— Благодаря тебе мне хочется проснуться, — говорю я и закрываю глаза, стоит моим словам соприкоснуться с холодным воздухом, потому как не хотел произносить их вслух.
— Так проснись же, чёрт возьми, — говорит она игриво и пододвигается ко мне так, что её грудь касается моей.
— Не знаю, смогу ли. Для меня время остановилось очень давно. — Я смотрю на свои часы.
— Оглянись вокруг, — тихо говорит Фейт, мягко улыбаясь и не сводя взгляда с моего лица, как я не свожу взгляда с её лица. Я только начинаю пробуждаться. Вокруг ходят люди, ездит транспорт. — Время не остановилось. Это ты стоишь на месте.
Наше дыхание смешивается. И, кажется, что я вдыхаю воздух, который выдыхает Фейт. Хотел бы я со следующим вдохом оказаться внутри неё. Но. Этому. Не. Бывать.
— Ты пошла со мной, потому что думаешь, что можешь меня спасти? — спрашиваю я.
Она качает головой.
— Потому что ты обещал сводить меня на «Золушку», — отвечает она. Но в этот раз краснеет ещё гуще, чем когда мы с ней говорили о сексе. — Всегда хотела увидеть этот спектакль. — Она пожимает плечами. — Этот пункт есть в моём списке предсмертных желаний.
Зачем кому-то, кто ещё долго будет жить, нужен список предсмертных желаний?
— А что ещё есть в твоём списке?
Она снова качает головой.
— Много чего глупого. — Она поворачивается и начинает идти, а я догоняю её и пристраиваюсь рядом. Затем Фейт указывает на уличного торговца, который только начал торговать. — Купи мне горячий шоколад, — говорит она, подталкивая меня плечом.
И делает это аккуратно, потому как, думаю, понимает, что меня легко сбить с ног. Но мне нравится, как она ведёт себя рядом со мной. Со мной давно уже так не обращались.
— Всё, что будет угодно даме, — говорит он.
Выражение её лица становится прежним.
— Не говори так, если не имеешь это в виду, — предупреждает она.
Вернувшись, вручаю Фейт её стаканчик, она берёт его в руки и вдыхает аромат горячего шоколада. А затем улыбается поверх стакана.
— Спасибо, — тихо благодарит девушка.
Иду за Фейт к ближайшей скамейке в парке, и она садится. Девушка может отморозить себе попу, но, похоже, ей всё равно. Она медленно потягивает шоколад, смакуя каждую каплю. Фейт не разговаривает, а просто тихо сидит.
— Мы с мамой всегда пили горячий шоколад в канун Нового года, — говорю я.
Она поднимает взгляд на меня, а затем пододвигается ближе — её бёдро прижимается к моему. Тепло её тела просачивается через мою штанину. Я кладу одну руку на спинку скамейки позади Фейт.
— Твоя мама тоже умерла?
Я киваю. А затем крякаю. Я не хотел издавать этот звук, но она, кажется, не имеет ничего против.
— От рака, — говорю я.
— До или после того, как ты получил ранение? — спрашивает она.
— До.
Пью горячий шоколад, делая вид, что хочу этого. Хотя на самом деле я хочу поцеловать Фейт.
— Так вы вдвоём приходили сюда каждый год и вместе встречали Новый год?
Она кладёт ладонь мне на бедро. Это приятно и так... нет.
Я киваю.
— Ты скучаешь по ней.
И это не вопрос. А наблюдение.
— Иногда — как сумасшедший.
— Вы были близки?
Её рука сжимает бедро. Лёгкое прикосновение, но оно действует на меня сильнее, чем всё, что я испытывал за очень долгое время.
— Очень.
Фейт зевает, прикрывая рот ладошкой. Вдруг я чувствую себя ужасно из-за того, что она не спала всю ночь, так как промучалась с моими часами.
— Хочешь, провожу тебя домой, и ты поспишь? А вечером зайду за тобой и мы пойдём на спектакль.
— Скоро придёт сиделка Нэн, которая будет пытаться делать всё возможное, лишь бы Нэн бодрствовала, чтобы потом смогла спать ночью. Обычно её попытки не дают результатов, но они всё равно продолжают пробовать. Так что днём там не поспишь. — Качая головой, девушка снова зевает. — И я тебе не доверяю, — говорит она.
Она не может знать, что я задумал. Или может? Моё сердце ускоряет свой ритм.
— В смысле?
Она усмехается.
— Я опасаюсь, что ты за мной не вернёшься. — Выражение её лица меняется, и она смотрит мне в глаза. — К тому же я хочу провести канун Нового года, как ты. — Она поднимает взгляд на меня, её глаза находят мои. — Конечно, если ты не против моей компании.
Я не против. Совсем-совсем не против.
— Но сейчас только восемь утра, — говорю я. — «Рокко» откроется лишь через несколько часов, так что пока мы можем начать исполнять следующие желания из списка. Что там у тебя дальше?
Я не имею права ни на что претендовать, но было бы неплохо хоть что-то контролировать.
