ну и что ты мне сделаешь, дедушка? Давай, удиви, посмеюсь.
Старик к такому наглому неуважению не привык, вот и сидел, нахмурившись, просчитывая, как продолжать разговор.
— Мне это не нравится, — сказал он.
— Что именно?
— Ты связалась непонятно с кем. Чем ты думаешь, Эмма?
Эмма доела булочку. Прожевала, облизала губы и запила чаем.
— Деда… Давай я не буду поднимать вопрос, чем ты думал, обрабатывая маленькую меня, пичкая своей одержимостью и жаждой мести. А то как-то странно получается. Для того чтобы рубить головы мертвецам, я достаточно взрослая. А выбирать, с кем мне спать, уже недостаточно. Лицемерием попахиваем, дедушка.
— Кхе-кхе… — закашлялся он. — Ну, знаешь ли!
— Знаю, — на пару мгновений взгляд Эммы сделался холодным, отнюдь не подходящим столь юной девушке, и старик неожиданно для себя стушевался.
Ощутил, что его внучка имеет характер куда более твердый, чем ему раньше казалось. В связи с чем растерянность быстро сменилась чувством гордости. Старик даже расслабился, подумав, что подготовил отличную смену и за клан можно не волноваться.
— Хорошо, — сказал он. — Я не буду лезть в твою личную жизнь. Но объясни, почему ты поступила именно так.
— Может, я влюбилась, как наивная дурочка. Ну, знаешь. — покрутила Эмма рукой, — красавец-целитель, который спас меня от страшного проклятия… Это была любовь с первого взгляда!
— Хватит издеваться! — рявкнул дед. — Я видел десятки влюбленных идиоток, и ты скорее похожа на хладнокровную стерву, чем на них!
— Спасибо, деда, — рассмеялась Эмма. — Обласкал так обласкал.
— Сама виновата, — парировал Ярослав Дмитриевич. — И всё же, изволь объясниться.
— То есть чувственную часть, что я могла действительно просто влюбиться, пропустить? Хорошо. Пусть будет рациональная часть. Олег — отличный союзник.
— А конкретнее?
— На мечах он не слабее меня. Как целитель — превзойдет через несколько лет Аристарха Павловича. Сейчас наставник его покрывает, и общественности известно далеко не всё, что умеет этот простолюдин, — с легкой издевкой произнесла Эмма последнее слово. — Также у него есть личные причины враждовать с нежитью. Что он довольно успешно делал и делает. Например, тот случай на границе, про который ты мог слышать, — это была попытка устранения Аристарха Павловича. Лича из черного отряда убил именно Олег. Правда, своих сил ему не хватило, Аристарх Павлович поделился энергией, но всё равно.
— Хм, — ответил Ярослав Дмитриевич. — Я не верю.
— Во что именно? — вскинула бровь Эмма.
— Твой рассказ не бьется с его прошлым. Либо оно ложное, либо… Ты сильно приукрашиваешь.
— Дед, я похожа на дуру? — прямо спросила Эмма.
— Чувства могли затмить твой разум…
— Ой, да ладно тебе. Сам стервой обозвал, уж определись.
— Ты недоговариваешь.
— Конечно.
— Что ты скрываешь? — требовательно спросил старик.
— Если кто-то что-то скрывает, значит, он не хочет это что-то открывать. У каждого свои тайны. Я сказала тебе достаточно, чтобы обосновать свой выбор.
— Возможно, это достаточное обоснование для союза и привлечения целителя на нашу сторону, но для любовных отношений…
— Кое-кто обещал не лезть в мою личную жизнь, — мило улыбнулась Эмма.
И старик прикусил язык. С усмешкой про себя подумав, что Эмма, по всей видимости, заранее просчитала линию поведения и шаг за шагом воплощала эту стратегию в жизнь. Крутя им, старым аристократом, как ей вздумается.
Есть над чем подумать. То ли сам постарел, то ли внучка шибко умная выросла.
— Ладно, деда, — поднялась Эмма. — Плюшку съела, чай выпила, теперь пойду с мамой поругаюсь. А то ишь чего придумала. Парня моего подкупить решила.
— Иди… — ответил дед тихо.
Ему вдруг стало очень интересно, как пройдет этот разговор.
«Пойти, что ли, тоже послушать?» — подумал он.
Домой я в этот день так и не попал. Даже если бы захотел, никто бы не отпустил. Мужчина из тайной службы настойчиво попросил никуда не уходить. До выяснения каких-то там обстоятельств. Неблагодарная у них работенка, однако. Обстоятельства предельно понятны: нежить наносит точечные удары.
Аристарху Павловичу о нападение на меня тоже доложили. Тогда, когда я приехал, он ещё не был в курсе, что я и сам чуть не влип. В итоге, уже после девяти вечера, он меня к себе в кабинет позвал. На ужин.
— Проходи, проходи, — сказал он мне голосом отца, чей сын в чем-то провинился. — Так, значит, тоже в переплет угодил?
— Да так. Легко отделался, — махнул я рукой.
— Ты садись. Ужинал?
— Не успел.
— Тогда прошу, — указал он на тарелки.
Еда из столовой, а не из ресторана. Тот-то закрыт.
— Что происходит, Олег? — спросил Аристарх Павлович, с минуту помолчав.
— Ничего такого, о чем бы я не предупреждал.
— Всё плохо?
— Кхм… И какой ответ вы от меня хотите услышать? — изогнул я бровь.
— Ты прав. Глупость спросил. Что теперь, нас всех перебьют?
— А теперь вы от меня какого ответа хотите?
— Правдивого.
— Не знаю.
— Но соображения у тебя есть?
— Уверены, что хотите знать?
— Не уверен. Но надо же понимать, что происходит.
— Повторюсь, но точно я не знаю, что происходит. Есть лишь догадки. Эпидемия спровоцирована с какой-то целью. Вопрос в том с какой.
— Какие есть варианты?
— К примеру, создание сильной нежити. Настолько сильной, что в одиночку целую армию разметает. Как я подозреваю, для этого много смертей нужно. Вы ведь наверняка знаете, что, когда человек умирает, выделяется энергия смерти.
— А целителей убивают, потому что мы этому мешаем? — с какой-то горечью хмыкнул Аристарх Павлович.
— Вы кушайте, вам силы нужды, — кивнул я на тарелку, проигнорировав вопрос.
— Кусок в горло не лезет.
— Что вы за целитель, если не отрастили толстую шкуру цинизма и прагматизма? Еда в вашем случае лекарство, а оно не обязано быть приятным.
Целители — это такие создания, которые как-то должны умудряться совмещать любовь и сочувствие людям с готовностью сталкиваться со смертью и страданием. Путь не для слабых духом, особенно в такие тяжелые времена. Но Аристарх Павлович человек опытный, должен выдержать.
— А как ты с таким справляешься? — спросил он.
— Стараюсь не
