сжевать быстрее, чем они меня. У меня глаза потом неделю светились. Краси-и-иво! В общем, кручусь теперь, как могу. Что выпрошу, что выменяю…
– А пятка-то? – напомнил котёнок.
– Пятка… – Анчутка скорчил мордочку. – Сижу я под кустом, гнилолист маринованный жую. Мне лесовик дал за зайцев. А гнилолист, он, знаешь, когда хорошо замаринован, пищит так тоненько. Так что я и не слышал, как враг подкрался. Может, он и вовсе не за мной, а на заячий запах пришёл. Может, это обычный волк был. Обыкновенненький такой волчок. Но всё равно неприятно.
– То есть Волколака ты не видел? – расстроился Авось.
Он уже давно хотел выспросить у Анчутки, как выглядит это чудовище.
– Нет, – Анчутка виновато опустил глаза. – Я про него для хвастовства сочинил. Меня враз все зауважали – от такого страшилища ушёл…
– Ты не думай, – сказал Авось, – я не выдам. Я просто хотел подготовиться. Когда знаешь, чего ожидать, не так сильно боишься.
– Ужас ожидай, – посоветовал Анчутка. – Ужасный ужас, какой только можешь представить в самых ужасных мыслях. Чтобы ужаснее ужасного. УЖАСАЮЩИЙ!
Авось содрогнулся. Простой волк – и то не подарок. А уж оборотень…
Под лапами вздрогнула земля.
– Разгулялись, – заметил Анчутка. – Надо бы тебе поосторожнее. У Болотника половина друзей с гнильцой. Шаромыжники, каких мало. Если повылазят на поверхность и найдут кота… До Волколака точно не доживёшь.
Они забрались в дупло, полюбовались растущей луной, и Авось подумал: «Какой хороший день. Волколак сегодня меня не нашёл…» Котёнок понюхал воздух, не услышал ничего подозрительного и наконец свернулся клубком.
– Смотри не высовывайся, – предупредил Анчутка.
– Не буду, – Авось подобрал лапами хвост и зевнул, – что ты?
Котёнок спал и одновременно беспокоился. Сколько ещё дней он сможет спокойно спать, если он уже неспокойно спит? Вдруг ему показалось, что в дупло заглядывает Волколак. Котёнок протянул лапу в сторону – Анчутки не было. Авось дёрнулся, ударился головой о стенку дупла и сдавленно пискнул. В дупло заглядывала Заблудшая Овца. Она размеренно жевала лист осоки и буравила котёнка взглядом.
– Овечка, – пробормотал Авось. – Ты зачем тут ходишь? Ой, подожди!
Котёнок поскорее выбрался на траву. Он вдруг понял, что Овце просто негде ночевать. Если она приблудная, то и дома у неё в лесу нет.
– Ты только не пой, пожалуйста, – прошептал котёнок. – А то поналезут эти… шаромыжники.
Овца помолчала и кивнула. Котёнок потрогал её тёплый курчавый бок.
– Нет, – сказал он, – замёрзнуть ты не можешь. Но ты очень выдаёшь себя белым цветом. Нам надо соорудить тебе шалаш.
– Зачем? – спросила Овца.
– Чтобы ты могла в нём спать. Здесь хорошее, тихое место.
Из болота через слой ила доносились крики, камыши раскачивались, хотя ветра не было.
– Зато ночные звери здесь не охотятся, – объяснил котёнок.
– Подтверждаю, – кивнула Овца. – Я здесь не охочусь. А я – ночной зверь.
– Ты бездомный зверь, Овечка, – поправил Авось.
– И ночной, – заупрямилась Овца. – Чтобы ты знал, я вообще не сплю.
Котёнок растерялся. Ему стало ясно, что Овечка нездорова. Он пошевелил усами:
– И давно это с тобой?
– Сколько себя помню, – Овца моргнула. – Вряд ли этому можно помочь.
– Мы… придумаем что-нибудь, – сказал котёнок. – Долго ты так не протянешь.
– Кто бы говорил… – пробурчала Овца.
У неё явно испортилось настроение. Она повернулась к Авосю хвостом и побрела вдоль болота, приговаривая:
– Вот привяжешься к какому-нибудь коту… бессмысленно и необъяснимо… а потом его найдёт Волколак… и как быть… если ты уже привязанный…
Она вдруг раздула ноздри. Пахло чем-то заманчивым. Какими-то травками, тушёнными в какой-то вкусной водичке с каким-то неизведанным соусом…
Овца не знала, что случайно обнаружила вытяжку из бара Болотника. А котёнок не знал о вытяжке, потому что считал все запахи вокруг болотными, а не съестными. Пока Овца тянулась к национальной болотной кухне, Авось собирал веточки, листья папоротника и мох. Всё это он думал обмазать болотной глиной и скрепить в подобие палатки. Он перепачкался в глине с лап до ушей, так что даже белая грудка стала коричневой.
И тут он услышал за спиной хлёп. Такой звук, когда чьи-то лапы засасывает в грязь.
– Овечка? – осторожно позвал котёнок.
Овца молчала. «Опять заблудилась! – испугался Авось. – В болоте!» Котёнок бросился по следам от копыт и увидел Овцу, увязшую в трясине всеми четырьмя ногами.
– О дивный новый мир… – сообщила она, заметив котёнка, и погрузилась в тину по самое брюхо.
Авось заметался между кочек. Как же так?! Почему он не предупредил про камыши?!
– Держись, Овечка, – взмолился Авось. – Я сейчас…
Что сейчас – котёнок понятия не имел. Звать на помощь? Первыми услышат болотники, и это будет последняя бессонная ночь Овцы. Ей долго удавалось оставаться невредимой в диком лесу, но… Кажется, её удача закончилась.
Глупая, глупая Овечка! Она дёргала ногами и увязала всё сильнее. Наконец над поверхностью остались одни уши, ноздри и глаза – круглее круглого.
Авось, весь в тине и водорослях, облепленный илом, полз к Овце. Зажав зубами ветку, он волок её к камышам.
– Фва-тай, – пыхтел котёнок, протягивая ветку перед собой.
– Кого ещё там принесло?! – услышал Авось злобный голос из-под мутной воды.
– Две пары копыт, – доложил другой голос, не менее злобный. – Черти лезут. Вдвоём! Это, наверное, из ансамбля. Застряли, что ли, в трясине?
«Затаись, – подсказывал котёнку инстинкт, – спрячься». Но Авось подполз ближе:
– Фва-тай быф-трее!!!
Овца открыла рот, и тут кто-то сильно дёрнул её за ноги.
– БУЛЬ, – сказала она и пропала в зелёной воде.
– Мя-у-у-у-у, – Авось заплакал от досады и жалости.
Это лишило его остатков сил. Последним рывком он дополз до пузырей на воде. Оттолкнулся от кочки задними лапами, вспомнил, что надо прижать уши, сунул голову в воду и… уснул.
Авось висел на потолке, запутавшись в водорослях и зацепившись за ветку, которую тащил Овце. Он провалился к Болотнику в бар во сне – медленно и незаметно для посетителей. С потолка бара свисало огромное количество грязных пучков, спутанных корешков и склизких комков. Зависший котёнок не шевелился и не издавал звуков, поэтому сошёл за очередной замызганный комок.
Овце повезло меньше. Правда, узнать в ней сейчас Овцу было довольно сложно. Ил и мелкие водоросли намертво запутались в её курчавой шерсти, так что Овца походила на зелёный мохнатый шар с большими белыми глазами. С её ушей свисала тина, и, надо сказать, Овце шёл этот болотный прикид.
Она приземлилась прямо на сцену возле барной стойки и теперь