— Можно мне оказаться с тобой в одной кровати? — снова зевая, спрашивает она.
— В кровати? — хриплю я.
Она кивает и опускает голову на моё плечо.
— Может, немного подремлем. Уверена, я не займу много места.
Даже и не знаю, что может принести мне большее удовольствие, поэтому беру её за руку и поднимаю со скамейки.
— Ты всегда так легко ложишься в постель? — шутя, спрашиваю я, хотя, в каком-то смысле... это не шутка. Хоть и понимаю, что с этой женщиной секс мне не светит.
Её дыхание прерывается. И впервые за весь день она не смотрит на меня.
— У тебя случайно не двуспальная сдвоенная кровать[4]?
Я качаю головой.
— «Кинг-сайз», — говорю ей.
— Пойдёт, — отвечает она, переплетая свои пальцы с моими, и так мы идём к моей гостинице.
Я никогда не чувствовал себя настолько обнадёженным. По крайней мере, в последние годы точно.
— Останешься на своей стороне? — спрашивает она.
— Я что, похож на идиота? — фыркаю в ответ.
Фейт
Знаете тот момент в фильме, когда девушка спускается в подвал посмотреть, что это был за шум, и вы сидите и кричите в телевизор: «Нет, не иди туда! Там убийца, он хочет перерезать тебе горло!»? Вот, сейчас как раз такой момент. Дэниел открывает дверь своего гостиничного номера и отступает, пропуская меня вперёд. Я сжимаю лацканы жакета в кулаке и поднимаю взгляд на мужчину.
— Ты же не причинишь мне боль?
Он приподнимает бровь.
— Гм, — выдаёт Дэниел.
— Ты когда-нибудь убивал? — быстро спрашиваю я.
Он кивает:
— Я служил в армии.
Я в отчаянии качаю головой.
— А кроме службы? Ты когда-нибудь обезглавливал незнакомую глупую женщину, которая пришла к тебе в гостиничный номер после того, как провела с тобой в одном помещении несколько часов?
Он смеётся глубоким звонким смехом, и этот звук так прекрасен!
— Думаешь, будь оно так, я бы признался? — Он разворачивает меня, шлёпает по попе и говорит: — Бегом в прибежище греха, дамочка. А я за тобой, только наручники захвачу.
Дверь со щелчком закрывается, и я, подняв руку к губам, начинаю грызть ноготь. Может, это была не такая уж и умная идея. Дэниел засовывает руку в карман и достаёт перочинный нож.
— Зачем тебе нож? — спрашиваю я, делая два шага назад.
Он усмехается и смотрит мне прямо в глаза.
— У настоящего мужчины всегда есть с собой карманный нож, — говорит он. — Никогда не знаешь, когда возникнет необходимость что-то порезать. — Он берёт мою руку и вкладывает в неё нож, сжимая вокруг него мои пальцы. — И так можно защититься от всего, с чем бы ни столкнулся в темноте, — шепчет Дэниел, щёлкая меня по носу. — В том числе и от меня.
— А другое оружие у тебя есть? — спрашиваю я.
Он кивает.
— Пистолет в сейфе.
В этот раз он погружён в себя и на меня не смотрит.
— Заперт? — спрашиваю я.
Мужчина кивает и усмехается.
— Зачем тебе пистолет? — спрашиваю я.
— У меня есть разрешение на ношение оружия, — пожимая плечами, говорит он. А затем указывает на мою руку. — Но сейчас у тебя есть нож, так что тебе не о чем беспокоиться.
— Если не считать того, что ты можешь отобрать его и использовать против меня.
Он снимает пальто и вешает его на спинку стула.
— Если бы я хотел тебе навредить, то уже сделал бы это, глупышка, — прищурившись, говорит он, а затем смотрит на меня. — Зачем ты пришла сюда со мной? — спрашивает он. — Только честно.
Сказать ему? Сказать, что я вижу в его глазах отчаяние? Сказать, что я знаю: он чувствует, что надежды больше нет? Сказать ему, почему я так чувствую?
— Когда-то я тоже чувствовала себя потерянной, — тихо отвечаю я.
— Я не потерян, — говорит он. Его голос вдруг становится грубым и хриплым. — Я там, где и хочу быть.
— Я не это имела в виду, — отвечаю я.
— Я ориентируюсь в пространстве, — говорит Дэниел.
Он всё ещё напряжён, хотя, мне кажется, я его оскорбила.
— Я хотела помочь тебе с твоим списком, — говорю я и сжимаю губы, чтобы больше не сказать ничего обидного.
— Почему? — спрашивает он и начинает рыться в чемодане, выуживая чистые боксёры и футболку.
А затем закидывает джинсы на плечо.
Я вздыхаю. Ситуация становится всё хуже и хуже.
— Потому что могу? — пищу я.
Медленно он подходит ко мне.
— Правду, Фейт, — говорит Дэниел. — Ты надеялась показать мне свет? Чтобы спасти мою несчастную душу?
