Смагин зафиксировал: на него пристально смотрел взволнованный Кирлиан. Начальник УРР растерялся: он понимал, что изобретатель ждёт команды на прекращение эксперимента, но не знал, как поступить. Решил – достаточно, резко и решительно кивнул. Кирлиан выключил прибор. Изображение наблюдалось ещё несколько секунд, затем стало терять очертания, смазалось и вконец исчезло. И только тогда Смагин обратил внимание, что потный от напряжения Сеулин меняет одну фотопластину за другой – снимает происходящее. Увиденное трудно было осмыслить.
Довольно флегматичный Сеулин заворожено смотрел на опустевший подвал. Он вытер пот со лба, заглянул в объектив фотоаппарата, удовлетворённо хмыкнул и выдавил из себя:
– Ассиметричное совершенство.
Кирлиан задумчиво протирал очки и не спешил с комментариями. Зависла тишина, но вскоре изобретатель её прервал:
– Посмотрим, что дадут экраны. Ну, а насчёт… – он долго подбирал слова, – ассиметрии – хорошо подмечено. Впечатляет. Хотел бы отметить – изображение объёмное. Это вам… нам – не дважды два.
– Учёных надо привлекать… – вставил философское замечание Сеулин.
– Безусловно! – сказал Кирлин, вздохнул, глянул на свой аппарат, протянул руку, взял зерно, осмотрел и продолжил: – Сумма знаний не всегда есть понимание. Это другое качество. И это – не опыты Наркевича-Иодко. Мы имеем его величество случай. А впереди долгий и упорный труд… Очень интересно, поразительно…
«Сумма знания не есть понимание…– повторил про себя Смагин и задался вопросом: – А что бы сказал этот пытливый увлечённый человек, если ему сообщить, что, возможно, этот камешек связан с тунгусским метеоритом, с космосом…»
По-видимому, талантливому молодому человеку с задатками большого учёного хватило и увиденного. Почему-то извиняющимся тоном он в продолжение только что высказанной мысли добавил: « А Космос не есть большая Земля. Зёрнышки эти, скорее всего, не первые и не последние. Что они несут, не известно, что они могут принести – тем более…»
Смагин никак не отреагировал, он лишь подумал: «Эти зёрна произрасти могут… Могут! И тогда? Посеешь зёрна, пожнёшь?.. Что? Что?»
… Семён Давидович Кирлиан понимал: вряд ли его допустят к дальнейшим глубоким исследованиям, ибо было ясно, что он стал невольным свидетелем и участником удивительного, возможно, чрезвычайного открытия. Ему не объяснили, откуда взялись эти зёрна, но тот факт, что они содержали в себе информацию, имеющую отношение к иным мирам, был для него бесспорен. И он бы не отказался от этого смелого предположения, какую бы разъяснительную версию ему не предложили.
Талантливый изобретатель и исследователь был поражён картинами, разбуженными токами высокой частоты. И он думал о том, что аналогичные процессы, где объектом может служить живая материя – от растения до человеческого тела – могут привести к революционным открытиям.
В этом Семён Давидович Кирлиан убедится через десятилетие, когда в домашней лаборатории вместе с супругой Валентиной создавал и усовершенствовал прибор, позволяющий производить исследования свечения объектов в электромагнитном поле. В качестве источника высоковольтного высокочастотного напряжения был применён доработанный талантливыми учёными резонанс-трансформатор Тёсла, работающий в импульсном режиме. Создавая новое направление в науке, технике, медицине, смелые экспериментаторы взяли на вооружение и элементы конструкции аппарата, применённого для «пробуждения» зёрен, попавших в распоряжение Управления режимных расследований в результате головокружительных кульбитов судьбы нескольких человек, которых эта история повязала невидимой нитью.
И лишь через 25 лет после получения этих ярких и неоспоримых результатов супруги Кирлиан смогли полноценно рассказать о своих достижениях, которые смело можно назвать открытие века, пробившимся сквозь тьму непонимания и серость зависти.
Минует двадцать лет после удивительного знакомства с тайнами зёрен—посланцев, и талантливый учёный и писатель Иван Ефремов опубликует научно-фантастический рассказ «Тень минувшего», где опишет, как пласт окаменевшей смолы под воздействием света открыл геологам объёмные картины прошлого. Один из основоположников оптической голографии – именно с этим явлением столкнулись сотрудники УРР – советский физик Ю. Н. Денисюк неоднократно упоминал, что именно этот рассказ вдохновил его на научный поиск.
