случай выкупа им «неочевидного» патента. Еще до Мирко я ради интереса прощупал варианты с более понятными стендами. С вещами наподобие боевых артефактов, стихийных аккумуляторов и подобного. Цены за патенты там начинались с миллиона — причем их бы еще никто и не продал — принадлежали они семьям грандов уровня
правителя (6) и выше. И туда, что характерно, Селезнев не совался. А вот по всему, на чем реально было сделать тысячу процентов за пару месяцев, будто пылесосом прошелся…
Вот с одной стороны, талантливо, вызывает уважение и все такое, а с другой…
Сука еще та.
— Ладно, счастливо.
— Ага, давай.
С Мирко я на всякий случай обменялся контактами, но осадок, что называется, остался.
Впрочем, Селезнев почти сразу вылетел у меня из головы, когда я вернулся в первый зал. Одно за другим там произошло сразу два события. Сначала я ощутил взгляд. Обернувшись, я увидел Соловьева, отходящего от своего водяного стенда. Он сделал вид, что на меня не смотрел, хотя я явственно чувствовал исходящую от него ярость. Книгу я куда лучше воспринимал на уровне дел и мотиваций, а не эмоций. Но тут переживание было такое сильное… что я сообразил.
Нойеры. Соловьев каким-то образом узнал, что я заключил договор с Нойерами и… расстроился. Ничто другое его так бы из себя не вывело.
На секунду мне даже стало смешно — он ведь явно уже считал «Заступника» практически своим, а тут такой облом… А после подумал: не перебарщиваю ли я? Из-за иска теперь любое действие нужно было соизмерять, а ведь Соловьев товарищ явно злопамятный…
Хм.
Я уже почти решился… переиграть обратно тот небольшой сюрприз, что подготовил…
…когда меня снова сбили.
Мне на глаза попалась Яна.
Как ни в чем не бывало, она выходила из своего павильона, будто и не пропустила двух предыдущих дней конкурса. В этот раз рубашку она заправила за пояс джинс, из-за чего стало казаться, будто она не один час потратила натягивая их на себя, насколько облегающее они смотрелись. С учетом длины ног и стройности фигуры. Выглядело просто потряс…
Я мотнул головой, одернув сам себя. Мне почему-то казалось, что за последние два дня я подуспокоился насчет нее. Даже если она была из Ротшильдов, это ни о чем не говорило. Да и та техника теоретически могла быть чем угодно — прямого ответа от Книги на ее счет я так и не получил. Да и вообще у меня элементарно было слишком много других дел, чтобы отвлекаться. Все это было верно.
Вот только стоило мне ее увидеть… меня элементарно заусило. В павильоне на иллюзорной Четвертой я практически пробил ее защиту. И это должно было означать, что при следующей встрече, так как информации уже будет больше, я смогу увидеть ее страницы в Книге.
Не смог.
Неведомая защита полностью восстановилась. Или даже стала еще сильнее.
И какого макакиного хера это означало?
Забыв обо всем остальном, я двинул к ней. Когда до девушки было метров пятнадцать, к ней подошла Маша в цветочном костюме. Они повернулись в сторону выхода, видимо, тоже чтобы на обед идти…
Когда осталось десять метров, они замедлились, обходя стайку шумящей молодежи…
А вот уже метров с пяти…
— Надо поговорить.
От Маши тут же повеяло Стихией — она надела Усиление Тела — Яна же… кажется, не удивилась. Ждала, что я подойду?
— Тебе надо — ты и разговаривай! — первой ответила рыжая. — Только не с нами! Вон… с ним иди поговори!
Она указала на какого толстяка с бургером в руке. Явно первого попавшегося.
— Нет, — чуть скривился я. На толстяка я только краем глаза глянул, продолжая смотреть прямо на Яну. И, что показательно, в этот раз она смотрела не глаза в глаза, как всегда до этого, а куда-то мне то ли в шею, то ли в плечо. Вроде и небольшая разница, кто-то другой бы и не заметил, но не я.
— О чем? — спросила Яна.
Не холодно, не яростно. Нейтрально. Я даже почти поверил.
— Маша, ты могла бы отойти ненадолго? — глянул я коротко на рыжую.
— Что?! — возмутилась та. — Нет, конечно!
Ладно, хрен с тобой.
Я перевел взгляд обратно на Яну:
— Что тогда произошло? Объясни.
Пару секунд она молчала, все так же глядя мне в область ключицы.
— Я не обязана перед тобой отчитываться.
Голос был все такой же нейтральный, но… хрен тебе.
Теперь ты так просто не отделаешься.
— Кто тебя научил той технике? — спросил я твердо.
Снова, как и тогда внутри павильона, я, наконец, ощутил, что могу продавить защиту. Все равно это потребует платы. Но и в макакин зад ее. Чем дальше, тем больше я чувствовал, что судьба этой девчонки тесно связана с моей. Но я совершенно не понимал, как именно. Кажется, она все-таки была «монеткой», но не такой как Бомби, а «монеткой» для меня лично. То ли она должна была меня от чего-то спасти, то ли наоборот прикончить. И эта неопределенность не просто бесила, она даже делала меня слабее как Мастера Перемен.
— Какой еще техн…
Маша попыталась влезть, но…
— Тихо.
…я ее перебил. Маша замолчала. Частично от неожиданности, частично… ну, я помог. Мне ведь необязательно было, чтобы ответ прозвучал. Я мог его и почувствовать. Просто нужно было, чтобы мне не мешали. Еще чуть-чуть…
Вибрация.
— Хватит.
Выражение лица Яны резко изменилось. И она все-таки посмотрела мне прямо в глаза.
— Я не позволю так разговаривать ни со мной, ни с моей подругой, — проговорила уже совершенно не нейтральным голосом.
Во взгляде ее сквозила жесткость.
— Это не отве… — продолжил было я, но…
Вибрация.
Я оборвался, глядя на нее.
Ощущение возможной ПЛАТЫ вдруг усилилось в десятки раз, грозя… едва ли не уничтожением мира. Не знаю, может я и преувеличивал, но чувство было такое.
Мне… нельзя было узнавать про нее?
Но… почему?!
Какого макакиного хера?!?!
Я попытался обратиться к Книге, чтобы понять, в чем вообще дело, когда…
ГРОХОТ!
Посетители выставки вокруг испуганно повскрикивали. Я же, почти сразу поняв, что случилось, почти не обратил на произошедшее внимание. Только коротко глянул в сторону стендов, а затем снова уставился на Яну. Та тоже перевела взгляд обратно на меня.
— Ладно, — выдохнул я.
Пару секунд помолчал, потом добавил:
— Извини за резкость.
Немного после этого она, кажется, расслабилась. Хотя секунду назад я помимо прочего ощущал от нее еще и простую физическую угрозу.
— Но я все равно все про тебя узнаю, — сказал я. — Все равно.
Примерно к этому
