грязь их душ и похабные улыбки. Женщины, мужчины, старики… Они были разных возрастов и статуса, но всех их объединяло желание приезжать в приют раз за разом.
Директор и воспитательницы были ими куплены с потрохами. Виллы, машины, дорогая одежда и ювелирка… Для богатых мира сего это лишь гроши, но не для тех, кто находился на дне общества, работая в детском приюте.
Даже полиция, которая должна была защищать и оберегать граждан своей Империи, знала о том, что здесь творится, но молчала и покрывала, забивая свои карманы окровавленными и наполненными детским ужасом деньгами.
Именно поэтому они закрывали глаза на всё, что творилось в стенах четырёхэтажного здания «Бегущего Ручья».
Поначалу я хотел бороться с подобным отношением к детям. Я пытался достучаться до взрослых, когда убегал через забор приюта. Старался обращаться в разные участки полиции, которая приезжала и, поулыбавшись, уезжала… Даже отправил анонимное письмо в одну известную компанию журналистов.
Но всё это было бесполезно. Каждая моя попытка разжечь огонь и помочь детям, тухла, так и не разгоревшись.
И за каждую из этих попыток я получал жесткое избиение от воспитателей, которые всеми силами пытались отбить у меня желание помочь детям.
Моё тело ломали, истязали и превращали в ходячий труп, который сразу же бросали в тёмный и сырой подвал, где из света была лишь маленькая щель, а из соседей — грязные крысы.
Меня обошла та же участь, что постигла детей, ведь кому понравится худощавый мальчишка, лицо и тело которого постоянно покрыто синяками и ссадинами?
Но всё же, один прецедент был, когда в приют прибыл какой-то богатый престарелый аристократ. Ему нужно было нечто похожее, поэтому он захотел именно меня.
Что ж… Больше он никого не захочет, с отрезанным членом это сложно.
В тот день, когда это всё случилось, меня избили так, как никогда прежде, а старик, который выжил, пожелал моей смерти. Вот только директор и воспитатели приюта были настолько жадные, что скрыли меня во всё том же подвале, сказав аристократу, что я мёртв и показав изуродованное тело мальчишки, умершего от болезни.
Ведь… Этот мальчик был уже мёртв, а я мог ещё на что-то сгодится, так?
Боль… Она заставляет каждого человека чувствовать, что он живой. Неважно, какая она, душевная или физическая… Боль есть боль. Люди боятся её и не принимают, но за все свои жизни, я привык к ней, став одним целым.
Я приносил её и дарил, сопровождая смертью. Получал и чувствовал, понимая, что жизнь продолжается. Ожидал и был готов принять, сделав родной.
Именно она пробуждала в моём крохотном теле подарок Смерти, о котором я не догадывался всё прожитое в приюте время. Она будто знала, через что мне придётся пройти и решила вновь устроить шутку, вернув мне способности Жнеца лишь после того, как я повзрослел и мне исполнилось шестнадцать.
Но… Даже так я благодарен ей, ведь когда мне удалось сбежать из приюта, мой разум думал над тем, как осуществить свою месть. И стоило моим способностям частично проявиться, я вернулся в приют и сжёг его, убив директора и всех воспитателей.
Запах крови, пепла, страха и дыма сопровождал меня на пути их смерти, устилая и указывая дорогу.
Возникает вопрос, а куда делись дети?
В ту дождливую ночь, когда я пришёл в «Бегущий Ручей» и выжег всё дотла, дети выбежали на улицу, крича и плача. Маленькие, беззащитные и сломленные… Они боялись не только своей прошлой участи, но и меня, стоявшего перед ними и объятого тёмно-серым пламенем.
Неизвестность пугает, отталкивая от себя тех, кто не способен её принять и осознать. Так же было и с этими детьми, которые боялись того, что будет дальше.
Но так получилось, что моя месть совпала с планами одного мужчины, который именно в эту ночь решил навестить приют.
Чёрные бронированные джипы ворвались на территорию «Бегущего Ручья», снеся металлическое ограждение и подняв мокрую от дождя грязь. И, как только они остановились, дверь одного из них открылась и из неё вышел одетый в технологичную броню широкоплечий воитель, чёрные волосы которого стояли ёжиком, а в руках находилась штурмовая винтовка.
Вытянув лицо в полном недоумении, он посмотрел на горящее здание, испуганных детей и меня, объятого тёмно-серым пламенем. А затем двинулся к нам в компании бойцов, облачённых в ту же самую броню.
Остановившись, он осмотрел испуганных детей, а после кивнул своим людям и серьезно произнес:
— Детей по машинам и на базу.
— Есть! — приняли приказ бойцы и стали грузить бывших постояльцев приюта в транспорт.
Я не знал этих людей, как и их намерений по поводу детей. Поэтому, как только один из них коснулся руки маленькой девочки, заставив ту жалобно прокричать и заплакать, я сжал кулаки, пробудив пламя и сделав шаг.
Кровь стучала в моих висках, сердце билось быстро и чётко, а нос улавливал отчётливый запах страха, витающий на территории детского приюта, горящего, подобно рождественской ёлке.
Мотивы их мне были непонятны, но никто из них не тронет детей!
Увидев, как на меня сразу же направились прицелы винтовок, я холодно улыбнулся, смотря на этих людей.
Семеро… За исключением широкоплечего мужика. Маловато для Жнеца, хоть и слабого.
Сделав ещё шаг и ощущая, как сила Смерти бурлит внутри меня, я заставил бойцов приготовиться стрелять, а молчавшего и внимательно смотрящего на меня мужчину, приподнять бровь и хмыкнуть.
— Ты не боишься, — с каким-то огнём в глазах произнес он, наблюдая за объявшим меня пламенем. — Да и одарённый к тому же.
— Зачем вам эти дети? — холодно спросил я, наблюдая за каждым из них и готовясь пролить кровь на мокрую от дождя землю.
Лишь с трудом я держал свою ярость, готовую вырваться наружу и порвать каждого из этих людей. Моя тёмная половина звала и требовала крови.
— Чтобы помочь им, — ответил он и дополнил. — Дать убежище и дом.
Хорошо стелит, но правда ли это?
— Почему? — вновь задал я вопрос и сделал глубокий вдох, перенеся вес на опорную ногу для удобного рывка.
Одна из моих рук уже была готова создать печать Скачка, которая позволит мне за считанную секунду оказаться рядом с бойцами и мужчиной.
— На то есть свои причины, — загадочно ответил воитель, посмотрев сначала на мою расслабленную левую руку, а затем на горящий приют за моей спиной.
Я слышал, как вдалеке стали звучать сирены полиции и понимал, что времени осталось мало. Сейчас мне нужно было решать, сражаться или отступать, поверив этому мужчине.
Правда, если я решу ему доверится, то для меня это может плохо кончиться. ЦОБ выйдет на мой след, стоит ему только пискнуть.
Но и убить их всех так, чтобы не пострадали дети,
