в сердечко. Ну точнее перенаправил рикошетом выстрел. Короче… Ну вы поняли.
Она смотрела на всадника с открытым ртом. Да и Емеля не отставал — он увидел Алису в платье и покраснел.
— Что такое, Михаил? — спросил конюх, мельком поглядывая на девушку.
— Мы уезжаем на вечер, — сказал я, довольный ситуацией. — Просто предупредил, вдруг что. Мой номер ты знаешь.
— Х-хорошо, — кивнул тот. — Я пойду?
— Иди.
Пегас взмахнул крыльями и взлетел. Отлетев подальше, конюх оглянулся на Алису.
— Какие они стеснительные, — улыбнулась Лора. — Даже слова друг другу не сказали.
— Ага, — кивнул я, перемахнув через дверцу, и открыл ее для Алисы. — Прыгай!
Через двадцать минут мы были у цели. Собрание поэтического клуба проходило в стеклянном здании в пять этажей, которое сильно выделялось на фоне классических построек. Кажется, в него вбухали много денег, и неужели все ради поэтических дуэлей? Даже интересно.
На входе стоял охранник. Он проверил нас по списку, выдал браслеты из настоящего, между прочим, золота и придержал дверь. Мы вошли и оказались в зале с огромной хрустальной люстрой. Повсюду куча позолоты и хрусталя. В общем, все в лучших традициях высшего общества.
Большинство стен было завешено бархатными шторами.
— Это для лучшей акустики, — предположила Алиса, во все глаза разглядывая окружающих.
— О, кого я вижу! Михаил! Голубчик! — раздался знакомый голос, и к нам подошел Газонов. — Рад, что ты выбрался и посетил нас!
— Добрый вечер, Алексей Октябринович! Спасибо за приглашение! — и я повернулся вполоборота к Алисе. — Познакомьтесь, Алиса…
Блин. А фамилию и отчество я так и не узнал!
— Можете называть меня просто Алиса, — не растерялась девушка и протянула руку для поцелуя.
— Приятно видеть столь очаровательную красавицу в нашем маленьком клубе, — любезно кивнул Газонов и поцеловал ей пальцы.
Я удивился количеству людей в этом «маленьком клубе», и это при том, что здесь кучковалась только высшая аристократия.
— Через двадцать минут начнутся выступления, так что можете пока познакомиться со всеми, кого не знаете. А я, к сожалению, должен идти. Скоро и мое выступление, — извинился Алексей Октябринович и убежал.
Мы взяли по бокалу шампанского и пошли гулять по залу.
— Ну, как тебе тут? Бывала в подобных местах? — поинтересовался я.
— Первый раз! — призналась девушка.
Встречались знакомые. Многих я не знал по имени, но они часто мелькали на экранах телевизоров. Мы даже увидели несколько актеров из сериала, который смотрят Валера с Фанеровым.
— Граф Кузнецов! Вот уж не ожидал! Хотя Газонов нам все нагонял интриги!
Это был начальник ОМЗ, Елисеев Юрий Станиславович. Мы обменялись рукопожатиями, и нет, он не сканировал меня. Я представил Алису.
— Добрый вечер, Юрий Станиславович, а вы сегодня вступаете? — и с этими словами к нам подошел высокий мужчина с аккуратно подстриженной бородой, в которой сверкала благородная седина. Он носил очки-половинки подчеркивающие умный взгляд собеседника. Телосложение у него было довольно спортивное, а сшитый на заказ костюм отлично на нем сидел.
— О, что вы, Федор Михайлович, я сегодня больше судья и ведущий! — отмахнулся он.
Я вгляделся в едва знакомые черты. Кажется, я видел его на одном из бюстов в Имперской Канцелярии.
— Ох, Михаил, Алиса, прошу прощения, — кивнул Елисеев. — Позвольте представить, князь Федор Михайлович Достоевский. Один из лучших поэтов нашего клуба.
— Ой, Юра, да брось ты! — улыбнулся тот и махнул рукой. — У тебя все лучшие!
— Но что поделать, если твой слог мне нравится больше всего!
Достоевский пристально посмотрел на меня, словно оценивая, достоин ли я его внимания или нет. Затем склонил голову набок.
— Знавал я вашего отца, — произнес он. — Примите мои соболезнования, хороший был мужчина.
— Спасибо, — кивнул я. — Он умер без сожалений и с улыбкой на лице.
— Это радует… — он залпом опустошил бокал. — Ну, хватит о грустном. Сегодня у нас довольно интересно. Говорят, Пушкин приедет. Может, даже успеет на дуэльные чтения!
— Это что такое? — удивилась Алиса.
— О, моя дорогая, — произнес Елисеев, расплываясь в улыбке. — Это самое интересное, особенно из-за сегодняшних гостей.
Мы еще немного поболтали о светских пустяках, и Юрий Станиславович пошел на сцену.
— Дорогие дамы и господа, прошу занять свои места, мы начинаем через пять минут.
Хотя никаких отдельных мест в зале не было. Просто пустая площадка перед сценой. Кто первым встанет ближе, тому повезло. Остальным придется выглядывать из-за спин.
Когда все собрались, Елисеев продолжил.
— Итак, дорогие друзья, рад приветствовать вас на очередной встрече нашего кружка! Сегодня у нас много неожиданностей и новичков, и самое главное — финальная поэтическая дуэль!
Народ захлопал. Должен отметить, как ведущий Елисеев был неплох.
— И давайте начнем с открытий этого года! По рекомендациям нашего дорогого Алексея Октябриновича, который выступит чуть позже, я приглашаю на сцену одного молодого, но очень талантливого человека! Его вы наверняка знаете, слышали и видели по телевизору, в журналах и газетах. Он даже стал человеком года!
— Так-так-так! — запаниковал я. — Это что за подстава? Лора?
— А что Лора? У тебя паника что ли началась? — усмехнулась помощница. — Ты только сознание не потеряй.
— Графа Кузнецова Михаила!
Публика захлопала и расступилась, пропуская меня к сцене.
— Соберись, тряпка! — Лора появилась рядом и шлепнула меня со всей силы по спине.
Я вышел на сцену.
— Михаил, прошу, прочитай нам одно из своих стихотворений! Будь любезен! — мне в руки сунули микрофон.
Ну ладно, блин. Раз вы хотите, то получите. Я прокашлялся и начал читать:
— Дым табачный воздух выел. Комната — глава в крученыховском аде…
Мне это стихотворение показалось уместным для данной публики. Все же коротенькие стихи им могут не понравится.
И когда я закончил, еще несколько секунд толпа молчала, с удивлением смотря на меня, а потом разразилась громкими овациями.
— Вы видели? Вы слышали? Вы, присутствующие в этом зале! Кажется, у нас открылась новая звездочка! — Елисеев подошел ко мне и похлопал по спине. — Сильные стихи, молодой человек! Вы достойный представитель нашего клуба поэтов!
Публика хлопала еще некоторое время, и когда я спустился, Алиса поздравила и продолжила пялиться на сцену. После выступили несколько маститых поэтов, в их числе был и
