Тарскій округъ граничитъ съ округами Березовскимъ, Тобольскимъ, Ишимскимъ и Омскимъ своей губерніи и съ Каинскимъ и Томскимъ, губерніи Томской; значить самый странный, самый разнообразный, по образу жизни жителей, по мѣстностямъ, по занатіямъ. Площадь его исчисляется въ 83,592 кв. верст., съ населеніемъ по 10-й народной переписи 84,216 д. о. п. Всѣхъ волостей въ немъ – русскихъ 11, инородческихъ 6. Въ этихъ волостяхъ считается обложенныхъ податями и повинностями всего 28,616 рев. душ. (25,089 р. д. русскихъ и 3,527 р. д. татаръ и бухарцевъ). Иртышъ протекаетъ по всему округу, раздѣляя его почти на двѣ равныя части; северную и южную. послѣ Березовскаго округа Тарскій – самый богатый рыбой во всей Западной Сибири. Такъ называемыя здѣсь «старицы, т. е. старыя русла Иртыша, иногда въ 10 сажень глубины и не проточныя, кишатъ рыбой, которая въ мёрзломъ и солёномъ видѣ вывозится отсюда во множестве на всѣ торжки и ярморки южныхъ округовъ губерніи. Не говоря уже о громадныхъ хвойныхъ лѣсахт. сосенъ, кедровъ л лиственицъ, имеющихъ часто и здѣсь, какъ въ тайгахъ Пелымскихъ, до 25 саж. высоты и до 2 и болѣе въ окружности; особенность Тарскаго округа – богатыя липовые леса. На рѣкѣ Тартасѣ уже завелось ныне, и успешно, пчеловодство и всё более и болѣе развивается. Звериные промыслы въ здѣшнихъ урманахъ и въ лесистой местности Васьюганскихъ болотъ, тоже очень богаты. Однимъ словомъ – рыба красная и простая, пушнина, кедровый орѣхъ, дичь, ягоды – всё это здѣсь въ изумительномъ обиліи, какъ въ Березовско-Пелымскомъ краѣ; но сверхъ всего этого, здѣсь тоже сильно развито хлѣбопашество и скотоводство въ мѣстностяхъ, прилегающихъ къ Омскому, Ишимскому и Каинскому округамъ и развито, что достойно особеннаго вниманія, разумнѣе и раціональнѣе, нежели на югѣ, съ тщательнымъ уходомъ за скотомъ. съ разечетливымъ воспитаніемъ лошадей и съ заимками, представляющими нѣчто въ родѣ европейской Фермы, чего не встрѣтимъ нигдѣ въ Россіи и Сибири. Богатый Тарскій крестьянинъ имѣетъ обыкновенно домъ, а часто и двухъ-этажный, въ своемъ селѣ; но за К), 20, даже иногда за 40 верстъ отъ села, у него вблизи скирдовъ сѣна и расчищенныхъ новей есть «заимка», т. е. огромная ферма, съ глухими крытыми скотными дворами, теплыми избами для работниковъ и работницъ и домомъ для пріѣзда хозяина. Тутъ, кромѣ не многихъ дойныхъ коровъ и лошадей, которыхъ держать на сѣнѣ при домѣ, живетъ весь скотъ хозяйскій, иногда до 150 лошадей, съ выписными изъ Россіи заводскими жеребцами, для приплода. Прилегающiя къ главному Сибирскому тракту волости, кромѣ рыболовства, хлѣбопашества и скотоводства, занимаются и обозной ямщиной. Изъ озера Норъ-Зайсана рыба подымается для метанія икры въ Иртышъ, куда стремится и рыба изъ Оби и рыба изъ громадной сѣти Васьюганскихъ болотъ. Осетры и нельмы попадаютъ здѣсь иногда отъ 3 до 4 пудовъ вѣсомъ, стерляди – пудовыя и болѣе. Васыоганскіе остяки поэтически выражаются, что въ Васьюганѣ столько рыбы, сколько звѣздъ на небѣ. И точно, случается, что при убыли весеннихъ водъ изъ мелкихъ рѣчекъ и озеръ, рыбу, въ буквальномъ смыслѣ слова, ребятишки таскаютъ руками. Самый обильный ловъ производится въ ноябрѣ, когда станутъ рѣки и затянутся льдомъ озера, болота и старицы. Тогда долбятъ во льду проруби и пропускаютъ въ нихъ невода, иногда отъ 300 и до 500 саженъ длины и до 2 сажень ширины. Такъ какъ невода эти скоро портятся отъ морозовъ и дорого стоятъ (иногда до 400 р. сер.), то ловъ зимней рыбы производится товариществомъ изъ богатыхъ крестьянъ, которые поняли здѣсь, что ассосіація – единственно возможное примѣненіе къ рыболовству въ такихъ огромныхъ размѣрахъ. Добытую рыбу сваливаютъ, послѣ разсортировки, въ большія кучи, въ которыхъ она тотчасъ замерзаетъ, а потомъ развозятъ по ближайшимъ округамъ на торжки, или сдаютъ оптовымъ торговцамъ. Важнѣйшій сбытъ Тарской рыбы производится на Ишимской Никольской ярмаркѣ (въ декабрѣ) и на Крещенской въ богатой Абатской слободѣ, въ 60 верстахъ отъ Ишима. Рыба эта идетъ въ Оренбургскую и Пермскую губерніи, а частью и въ Москву (осетры и стерляди). Икряной осетръ, до 2 пудовъ вѣсу, стоитъ на мѣстѣ 3 руб. сереб. за пудъ; а пудовая и болѣе стерлядь 4 р. сер., простыя же породы рыбы почти нипочемъ.