Смагин осознавал: затеяв эксперимент, он поступил не совсем разумно. Проще было отдать зёрна наверх, а там уж пусть думают, привлекают учёных, избирают режим секретности… Он и сам не мог объяснить, почему он так поступил – своего рода солнечный удар? Может быть. Во всяком случае, право проведения технической экспертизы у него никто не отнимал. А чем это мероприятие, организованное им на свой страх и риск, не техническая экспертиза?
Он понимал, что через несколько часов передаст все материалы по инстанции и один против ста – больше никогда не узнает ни развития, ни окончания этой истории. Он сомневался: можно ли изобретателя привлекать к обработке пластин? Решил – можно! Какие бы удивительные и сложные процессы там не отобразились, вряд ли он смогут соперничать и по содержанию, и по произведённому впечатлению с только что увиденным.
Зёрна перекочевали в архив, но это уже был архив не Смагина.
31
Четвёртый элемент
Не скрою: в предложенном вниманию читателя рассказе некоторые не только второстепенные, но и значительные моменты опущены. Я не ставил перед собой задачу превратить довольно-таки рядовое, с точки зрения Ивана, расследование в эпический случай. Даже у меня самого возникли со временем вопросы, на которые я, желая полностью изобразить картину преступления и расследования, хотел получить ответы. Я составил их перечень и несколько раз пытался раскрутить Ивана на разговор. Иван отнекивался, ссылался на занятость, менял тему, в общем, уходил от ответов.
И всё же однажды, через пару месяцев после всей это истории, мне удалось его разговорить. Моё любимое кресло, предложенная чашечка кофе – всё как в добрые старые времена.
– Технология преступления в основном понятна, – начал я. – Мне не понятны многочисленные несуразности, сложности, о которых рассказывал ты собственной персоной, на них обращал внимание Демьян… Как-то всё вычурно и кривобоко что ли…
– С Демьяном и Ириной мы это уже давно обсудили. Они удовлетворены моими разъяснениями. Почти удовлетворены.
– Почему почти? – уточнил я.
– По очень даже тривиальной причине. Я не мог им рассказать всё. Не мог. Что именно тебя интересует?
– Зачем понадобились убийства и мудрёные подставы?
– Мажордом Косолапов был обречён по той простой причине, что слишком много знал. Он не мог ни при каких обстоятельствах остаться в живых. Так было задумано изначально. Ненависть по отношению к матери, брату – страшна и по содержанию, и по последствиям. Просто его убрать братец не мог – надо было поиграться. Думаю, пребывая на зоне, невинно севший психопат проигрывал много разных ситуаций, а фантазией он не обделён… Удивительно. Что он ограничился довольно простыми каверзами – постановочными посещениями подъезда, отпечатками пальцев…
– Ну, а с директором – тоже игра?
– Думаю, что да. Но здесь его уже понесло. Я рассказывал тебе о предположении Демьяна. Оно заключалось в том, что странное поведение преступника, возможно, было вызвано наличием некой персоны, которой он хотел показать своё превосходство, могущество и даже подпортить служебную карьеру. Этой персоной оказался наш уважаемый генерал. Это он по молодости отправил в места весьма и весьма отдалённые невиновного Остужева-Косолапова.
Он постоянно крутился возле мест преступления. Понял, что генерал курирует и несёт ответственность по делу о пропавшем ожерелье. И к жажде наживы добавилась безумная и жестокая игра. Теоретически он мог ограбить три сейфа и исчезнуть с драгоценностями и деньгами. Это у него вполне могло получиться. Но он выбрал другой – ухабистый, рискованный и кровавый путь. Неуравновешенная психика, чувство мести и склонность к мании величия – полный букет. Только этим я могу объяснить странности его поведения.
Иван закурил, отхлебнул кофе. Резко потушил сигарету, встал, взял с полки и швырнул в мишень пару самодельных дротиков. Десятка! Он удовлетворённо хмыкнул и продолжил:
– На озере он предстал в образе бродяжки и пьяницы Стёпы. Он же встретил Демьяна у входа в магазин. Он же чуть не разбил фотоаппарат Ирине, когда она изучала окружение мажордома. И ему же она вручила, как и другим опрашиваемым, визитку со своим номером телефона. В магазине же был оставлен только номер телефона дежурного. Его же лицезрел Демьян в подъезде, когда шёл с визитом к вдове Зайда.
– И они ничего не заподозрили?
