Впервые попав на атомную лодку 667А проекта (до этого я бывал лишь на дизельной лодке 613-го проекта, где теснота такой же друг человека, как и минимум удобств), получил несравнимое чувство гордости за Военно-морской флот, на котором предстояло служить. Здесь отсеки казались огромными и просторными, поражали воображение. Лампы дневного освещения преображали их, делая светлыми и ультрасовременными. В каюте, отделанной пластиком, возникала ассоциация, что находишься в купе вагона. Поначалу обескураживало отсутствие окон и возможности смотреть на мелькающие пейзажи. В каюте же на этом месте обычно монтируется секретер или пара шконок, что делает ее более тесной и менее романтичной.
После окончания стажировки в Ленинград я возвращался с приключениями. На обратную дорогу нам выдали воинские перевозочные документы (ВПД) на поезд. Однако я решил лететь самолетом, так как Камчатку покидал последним из стажеров. На решение повлияло также и то, что добираться поездом, пароходом было долго. Из аэропорта в Елизово, под Петропавловском, вылетел туда, куда удалось взять билет, — на Москву. Перед регистрацией рейса познакомился с сердобольным молодым мичманом, который накормил и угостил шампанским. Он же оказался и соседом по креслу в самолете, так что путь выдался веселый и непринужденный. Опасался за выпитое шампанское: что если оно меня побеспокоит на большой высоте — но нет, обошлось.
Летели мы четырехмоторным самолетом Ил-18 — с промежуточными посадками в сибирских городах, поэтому в общей сложности полет занял почти сутки. Странно было осознавать, что я впервые летел на самолете, покрывая по воздуху расстояние в двенадцать тысяч километров.
Меня обучил мужскому ремеслу и воспитал Военно-морской флот СССР в своей прославленной кузнице кадров — 506-й УКОПП им. С. М. Кирова. Флот сформировал душу и дал путевку в жизнь. И я горжусь этим.
Я закончил обучение в Школе техников 506-го УКОПП в ноябре 1976-го года — в год 70-летия Отряда. В 2006-м году, когда нам самим исполнилось по 50 лет, мы отметили 100-летие подводного флота и Отряда. Для меня и моих однокашников это важные и весьма символичные совпадения.
Часть 2. ХОЖДЕНИЕ ПО БОЛЬШОМУ КРУГУ
Путь к стратегическому ракетоносцу
09.01.1977 г. прибыл для прохождения службы в составе 1-го экипажа флота крейсерской подводной лодки “К-523” в 80-ю отдельную бригаду строящихся подводных лодок ТОФ.
Приказ командира 80 обспл № 12 от 10.01.1977 г.
Здесь обспл — это «отдельная бригада строящихся подводных лодок». Естественное сокращение для написания приказов и производства записей в личном деле. Сухие строгие строки, а сколько за ними стоит... За ними — судьба моей юности, всей жизни, берущей исток из этих лет.
Как только стюардесса распахнула дверь, ведущую на трап, так сразу же почувствовалась бодрящая крепость мороза, его всевластное дыхание. Занесенные снегом улицы после Камчатки уже не впечатляли. Я шел по городу широкими шагами и совсем не солидно размахивал легким чемоданом. А мороз, пользуясь щедротами моих размашистых движений, проникал сквозь шинель и дотягивался до тела ледяными иглами. Уши, пальцы рук и ног онемели от его уколов.
Оглядываясь по сторонам, я все примечал и лихорадочно соображал, где может находиться моя часть, старался идти быстро и еще быстрее, чтобы не замерзнуть окончательно. Спросить дорогу ни у кого не мог — город стоял как вымерший, пешеходы не встречались, весь люд спрятался за стенами жилищ и зданий. Наконец, показалась одинокая женщина, идущая навстречу. Она взглянула на меня только для того, чтобы обойти стороной, не столкнуться. И тут же приказала с тревогой в голосе, не обращая внимания на открывшийся рот с застрявшим вопросом:
— Скорее трите щеки — они у вас побелели, иначе отморозите!
Бросив чемодан прямо под ноги, я принялся исполнять вводную команду, растирать лицо руками. А она ушла, и я не успел расспросить о дороге, не успел поблагодарить, даже рассмотреть черты. Осталось только впечатление тепла и света… Как не было ее, словно то чистое спасение, посланное мне ангелом-хранителем, явилось в облике человека. И вспомнилось: «У Бога нет других рук кроме наших…»
Так бывает. В ходе учений, когда для усложнения или для проверки того, как личный состав реагирует на резко изменяющуюся обстановку, часто придумывались дополнительные вводные команды. Например, в ходе учебного боя может поступить вводная «Убит командир». Или при стрельбе торпедными аппаратами — «Выход из строя системы ввода данных в торпеду из центрального поста» и т. д. Вот что такое вводная...
