— Школа южноамериканской ставриды, — предположил Грир, — отправившаяся к северу на каникулы.
Море было спокойным, а небо чистым, так что они могли заниматься поисками всю ночь. Но догонявшая их флотилия, подмигивавшая огнями и издававшая разнообразные гудки, раздражала Кармоди.
— По-моему, они только распугивают рыбу. Как вы считаете, ребята? Пошли туда, где никто не будет мешать. Я знаю такое местечко у устья Пиритового ручья.
Кармоди круто развернул судно в обратном направлении и двинулся сквозь тьму на юго-восток. Он предложил использовать свободное время для изучения руководств по управлению новым судном, а сам поставил его на автопилот и достал свое концертино. «Наша жизнь» была идеальным произведением. Эта песня обладала пафосом, к тому же она была актуальна. И что самое главное — в ней чувствовался скрытый подтекст черного юмора, который, возможно, и не ощущался Кармоди, зато был очевиден мрачному Исааку Соллесу и взлохмаченному Эмилю Гриру.
Ах вы, волны разливанны, Вы темны, мрачны, незванны. Раз ты моей не хочешь быть, Незачем тебя любить.
Грир был настолько рад, что они плывут к берегу, что даже не возражал против то и дело срывающегося тенора Кармоди, нарушавшего тишину рубки. К тому же это давало ему возможность перекинуться парой слов с Айком без участия старого корнуэльца. Его тревожило то, как изменился его друг после смерти Марли, и ему, мягко говоря, не нравились попытки Айка взвалить вину за его гибель на всю голливудскую компанию. Грир настаивал на том, что все они — симпатичные ребята.
— Они обычные люди, напарник. За всем этим блеском и шумихой скрываются обычные нормальные люди.
Стараясь отвлечь Исаака от планов возмездия, Грир при каждом удобном случае пытался направить ход его мыслей в другую сторону и обратить его внимание на предмет, куда как более заманчивый, чем самая сладострастная вендетта.
— Знаешь, как себя ведут молодые морские львицы, когда им невтерпеж? — это был один из его излюбленных подходов. — Они залезают на скалу и ждут своей очереди.
— Какие морские львицы?
— За которыми я наблюдал, когда ловил рыбу в Орегоне около Ваконды. Так и ходят вдоль полосы прибоя, черные и одинокие. И знаешь, что они делают? Держат заднюю ласту над водой. Как сигнальный флажок для одиноких морских львов, которым тоже надо. И как только такой морской лев заметит ласту, он сразу говорит себе: ага, понимаю, что это значит!
Вернувшись из Скагуэя, Грир устроил одно из своих шоу у радиста, поэтому все еще говорил с акцентом.
Айк даже не поднял головы, продолжая изучать инструкцию, лежавшую у него на коленях.
— Грир, что ты мелешь?
— Я тебе объясняю, что такое любовь, старик. Преподаю тебе основы основ. Я же видел, как этот горячий эскимосский пирожок предлагал тебе себя вчера. Уж поверь мне, дружище, ты не прогадаешь. И я бы тебе советовал не бряцать яйцами попусту…
На лице Айка появилось смешанное выражение облегчения и возмущения.
— Ты говоришь об этой девочке? Боже милостивый, Грир, думаю, даже ты не решился бы воспользоваться ее неопытностью!
— Неопытностью?! Я смеюсь над вами — хо-хо-хо! Да эта девица проглотит троих таких, как ты, и запьет кока-колой! Она же дикарка, старик, — и Грир без перехода запел, не сходя с места: — Ди-ка-а-арка! Мне от взглядов твоих жарко…
— Заткнись! — рявкнул Кармоди, сидевший за пультом управления. Он уже приговорил полбутылки виски и собирался вернуться к своему концертино. — Если кто-нибудь на этом корыте и будет петь похабные песни, так это я! — И вместе со своим инструментом он принялся издавать хриплые звуки:
Полярные милашки Шерстисты и не злы, На морду как монашки, Воняют как козлы. Я с ними провозился Все ночи напролет, Пока не провалился Под лед как идиот.
Грир с прискорбием отметил, что Исаак даже не улыбнулся.
С первыми лучами солнца на горизонте появилась земля, и как только они опустили рыболокаторы, на экране тут же показался косяк. Все трое столпились в рубке и принялись изучать показания локатора.
