на стойку.
— А то… — она поддержала мою шутку, — держи, — Юи быстро вытащила пузырёк с зельем и поставила на стойку.
— Боюсь представить, какой ты хорошей женой будешь, раз всё так быстро делаешь, — я перешёл на откровенный флирт.
Девушка действительно мне нравилась, и я не упускал возможности пофлиртовать с ней, когда мы оставались наедине. Её это не смущало. Уж очень бойкий характер у неё был. Сама кого угодно засмущать могла.
— Правильно, бойся, — посмеялась она, прикрыв рот ладонью.
Дверь на склад распахнулась. Я выпрямился и обернулся. Это был мужчина, которого я ещё ни разу не видел. По всей видимости, он работал в другом офисе компании.
— Благодарю вас, Танигава-сан, — я поклонился Юи, взял пузырёк с фиолетовой жидкостью и направился к выходу, попутно поздоровавшись с мужчиной.
— До свидания, Мацуда-сан, — строго произнесла Юи мне в след.
Было заметно, как она менялась, когда к нам присоединялись посторонние. Из неё бы вышла хорошая шпионка.
Я вернулся в офис истребителей нечисти. Но не успел сесть за рабочий стол, как на компьютер пришло оповещение.
Новое задание. После того как я отнесу пузырёк Ае, мне нужно будет проверить слухи о появлении Юрэй в театре.
Юрэями являлись не упокоенные души девушек, жаждущие мести за свою смерть.
Очень интересно. Кто-то убил девушку прямо в театре? Ведь призрак Юрэй всегда блуждает на месте своего убийства. Проверкой этого я и займусь.
После обеда все работники отдела разъехались по заданиям. Большинство снова отправились готовиться к Хякки яко — ночному параду ёкаев. Сотня опасных духов и демонов вылезет с приходом ночи и исчезнет с рассветом. И любой, кто столкнётся с процессией, не имея духовной защиты, умрёт.
И в этом году парад совпадает с праздником поминовения усопших — Обон. Его ещё часто называют Праздником фонарей. Это самое тяжёлое время для компании, потому что тысячи призраков одновременно приходят в этот мир.
Но в какую из трёх ночей Обона начнётся парад опасной нечисти, не знал никто.
Поэтому все силы сейчас были направлены на подготовку. А я, будучи не в основном штате, занимался отдельными заданиями, выбивающимися из графика основных сотрудников.
Не став медлить, я поехал в школу к Кимико.
Мне нужно было срочно дать зелье однокласснице сестры, но охранник отказался меня впускать. Седовласый мужчина, далеко за пятьдесят лет, грозно смотрел на меня со своим синдромом вахтёра, чем сильно меня раздражал.
— Господин, это очень срочно, — уговаривал его я.
— Не могу, сказал же! Меня отсюда выпрут, если я вас впущу, — не сдавался он.
— Это дело жизни и смерти, правда, — я давил на него, как мог, — мне нужно две минуты, только и всего.
— Нет, господин. Не пущу, сказал же. Звоните своей сестре, и пусть подходит к турникету на перемене, если так нужно.
Ладно, уговаривать его было бессмысленно. Но выхода не было и пришлось действовать.
Я перемахнул через турникет и побежал в учебный класс. Знал заранее, куда бежать, потому что посмотрел расписание Кимико сегодня утром. Сейчас был предпоследний урок математики в четыреста восемнадцатом кабинете.
— Стой! — закричал охранник и побежал за мной.
Шум поднимать не хотел. Поэтому, остановившись прямо за углом, я взял в ладонь камень забвения и приказал стереть память за последние пять минут. Когда охранник пробегал мимо, я схватил его за руку, и быстро приложил артефакт к его лицу.
Охранник хотел начать бороться и уже схватил меня за запястье, но камень подействовал за секунду. Мужчина обмяк и посмотрел на меня со стеклянными глазами.
— Вам нужно идти на свой пост! Что вы здесь забыли? — строго произнёс я, словно завуч, заставший охранника не на рабочем месте.
— Я… — ничего не понимая, он попытался ответить, но был совершенно растерян.
— Идите быстрее! А то уволят! — я подтолкнул его, пока он не успел опомниться.
Охранник медленно побрёл к входу, держась одной рукой за голову.
Ничего, скоро головная боль пройдёт.
Я быстро поднялся по ступенькам на четвёртый этаж и нашёл нужный кабинет. Бросил взгляд на наручные часы. Осталось десять минут. Критически мало.
Постучал в дверь, приоткрыл её и заглянул внутрь. Быстро вспомнил фамилию девочки из заявления, которое мне давал прочитать полицейский и обратился к учителю.
— Извините, что прерываю. Но могу я на минутку забрать госпожу Канагаву?
— А вы, собственно, кто? — спросила меня учительница, лет тридцати, на каблуках, в строгой одежде и очках.
Она в этот момент объясняла ученикам решение очередного уравнения.
— А я от директора по поводу вчерашнего инцидента…
Я думал, что придётся долго объяснять кто я и зачем пришёл, но учительница настолько не хотела прерывать урок, что сразу разрешила девочке выйти ко мне.
— А, понятно. Хорошо, — она кивнула, — Канагава-сан, идите.
Девочка с перебинтованной левой рукой не знала меня, поэтому быстро вышла из класса.
Я обратил внимание, что их с моей сестрой рассадили в противоположные стороны. Кимико даже глазом не моргнула, когда увидела меня. И правильно сделала, иначе всё вышло бы намного сложнее. Да и если бы учительница спросила мою фамилию, то пришлось бы солгать. А иначе, услышав настоящую, девочка бы наотрез отказалась выходить из класса.
— Здравствуйте, — девочка закрыла за собой дверь и поклонилась, — а вы кто?
— Я брат Кимико, но ты не бойся, я тебе не причиню вреда, а наоборот, хочу помочь, — я сказал чистую правду.
Девочка сразу нахмурилась.
— И чем же вы можете мне помочь? — она скрестила руки на груди и сделала шаг назад.
— Понимаешь, у Кимико страшная болезнь, по типу бешенства. Это смертельно. Ты заразилась через вчерашний укус, — я кивнул на её перебинтованную руку. Мы тщательно это скрываем, но твоей жизнью рисковать не можем.
Девчушка сразу опешила, глаза её расширились и округлились от страха.
— Что? Я умру? — дрожащим голосом спросила она.
— Нет, не умрёшь, если выпьешь противоядие от заразы, — я достал бутылёк и протянул ей, — но времени осталось очень мало. Минут пять.
После моих слов девочка выхватила бутылёк, откупорила крышку и за секунду, залпом выпила всё его содержимое.
Я облегчённо выдохнул, смотря на часы. За две минуты до необратимых последствий успел. Фух.
— Всё? Это точно поможет? — спросила она, передавая пустой пузырёк мне в руки.
— Ага, —
