— Драккл… — с чувством пробормотал Гарри.
Снизу шёл шум боя. Разумеется, с зубастой тарелкой. Вот Невилл перевернулся на другой бок:
— Ещё пять минуточек!
— Ага… — поддержал его Рон. Его храп оборвался резко, словно Чары Помех, когда внезапно произносится «Фините».
— Ты же староста… — сонный Невилл иногда был гораздо смелее, чем проснувшийся.
— Драккл… — снова сказал Гарри, протирая глаза. Это произошло снова. И это, определённо, не глупый розыгрыш и не случайность. Может быть, проклятие, может — чьи-то козни, но не случайность, нет. Телом овладела противная слабость, какое-то плаксивое отчаяние, замешанное на «за что мне это?», «почему всегда я?» и «я не выберусь из этого никогда». Нет, с этим надо было как-то бороться. В Гарри взыграла неожиданная злость на судьбу и её бесконечные каверзы. И да, как и Невилл, сонный Гарри был в два раза большим гриффиндорцем. Его тянуло действовать. Спрыгнув с кровати резким рывком, он едва ли не кубарем скатился по лестнице и выбежал на середину гостиной. Зубастая тарелка летела прямо на него.
— Диффиндо! — заорал Гарри, презрев одновременно и невербальную магию, и правила безопасности. Тарелка брызнула тысячами осколков, впившихся в его тело, точно стая голодных комаров.
— Чёртова, грёбанная, проклятая, дракклова тарелка!
С этим воплем он опустился на диван, покрытый мелкой фарфоровой пылью, как, впрочем, и всё вокруг. Вместо удовлетворения или, хотя бы, облегчения расправа над тарелкой только усилила противное ощущение пустоты внутри. Опять сегодня. Опять Флитвик, Слагхорн, Снейп, дуэль, Луна, пропавшая Гермиона и чрезвычайно таинственная Джинни. Чертов «внутренний дракон».
Гарри не знал, сколько он так просидел. Теперь вопросы времени его вообще не касались, не так ли? В любом случае, от разглядывания ковра его отвлекла Гермиона. Он поднял взгляд и посмотрел на неё снизу вверх: очень сердитая, даже злая Гермиона, сложившая руки на груди и притопывающая ногой, словно хозяйка трактира, чей клиент пытается смыться, не заплатив по счетам.
— Двадцать баллов с Гриффиндора! — трагическим шёпотом произнесла она. — С моего собственного факультета! Какого Мерлина ты в это ввязался?
Кажется, что-то похожее (только без Мерлинов, конечно) когда-то говорила МакГонагалл. Гарри не отвечал. Только рассеяно отметил, что кое-где в волосах Гермионы всё ещё поблёскивала фарфоровая пыль. Вместо ответа он оглядел гостиную: она была пуста и… прибрана, словно ничего не случилась.
— А где все?
— На уроках! — Гермиона вдохнула, готовясь разразиться очередной обличительной тирадой, но Гарри её перебил:
— А ты почему не…
— Потому что я должна отвести одного идиота в Больничное крыло!
Она смотрела на него обвиняюще. Дважды, нет — даже трижды обвиняюще: за тарелку, за баллы и за то, что, пока все грызут гранит науки, она вынуждена конвоировать студента в лазарет.
— Могла не утруждаться, — сквозь зубы прошипел Гарри и встал с дивана, готовый уйти.
Он был зол, невероятно зол. Гермиона и раньше часто раздражала его своим занудством и бзиком на учёбе, но раньше Гарри, по крайней мере, видел в этом определённый смысл. Но не сейчас. Гарри охватило бешенство при мысли о том, что он угодил во временную петлю, а всё, что волнует его ближайшую подругу — насколько хорошо она ответит Флитвику на ближайшем уроке.
Он уже почти успел дойти до Больничного крыла, когда Гермиона нагнала его:
— Гарри!
— Что?
— Что-то случилось?
— Как ты догадалась! — не удержался от язвительной реплики он.
Гермиона нахмурилась, очевидно, считая, что он явно перегибает палку. Но потом всё-таки примирительно проворчала:
— Я не экстрасенс, но если ты расскажешь — я выслушаю.
Гарри только взял её руки в свои и уже приготовился единым духом выпалить ей всё, надеясь, что в этот раз она отнесётся к этому серьёзней, как дверь отворилась, пахнуло травами, и на пороге появилась мадам Помфри:
— Мерлин-хранитель, мистер Поттер, заходите немедленно!
* * *
— Это как в истории…
— Из сказок барда Бидля, я знаю, — прервал Рона Гарри. — Ты это уже говорил прошлым сегодня.
Друзья зашли к нему сразу после обеда. Гарри был замотан бинтами и намазан каким-то фиолетовым зельем до состояния «костюм Чёрного Спрута, сильно заношенный. Надевать на Хэллоуин, магллам не показывать». Всё-таки магические предметы наносили самые настоящие магические раны, даже если это была обыкновенная кусачая тарелка. Гермиона уже успела в общих чертах обрисовать ситуацию Рону, и сейчас они пытались выработать хоть какую-то версию происходящего до того момента, как мадам Помфри разгонит их импровизированный совет, требуя тишины и покоя.