Но два бича даны Тарскому округу въ замѣнъ такихъ богатствъ и такого общаго благосостоянія: насѣкомыя и сибирская язва. Лѣтонъ – мошка, комаръ, паукъ и строка буквально потемняютъ воздухъ; ни днемъ ни ночью не даютъ покоя ни людямъ, нп животнымъ, безъ дегтя и курева. Надо видѣть это ежедневное терзаніе, эти непрерывныя хлопоты, чтобы имѣть понятіе о мукахъ, какихъ и Данте въ своемъ Адѣ не придумалъ. Скотъ и лошадей не иначе выгоняютъ на пастбище, какъ обмазанныхъ дегтемъ; люди вынуждены, хоть задыхаясь, работать въ пропитанныхъ дегтемъ рубашкахъ, въ сѣткѣ, съ тщательно укрытыми руками и ногами. Ночью скотъ стойтъ спокойно, только среди густаго курева, которое раскладываютъ по направленію вѣтра; а люди не могутъ спать иначе, какъ выкуривъ предварительно жилье, при плотно запертыхъ дверяхъ и окнахъ. Другой бичь – сибирская язва, карбункулъ, обращающійся въ антоновъ огонь, если его не захватятъ вовремя. Крестьяне разрѣзываютъ его крестоообразно и натираютъ табакомъ съ солью. Сибирская язва прилипчива и можетъ сообщаться людямъ, при неосторожномъ уходѣ за скотомъ; но смертность между людьми никогда не бываетъ значительна. Лѣтомъ 1859 года пало въ волостяхъ: Вакуловской, Аевской, Бутаковсвой, Логиновской и Рыбинской здѣшняго округа, отъ сибирской язвы, административно дознанныхъ:
А эта цифра, какъ и всѣ наши данный отъ градскихъ и земскихъ полицій проистекающія, разумѣется, очень далека отъ истинны. Крестьяне (и это очень понятно) боятся всякаго рода вмѣшательства чиновмиковъ... Поэтому падежи тщательно скрываютъ, тихонько зарываютъ павшій скотъ въ землю и дѣйствуютъ такъ до тѣхъ поръ, пока вадежъ не сдѣлается общій, и волей не волей приходится доносить объ этомъ въ городъ. Ветеринарные же врачи и земскіе чиновники, пріѣзжая въ мѣсто заразы, дѣйствуютъ болѣе для своихъ выгодъ... Да и къ чему бы послужила имъ прямота дѣйствій? На самоотверженіе казенное никто не смотритъ; а если и удастся самому прекратить заразу, въ своей мѣстности – ближайшiй земскій чиновникъ, городничій, лекарь, ветеринаръ не будутъ такъ совѣстливы пропустить цѣлый обозъ зачумленныхъ, съ палаго скота содранныхъ кожъ, съ свидѣтельствомъ «о благополучіи“, лишь бы у приказчика были деньги. На это жалуются нынѣ печатно и гласно нетолько въ Сибири, но и въ Россіи. Такимъ образомъ падежи ежегодны и цифры потерь, да разстройства крестьянскагохозяйства, огромны. Здѣсь же въ зтоаъ Тарскомъ округѣ, лѣсистая и болотистая мѣстность, обиліе травъ, при сравнительно мягкомъ климатѣ, противу Березова и Пелыма (гдѣ мошки и паука очень мало, а сибирская язва вовсе неизвѣстна), суть главный причины ежегоднаго возвращенія скотской чумы; къ тому и сами крестьяне, по ихъ лѣности и безпечности и невѣжеству, не принимаютъ никакихъ предохраиительныхъ мѣръ; да и врядъ ли онѣ возможны, при такихъ административрыхъ злоупотребленіяхъ. Что же до опытовъ чуаопрививанія, въ настоящее время производимыхъ въ Россіи, – это роскошь ветеринарной науки на громадныхъ сибирскихъ пространствахъ, гдѣ и оспопрививаніе дѣтямъ еще въ очень и очень неудовлетворительномъ положеніи.
