не ела. Она никогда не ела… человеческую еду.
Я решил не тянуть и вытащил из кармана домашних шорт билеты.
— Кимико, смотри, что у меня есть для тебя, — я протянул билеты сестре.
Моя сестра, умная двенадцатилетняя девочка схватила билеты и начала быстро читать, что же на них написано.
— Вау, Хидеки! — воскликнула она. — Мы с тобой вместе пойдём на концерт? — её улыбка растянулась на всё лицо, а глаза загорелись огоньком.
— Конечно, сестрёнка, — я улыбнулся ей, — я о тебе не забываю.
— Ура-а-а! Все одноклассники обзавидуются! — протянула Кимико, вскинув руки вверх.
— Ну, тише, — недовольно прервал её восторг наш отец, — за столом нужно есть, а не билеты рассматривать.
Обычно отец не был таким хмурым, и сам любил поговорить за столом, но сегодня точно было что-то не так.
Он медленно ел, вяло перебирая палочками еду в тарелке. Был расстроенным и уставшим. Это сразу бросилось в глаза.
— Что-то случилось? — я обратился к отцу.
Он помолчал секунду и сглотнул засевший в горле ком, а затем, выдал:
— На работе сокращение. Компания стала убыточной. Мне осталось отработать две недели. А потом… куда меня возьмут? — он откинулся на стул, прекратив есть.
Отец был прав. Он был гайдзином. Переехал из России в молодости. Встретил мою мать и решил остаться. И во многом я вырос похожим на отца. Характером, но не внешностью. Если не знать подноготную, то внешне меня не отличить от чистокровного японца.
И генетика тут ни при чём. Настолько сильно повлияло на меня то, что я унаследовал от матери. Свою тёмную половину.
К иностранцам здесь относились терпимо, но из-за предвзятого отношения отцу будет сложно найти новую работу.
Новости были плохие…
Мы и так жили бедно. Мама занималась только хозяйством, а Кимико училась в частной, дорогостоящей школе, где не задавали лишних вопросов. На это уходила большая часть дохода семьи.
Отец пахал всю жизнь, чтобы обеспечить нас. Но денег всегда было впритык. Я, как только закончил учёбу, сразу пошёл работать, чтобы хоть как-то помогать, но пока и этого было недостаточно. А теперь ещё и увольнение отца…
— Пап, моей зарплаты нам хватит на первое время. А в скором времени стажировка закончится и меня возьмут в штат. Мы протянем, — я хотел приободрить семью.
— Я всё равно не одобряю, что ты там работаешь… — отец посмотрел на меня тяжёлым взглядом.
— Пап, мы это уже обсуждали, — возразил я, но он не успокаивался.
— Да лучше жить на улице, чем уничтожать таких, как твоя мать! — отец повысил голос.
— Я таких не уничтожаю, и ты это прекрасно знаешь!
— Скоро об этом узнают, — отец помотал головой, — и тебя выгонят.
— Не выгонят. Я буду осторожен, как и всегда.
Внезапно в дверь позвонили. Все переглянулись. Но никто из нас не ждал гостей.
— Я открою, — сказал я и подошёл к двери.
Посмотрев в дверной глазок, увидел полицейского в форме. Ох, надеюсь, это не очередная бабка меня спалила и пожаловалась…
— Здравствуйте, господин, — сказал я, открыв дверь, и поклонился.
Молодой, высокий полицейский стоял напротив двери с каменным лицом. Он достал документы и представился.
— Здравствуйте, я Моригучи Кэнсё из полиции Токио. Эта квартира семьи Мацуда, верно? — невозмутимо произнёс он.
— Верно, Моригучи-сан, — я кивнул, — какие-то проблемы?
— Мне нужны родители Мацуды Кимико, — сказал полицейский, — на их дочь было написано заявление.
— Я её старший брат — Мацуда Хидеки. Могу поговорить с вами вместо её родителей.
— Так не положено, Мацуда-сан. Мне нужны именно родители или опекуны девочки.
— Их нет дома. Они уехали помогать нашей бабушке и вернутся только к утру. Можете прийти завтра.
Благо, что родные тихо сидели на кухне.
Полицейский нахмурился. Было видно, что он не горит желанием сюда возвращаться. И сейчас в его голове возникла дилемма.
— Либо вы можете пообщаться со мной, Моригучи-сан, и я всё передам родителям, — снова предложил я.
— Хорошо, но тогда я буду ждать звонка от них, что они ознакомились с документами, — согласился Моригучи и протянул мне листок.
Это была копия заявления. Прочитав текст, я понял, что моя сестра покусала одноклассницу. Причём, серьёзно. Ей понадобилась медицинская помощь. Семья девочки хочет компенсацию.
— А что от нас требуется, Моригучи-сан? — спросил я, оторвав взгляд от заявления.
— Нужно проехать в отдел, дать признательные показания, заплатить штраф, — начал перечислять полицейский.
Нельзя было вести Кимико на допрос, да и вообще, каким-либо образом связываться с полицией. Дело нужно было срочно замять. Иначе это может кончиться намного большими проблемами, чем просто денежный штраф.
— А мы можем просто признать вину и не ехать в отдел? — я улыбнулся ему.
От такого моего предложения он даже опешил на секунду. А потом хитро прищурился.
— Да, думаю, можно, если вы подпишете документы сейчас, и сразу заплатите штраф. Думаю, что семья потерпевшей будет рада, если дело не будет затягиваться, — признался Моригучи. — Однако я всё равно буду ждать звонка от ваших родителей.
Вот и славно. Полицейский намекнул, что не против подзаработать. Тогда он значительно упростит процедуру.
— Прекрасно, где подписать? — спросил я, когда полицейский передал мне планшет со стилусом.
— Вот здесь фамилия и имя, здесь подпись, — ткнув пальцем в планшет, Моригучи показал мне всё что надо.
— Готово, — я передал планшет обратно, — сестра обязательно извинится перед одноклассницей, — добавил я, а затем достал из кармана несколько крупных купюр и передал мужчине.
Этого должно было хватить и на покрытие реального штрафа, и за хлопоты полицейского.
— Прекрасно, Мацуда-сан, — кивнул полицейский, а затем поклонился на прощание. — Всего доброго.
— Удачного дня, Моригучи-сан, — я ответил таким же поклоном.
Закрыл дверь и тяжело вздохнул. Я же просил Кимико держать себя в руках!
— Кимико! — недовольно протянул я, пока шёл обратно на кухню. — Почему ты сразу не призналась⁈ Ты укусила девочку, и теперь она обратится! Ты же оборотень, забыла⁈
— Она не обратится в зверя, если выпьет противоядие! — начала оправдываться Кимико.
Как же я надеялся, что это никогда не повторится… но этот укус был инстинктом монстра, что живёт внутри