— Так может тебя прокляли, как того рыцаря? — предположил Рон.
— Кто? — удивлённо приподняла бровь Гермиона.
Рон только скептически хмыкнул.
— Половина Хогвартса, — удручённо констатировал Гарри. — Например…
— Хорёк! Малфой! — в два голоса отозвались его друзья.
— Точно, чтобы пока ты тут торчишь, он сделал то, что он там делает! — развил свою мысль Рон.
Гермиона нервно помотала головой:
— Подожди, что значит «здесь» и «там»? Гарри застрял во времени, а не в пространстве! И как Малфой может что-то «там» сделать, если всё время повторяется один и тот же день?
— А если для него он не повторяется? — заупрямился Рон.
— Рон, мы оба видели его в дуэльном классе! — возмутилась Гермиона.
— А вдруг это был кто-то другой под Оборотным зельем и именно поэтому…
Договорить Рону было не суждено: Гермиона с мрачной угрозой во взгляде наложила на него Силенцио.
— Я его победила, потому что я сильнее, а свои теории, — она презрительно фыркнула, — скорми соплохвосту! Это настоящий Малфой, — продолжила Гермиона уже более спокойным тоном, обращаясь к Гарри. — Так просто, чтобы знал.
Гарри тем временем напряжённо вспоминал вчерашний день. Настоящий вчерашний, а не один из «сегодняшних». Кто бы ни сглазил его, это должно было произойди вчера, не так ли? В первую очередь под подозрение попадал, конечно, Слагхорн…
— А вдруг тебя проклял Арагог? — едва вернув способность говорить, Рон продолжил сыпать версиями.
— Он был мёртв.
— Посмертное проклятие!
— Он не маг, он просто паук…
— Ну, тогда Слагхорн или Дамблдор, — пожала плечами Гермиона. — Больше ты ни с кем не пересекался. Разве что Хагрид опять что-то перепутал с заклинаниями и сглазил тебя по неосторожности.
— Дамблдор-то за что? — фыркнул Гарри.
— Чтобы ты познал своего Внутреннего Дракона, — замогильным голосом возвестил Рон и чуть не нарвался на второе Силенцио. — Нет, ну действительно, может, это испытание? Или фора для подготовки к экзаменам? Как хроноворот?
Гермиона печально вздохнула и подпёрла подбородок ладонью:
— Меня не оставляет мысль, что ты можешь не просто проживать один и тот же день, а двигаться по параллельным мирам…
— Чушь… — попытался прервать её Рон, но замолчал, едва она потянулась к палочке.
— …И тогда ты в каждом мире занимаешь место очередного «Гарри» — и проживаешь день, а потом перемещаешься дальше.
— А что тогда с тем «я», который должен быть в этом мире? — поморщился Гарри: ему совсем не нравилась перспектива, что его друзья, сидевшие напротив, могли оказаться вовсе и не его друзьями, а какими-то «двойниками из параллельной Вселенной», с которыми он толком и не знаком. — Его убил Малфой? И замёл следы?
Он думал, что это будет смешная шутка, которая разрядит обстановку, но в комнате повисло тяжёлое молчание. Наконец, Гермиона вздохнула и пробормотала:
— Есть только один способ проверить, так это или нет. Надо тебя оглушить и посмотреть: если мы останемся, то ты из параллельного мира, а если пропадём, то Вселенную заклинило, но помнишь об этом только ты.
— Мне не нравится эта идея, — запротестовал Гарри. Но он слишком поздно различил нездоровый исследовательский блеск, зажёгшийся в глазах Гермионы: она не спрашивала, а просто предупреждала.
Кажется, это был Ступефай. Правда, какой-то слабый, растянутый во времени. Глаза Гарри закрылись, но сознание он потерял не сразу. Словно сквозь вату, до него донеслось шипение Рона:
— Я же говорил, что это е…
Он осёкся на полуслове. А потом коротко выматерился.
— Второй вариант, — заключила Гермиона, и Гарри потерял сознание. Теперь уже окончательно.
День 4. red_or_red (бета – tianos)
Очнулся Гарри от невыносимого храпа Рона. Продрав глаза, на ощупь отыскал на тумбочке очки и, надев их, тихо застонал от бессилия, когда осознал, что вместо закономерного вечера наступило утро «следующего» дня. Это дурацкое утро осточертевшего двадцать первого апреля! Значит, результат эксперимента Гермионы оказался весьма неутешительным. И торчать ему теперь долго в этой застрявшей Вселенной.
Пока Дин с Невиллом неохотно просыпались и медленно собирались к предстоящему завтраку, а Рон недовольно кряхтел во сне, Поттер, кутаясь в своеобразном коконе из одеяла, лихорадочно думал. Что теперь делать? Как выбраться из этой ловушки? Кто всё-таки виноват? Малфой, Слагхорн, Дамблдор или Хагрид? А может… может, действительно Арагог?.. Тьфу, какая чушь!.. Стоит ли вообще обращаться к кому-нибудь за помощью или самому попробовать разобраться с данной проблемой? Самому докопаться до правды, выяснить причину и выбраться из замкнутого круговорота заклинившего дня…