Городъ Тара, одинъ изъ древнѣйшихъ въ Сибири, основанъ въ 1594 году воеводой княземъ Андреемъ Елецкимъ. Первоначальное заседеніе этого города состояло изъ татаръ, плѣнныхъ поляковъ и литовцевъ (потомки которыхъ живутъ тутъ и донынѣ), изъ черкасовъ (т. е. запорожцевъ), казаковъ и стрѣльцовъ московскихъ. Всдѣдствіе ли такого пестраго сложенія народностей, или большей наклонности къ умствованіямъ, но только Тара, послѣ исправленія церковныхъ книгъ патріархомъ Никономъ, сдѣлалась вдругъ гнѣздомъ самыхъ фанатическяхъ раскольниковъ, которые отсюда расходились по цѣлой Сибири. Когда же петръ Великій (во всемъ безпримѣрный), не взирая на заботы сѣверной войны и тяжкихъ внутреннихъ реформъ, обратилъ на Тару свое особенное вниманіе и захотѣлъ искоренить въ ней зло раскола, городъ и его окрестности взбунтовались. Только послѣ усмиренія ихъ въ 1722 году и жестокихъ казней они покорились. До сихъ поръ, въ окрестностяхъ города стоятъ уединенно нѣсколько древнихъ деревянныхъ крестовъ безъ надписей и видны обширный насыпи... Тутъ зарыты казненные. Отъ этой страшной кары осталось до сихъ поръ жителнмъ тары народное прозвище «коловичей», потому что ихъ въ 1722 году «сажали на колъ». Замѣтимъ же притомъ, что въ Тобольской губерніи не однимъ тарцамъ дано прозвище. Тюменцевъ называютъ «корчажниками», по обширности гончарнаго производства въ ихъ округѣ, ялуторовцевъ – « кошкодеришками « отъ распространенной между ними выдѣлки кошачьихъ шкуръ; курганцевъ»конокрадами», что и не требуетъ поясненія; ишимцевъ «блинниками» потому что въ просторѣчьи «стряпать блины» значитъ дѣлать Фальшивые кредитные билеты: а это чаще бываетъ въ Ишимѣ, нежели въ другихъ округахъ, потому что чрезъ ишимъ пробираются въ Россію всѣ бѣглые изъ глубины Сибири; туринцевъ – «самосадочнивами» отъ курки ими хлѣбнаго вина въ своихъ дремучихъ тайгахъ. Но нынѣшняя Тара, забывъ свои религіозные бунты и расколы, усердно занимается торговлей. Уже съ начала XVII столѣтія сосредоточилась въ Тарѣ почти вся тогдашняя торговля съ Калмыцкими землями, Бухарой и Ташкентомъ. Азіятскіе караваны приходили въ Тару и для прочнаго поддержанія своихъ торговыхъ связей, бухарцы, первые изъ среднеазійскихъ иноземцевъ, начали въ ней селиться. Потомки ихъ, состоя изъ людей торговыхъ и промышленныхъ, донынѣ сосредоточены въ особой волости въ чиелѣ 1731 рев. души. Изъ Тары почти до половины XVIII столѣтія еще снаряжали военныя экспедиціи въ среднюю Азію, отправляли туда посольства, и только съ окончательнымъ устройствомъ Омской линіи и съ сосредоточеніемъ высшаго управленія въ рукахъ главнаго начальника оной, политическо-военное значеніе Тары миновалось. Нынѣ въ ней 6 каменныхъ церквей и каменная мечеть, 978 домовъ и 3,298 ж. о. и. (изъ нихъ окладііыхъ мѣщанъ 1493 р. д., а ремесленниковъ 231), уѣздное и приходское училища и женская школа, 14 кожевенныхъ и салотопенныхъ заводовъ, соляные и хлѣбные запасные магазины. Тара хорошо обстроена и расположена при устьѣ рѣчки Архарки, на лѣвой сторонѣ Иртыша. Тарскіе купцы занимаются салотопленіемъ, кожевеннымъ производствомъ, скуномъ сала и масла, отправляемыхъ къ Петербургскому порту, и хотя имѣютъ хорошіе капиталы, но тарская торговля уже далеко не та, какою она была въ ХѴII и XVIII столѣтіяхъ. Всѣ эти сѣверные города: Туринскъ, Тобольскъ, Тара, Енисейскъ и Якутскъ, съ уклоненіемъ административныхъ, почтовыхъ и торговыхъ путей на югъ, съ развитіемъ значенія Ирбпти, Тюмени, Томска, Иркутска, потеряли прежнюю самостоятельность; и только по числу церквей ихъ, свидѣтелей древняго благочестія и богатства, по числу старинныхъ каменныхъ домовъ, вообще по обстройкѣ самыхъ городовъ, – еще показываютъ и прежнюю ихъ обширность и прежнее довольство и прежнюю дѣятельность. Въ Тарѣ есть даже церковная особенность, которой рѣшительно нигдѣ не встрѣтишь въ цѣломъ гocyдарствѣ. Это «золоченые колокола». Ихъ 6, вѣсу въ нихъ 87 нуд. 14 Фунт., висятъ они на колокольнѣ приходской церкви Казанской Божіей Матери и вызолочены въ старинные годы церковнымъ старостой Семеномъ Можантиновымъ, изъ усердія къ благолѣпію ввѣреннаго ему храма Божьяго. Дѣвичья школа открыта въ Тарѣ въ 1838 году. Изъ этого видно, что и Тара не отстаетъ отъ другихъ городковъ своей губерніи и думаетъ о постепенныхъ улучшеніяхъ.