К счастью, воинская часть находилась почти рядом, в центре города, и мои воспоминания были этим прерваны.
До 80-й отдельной бригады строящихся подводных лодок Тихоокеанского флота, где обитал искомый экипаж крейсерской подводной лодки проекта 667Б «К-523» (в миру — войсковая часть 95016) оказалось рукой подать, что и спасло от дальнейших обморожений.
И был день… и было 9 января 1977 года.
Пятидесятиградусные морозы держались долго. Затем немного потеплело, и до конца зимы ниже минус сорока градусов температура не опускалась. Мы даже обрадовались милости погоды, хотя, как оказалось, преждевременно — скоро задул холодный ветер, усугубивший ситуацию в условиях повышенной влажности. В который раз вспомнились слова камчадальского мичмана Вострикова о самозавернутых ушах. Тем не менее мичманы держали флотскую марку и в зимних шапках ходили, не опуская ушей (клапана на шапке). Интересно было наблюдать за реакцией армейских офицеров и солдат, встречавшихся нам, залихватским мореманам. Сапогам было строго предписано носить зимние головные уборы без заворотов, то есть с опущенными клапанами, да еще завязанными под подбородком, у шнурков с этим было вольнее, и мы демонстрировали удаль во всю свою глупость.
Зимой, когда еще лютовали морозы, меня вызвали к дежурному бригады для какого-то инструктажа. Строгий, с сосредоточенно озабоченным лицом офицер поставил боевую задачу:
— Назначаешься старшим воинской машины, повезешь офицеров штаба на боевое задание. Задача ясна?
— Так точно! Может, надо получить оружие и боеприпасы?
Офицер ухмыльнулся:
— Экипировку получишь... Потом.
Боевое задание, как выяснилось позже, оказалось действительно важным и ответственным. Вместо оружия выдали просторный рыжий тулуп, а вместо боеприпасов — по паре меховых рукавиц и войлочных валенок. Боевая машина оказалась банальным капотным автобусом «КаВЗ» (Курганский автобусный завод, производитель автобусов в России). Боевая группа, экипированная ледорубами, коловоротами, сачками, удочками, поплавками, крючками и возбужденная предстоящим морским сражением, постепенно заполнила автобус. Последним, окинув окрестности начальственно-орлиным взглядом, вошел Синьор Помидор. Комбриг организовал для своих «архаровцев» культурное мероприятие — выезд на зимнюю рыбалку.
Выехали за город. Как старший машины я переживал, чтобы за городом не застрять в огромных снежных сугробах. Во время движения пытался вникнуть — где едем. Дорога неширокая, видно, что расчищена бульдозером. К покрытию, как ни присматривался, так и не разглядел его — странная трасса. Сначала проехали под длинным железнодорожным мостом, затем — автомобильным. Последний меня совсем в тупик поставил: во-первых, зачем на ровной местности мост, во-вторых, почему едем под ним, а не по нему? Присмотревшись, понял, что мы едем по руслу великой дальневосточной реки, а дорожное покрытие это зимник — обыкновенный лед, зимняя дорога. Крепкие морозы создают на реке огромную толщину льда, способного выдержать тяжелую военную технику.
По прибытии в заданное место морской десант занял круговую оборону в радиусе километра. Пробурив лунки, офицеры занялись любимым делом, что издали напоминало огневые точки.
Матрос-водитель, уютно пристроившись на штатном месте, сладко кемарил. Мне же только и оставалось, что любоваться красотами природы. Я вышел из автобуса в надетой поверх шинели просторной «дубленке» — в лицо пахнул ветерок, колючий и обжигающий, словно кто-то провел по коже наждачной бумагой. Пытку ветром я выдерживал несколько секунд, отворачивался спиной к нему, а он холодными щупальцами пробирал меня до костей. Пришлось позорно бежать в теплый и уютный автобус. Каково же приходилось штабным офицерам, переквалифицировавшимся в рыбаков? Не знаю, удачен ли был улов, но в автобус они вернулись навеселе, с красными лицами — ну, вылитые синьорчики помидорчики, как отец-командир — Синьор Помидор.
Знакомство с лодкой
Когда я впервые оказался в цехе, то был поражен его гигантскими размерами. Удивился, что стоящая на стапелях лодка, имеющая длину около ста тридцати метров и высоту с пятиэтажный дом, помещалась под огромной крышей, не имеющей опор, при том там еще оставалось в три раза больше свободного места. Вокруг стоял постоянный гул от большого количества работающих механизмов. Рабочие снаружи что-то зачищали, шлифовали пневмомашинами и турбинками, доводя выступающие части легкого корпуса подводной лодки до кондиции. В тесных проходах ее нутра наблюдалась постоянная суета, так как там велись работы по монтажу, установке оборудования, агрегатов, приборов, механизмов. Все спешили успеть к сроку.
