по всему, седьмой ряд пользовался большой популярностью. Но не среди киноманов. Как только по экрану поползли вступительные титры, слева и справа от меня появились две парочки. Я скрипнул зубами и мысленно чертыхнулся. Может, повезет, и они устроятся на ряд выше? Но нет — запас везения на этом исчерпался.
Слева от меня расположилась тощая девица с крашеными рыжими кудрями. От нее так разило дешевыми сладкими духами, что я едва не задохнулся. Справа, через сидение, уселся долговязый парень, который тут же принялся колупать в носу. Наверняка он надеялся, что никто его проделок не видит, даже его спутница, но надежда эта была тщетна.
Зато не тщетным оказалось ожидание Донни Кесслера. Через пару минут после начала фильма в темноте раздались грузные шаги, сопение и на сидение 7Н кто-то опустился.
Судя по тому, что под напором тяжести кресло едва не разломилось, это был Донован Лютер Кесслер собственной персоной.
— Господин Митасов, — сказал голос из темноты.
— Господин Кесслер, — в тон ему ответил я.
— Должен сказать, вы отличаетесь завидным рвением, дорогой друг. Даже прытью, я бы сказал, — начал он. — На место встречи являетесь преждевременно, долг передо мной выплачиваете раньше срока. Это похвальное качество, господин Митасов!
Я обычно очень терпелив — в конце концов, демонологом не стать без выдержки и умения выбрать точный момент. Но сейчас, когда этот подонок назвал меня «дорогим другом», парочку предохранителей внутри знатно коротнуло. Нет на свете таких вселенных и таких вероятностей, в которых мы с Донни были бы друзьями.
Так, Каммерер, соберись. Вокруг люди, которые пришли развеяться, посмотреть кино после напряженного трудового дня, поэтому ты не должен превращать мелодраму в кровавый триллер с применением передовых техник убийства.
Напоминая себе об этом, я запустил руку в ведро с попкорнов по соседству и загреб целую пригоршню. Попкорн оказался сладким и немного притупил жажду крови.
— Не нужно за это благодарить, господин Кесслер. Раз уж вы опаздываете, я просто считаю необходимым поддерживать баланс.
Донни опешил. Постарался, правда, замаскировать это под усмешку, но получилось плохо. Неубедительно.
— Что поделаешь — люблю, когда люди меня ждут. От этого появление становится более эффектным. К слову, об эффектных появлениях — ох и наделали же вы шуму своей персоной. Последние несколько недель в светских салонах только и говорят о том, что в поместье Митасовых бурлит жизнь. Дескать, вы по-настоящему развернулись со своими восстановительными работами, а еще дали приют сирым и убогим, этим грязным крысам, рейдерам Пустошей…
— Я бы посоветовал вам не говорить в таком тоне о моих друзьях, господин Кесслер.
— Пф-ф! Дружба — это пустой звук, Митасов! — заявил Донни. Он ткнул пальцем в экран. Пухлая рука, подсвеченная отблесками, вытянулась вперед. — Такие же сказочки, как и та возня, которая сейчас творится на экране.
— Кому-то здесь эту возню посмотреть хочется, а вы мешаете! — пропищала кудрявая рыжая девица, — И перестаньте воровать мой попкорн! Митя, Митя, скажи же им!
Митя, сидевший слева от нее, только пробурчал пару невнятных слов. Фильм его убаюкал.
— И все-таки…— продолжил Кесслер, — раз уж вы, Митасов, так цените дружбу, это вызывает уважение. Нам незачем быть врагами. Вы человек инициативный, можно сказать, пробивной, вопросы решаете без труда и заминок. Мне такие люди всегда нужны, и поверьте — я вас не обижу. Тот долг, который висел на вас — да вы сможете столько зарабатывать за три дня! Между нами были определенные трения, и знакомство мы начали не лучшим образом, но ведь приличные люди всегда смогут найти компромисс, не так ли?
Он считает себя приличным человеком. Я пока что мало знал о местных дворянах, но если все были такими как Кесслер, то это проблема глобального масштаба.
Я ощутил, как что-то твердое уперлось мне в бок. Скосив взгляд, я увидел, что край пиджака Донована оттопырился и плотно упирается мне в ребра.
— Я не слышу ответ, Митасов, — тихо прошипел он.
То, как быстро этот скользкий колобок умудрялся перекатываться из культурного общения в наезды меня не прекращало удивлять. В первую нашу встречу он надрывно верещал, что сдерет с меня семь шкур, а уже следом через полминуты торговался со мной о приличной сумме денег за мою жизнь.
Сегодня же он начал издали, держался на равных, хотя мог говорить со мной с самым пренебрежительным тоном в мире, будто трогает кучу навоза чистыми руками. И вся эта мишура была нужна для того, чтобы приставить ко мне ствол и навязать свои условия.
— Господин Кесслер, — сказал я спокойно, глядя на огромное полотно, где перед моими глазами какая-то неизвестная мне шатенка обжималась с загоревшим мужчиной в по-идиотски сшитой одежде на «ковбойский» манер. — Вы уверены, что это хорошая идея?
— Не юли, парень, — скрипнул он зубами и снова вернулся к первичной манере общения.
— Отрадно видеть, что мы снова вернулись на круги своя, — продолжал я все также безразлично. — Но все же, давайте вы уберете свой ствол туда, откуда вы его вытянули, и мы в кратчайшие сроки закончим наш диалог. Подойдет?
— А иначе? — спросил он, ощутимо ткнув дулом в ребра.
«— Давай, — мысленно сказал я бесу».
До уха донесся едва слышный тихий щелчок. Альф взвел курок. По широко распахнутым глазам и вытянутому лицу, я понял, что Кесслер почувствовал. Холодная сталь обожгла его голый затылок так внезапно, что он едва усидел на месте.
— Что за демонические штучки? — тихо спросил он. — Мы на последнем ряду, за нами никого нет! — шипел он.
— Так ли вы в этом уверены, господин Кесслер? Вы знаете… я слыхал, что мой пра-прадед обладал таинственным навыком расширения территории, — я врал. Ничего такого не было ни в моей памяти, ни в навыках демонолога. — Что позволяло таким, как мы — изменять пространство. Вдруг я создал еще один ряд?
— Чушь собачья.
— Проверим? На счет три дадим друг другу по девять грамм свинца на ужин? Раз… два…
Мы договорились с Альфом однозначно. Если мой план провалится — стрелять не думая. Просто уйти хотя бы в размен, хотя уверенность, что этот трусливый напыщенный червь сдрейфит была железобетонной.
— Стой, — сказал он тихо на выдохе.
— Сижу.
— Где деньги?
— В моей мотокарете, — сказал я, отправляя немного попкорна в рот. — Она
