброго имени" матерей своих, нежели смерды. Ибо смерду происхождение малововажно: был бы человек хороший. Здоровый, работящий, неглупый. Для "вятшего" же утрата родовитости означает потерю всего. Ибо наследование титула и имения идёт здесь по крови отца.
Всякие "похождения матушки" молвою народной распространяются и на будущее ("теперя ей только свистни - враз прибежит"), и на прошедшее ("она, верно, и прежде тако блудила"). Сиё ставит под сомнение саму законность аристократа. Лишая, в общем убеждении, прав и состояния. Не имея средств подтвердить своё происхождение иначе, чем со слов родительниц своих, здешние вятшие весьма зависят от их доброго поведения и отношения. Ибо могут быть матерями своими унижены чрезвычайно.
Послушав Раду и уяснив себе это, я не единожды использовал сей приём в делах государственных. Вот и Волынских рюриковичей сходно завалил и Русь от усобицы уберёг.
Тихий весенний вечер постепенно переходил в ночь. Резан, дорвавшийся до моих запасов, как вшивый до бани, облизывался и причмокивал. Торга у нас не было, цены не обсуждались - бери всё, что надобно. Единственное - саблю Зуба себе забрал.
Уже в темноте, ещё раз пройдясь по списку, мы закончили и сверили. Тут, как раз, явилась Рада:
-- Сделали? Это хорошо. Всё, Резан, иди. Так как с нашим... с уговором? А то мы... не закончили.
Перебрались из заваленных узлами сеней в избу и... И приступили к... к завершению. Уже в конце, удовлетворённо потягиваясь, она вдруг промурлыкала:
-- Хорош ты, Ваня. Сладок да страстен. Слушай, а давай я за тебя свою старшенькую выдам. Приданого, правда, покуда нет... Но ей хорошо будет, и тёще... чего-нибудь иной раз... перепадёт. Опять же, остальное майно тащить никуда не надо -- я здесь пристрою. А, Ванюшечка?
"За деньги баба продаст любую девку в деревне, сестру, даже и дочь...". Мда... Но есть и встречное: "Гусары денег не берут!".