— Ребята, похоже, это чешуйницы, да и тех кот наплакал. Но пока ничего нет, давайте хоть этих попробуем. Я хочу испытать эти новые побрякушки, пока они не проржавели. Все по местам! И вперед!
Одно из свойств нового судна Кармоди заключалось в том, что с помощью разной аппаратуры двое могли выполнять обязанности экипажа из восьми человек, хотя в руководстве рекомендовалось на первых порах иметь еще пару рук. И само собой разумелось, что это руки Грира. Впрочем, особого проворства ожидать от него было нельзя, так как он, как всегда, был облачен в свой громоздкий спасательный костюм. Однако Кармоди предпочел именно его братьям Каллиган; может, этот пижон, страдавший водобоязнью, и был плохим моряком, зато лучшего механика Кармоди еще не встречал, особенно когда что-нибудь шло наперекосяк далеко в море. Похоже, панический ужас становился своего рода вдохновением, вселявшимся в длинные черные пальцы. Грир чинил механизмы, которые никогда не видел, с закрытыми глазами при штормах такой силы, которые слепили.
К счастью, летнее море было спокойно, иначе с побрякушками Кармоди ему было бы не совладать. Система рыболокаторов была устроена таким образом, чтобы передавать сведения о косяках на монитор, а потом самостоятельно направлять к ним судно. И тогда оставалось только нажать кнопку, чтобы спустить сеть. В руководстве утверждалось, что вся процедура — обнаружение, спуск сети и ее подъем — может осуществляться двумя людьми и занимает около часа. Однако автопилот по какой-то причине действовал очень осторожно на столь близком расстоянии от берега. Он то и дело требовал сверки с компасом и уклонялся от преследования, и тогда Кармоди с руганью возвращался в рубку, чтобы перейти на ручное управление.
Двое вполне могли управиться с сетями: один стоял за панелью управления, а другой помогал, стоя в рабочей клети и расправляя сеть длинным шестом. Естественно, Грир хотел встать за пульт управления, но с самого начала стало ясно, что у него нет таланта к коленно-рычажным соединениям. Они просто не слушались его. После второй попытки в репродукторе раздался голос Кармоди:
— Грир, черт бы тебя побрал! Бери шест и уступи место Айку. Системой управления должен заниматься квалифицированный специалист. Вытаскивайте сеть и начинайте снова. Мы уже сорок минут этим занимаемся!
Как и на всех зарегистрированных судах, каждое погружение сетей регулировалось строгими международными правилами: сведения о времени и месте погружения передавались на все рыболовецкие станции ООН. Сеть должна была быть заброшена, установлена и стянута в течение сорока минут, после чего в течение последующих двадцати минут ее следовало поднять на борт. Минутная задержка, и контрольная служба двинется к вашим координатам. И тогда весь улов мог быть конфискован. Это был еще один пример того, как полезные действия приводили к полностью противоположным результатам: всем было известно, что китайские подводные лодки на целые мили нелегально расставляют свои сети, но службы контроля ООН предпочитали бороться с более мелкими судами.
После еще двух попыток дело у них пошло на лад. И Кармоди спустился вниз с двумя квартами молока и пачкой овсяного печенья.
— Горячим займемся попозднее. Похоже, там что-то есть. Я чую рыбий запах.
Они вытянули наверх кучку маленьких чешуйниц, но Кармоди пришел в такое возбуждение от этой первой удачи, что слишком быстро дал задний ход и поднимавшаяся сеть запуталась в двигателе. Вся пойманная рыба, трепеща, выскользнула в образовавшуюся прореху. Не переставая ругаться, Кармоди вытащил сеть на палубу, и Грир принялся ее запаивать, чтобы она могла продержаться до возвращения домой. Кармоди это происшествие огорчило довольно сильно.
— Это плохой знак, когда новая сеть рвется еще до того, как ты поймал хоть одну рыбину.
И он посмотрел на запад, почесывая пузо. Солнце быстро катилось по направлению к горизонту.
— Завязываем, ребята. Устроим классный ужин и восстановим свои силы, а рыба никуда от нас не денется. Завтра с утра начнем по новой и тогда посмотрим, кто кого!
