Надежда Чернецкая
Дело драматической актрисы
Берясь описать тот или иной случай из детективной практики моего друга Шерлока Холмса, я каждый раз выбираю его из разных соображений. Не скрою, иногда меня привлекают дела, выдающиеся по своей сенсационности, и еще чаще те, в которых удивительный талант моего друга проявился наиболее полно. Однако иногда я не могу удержаться и не описать те случаи, обстоятельства которых сами по себе представляют интерес, в которых я оказался невольным свидетелем удивительных, даже причудливых событий и небанальных человеческих мотивов. В этом последнем случае я вынужден вступать в борьбу со своим знаменитым другом и доказывать целесообразность своих литературных изысканий, так как Холмс всякий раз настаивает на том, что подобные произведения бессмысленны. Тот рассказ, который сейчас представляет на суд публики ваш покорный слуга, именно такого свойства, и прошло более десяти лет прежде, чем я смог убедить Холмса описать, наконец, события, именуемые в его архиве как «Дело драматической актрисы».
Когда однажды хмурым февральским днем Бертран Карроун вбежал в нашу гостиную на Бейкер-стрит прежде, чем квартирная хозяйка успела позаботиться о его визитной карточке, мы с Холмсом не были слишком удивлены — направлявшиеся по этому адресу клиенты часто забывали об условностях и тем самым выдавали свое волнение.
Наш посетитель, стоя перед нами в распахнутом пальто и перекошенном шарфе, размахивая руками и раскидывая комочки снега с рукавов по комнате, принялся что-то рассказывать и настойчиво тянуть Холмса за рукав халата в попытках увезти его с собой. Он успокоился немного и замолчал лишь тогда, когда Холмс, получив, наконец, его карточку, вкрадчиво, но властно попросил его сесть:
— Прошу вас, мистер Карроун, сядьте на этот диван — там вам будет удобнее. Вот так. Начнем сначала: что произошло в «Лицеуме» и почему я должен ехать с вами?
— О, мистер Холмс! — Бертран Карроун снова заговорил, с трудом сдерживая нетерпение. — Вы должны поехать со мной немедленно! У нас произошло нечто совершенно ужасное… Но, боже мой, вы уже знаете?!
— О чем?
— Об убийстве несчастной Джессики Уордер!.. Вы только что сами сказали о театре!
— Я ничего не знаю ни о Джессике Уордер, ни о ее смерти, мистер Карроун, но из вашей карточки следует, что вы импресарио лондонского театра «Лицеум»…
— Ах, да, конечно!.. Но тогда вам нужно все знать, и я расскажу вам!
— Да, это было бы кстати — прежде чем взяться за дело, я предпочитаю узнать его суть и оценить необходимость моего вмешательства.
— Да-да, я понимаю! Нам срочно нужна ваша помощь, мистер Холмс! Я не намерен упустить ни одной возможности найти убийцу, поэтому я и обратился к вам и готов щедро платить за услуги!
— Об этом позже. Расскажите по порядку, что произошло.
— Это случилось сегодня, совсем недавно! Я нашел Джессику Уордер убитой прямо на сцене нашего театра!.. Святой боже! Что теперь будет со спектаклями — впереди целый сезон!..
— Джессика Уордер актриса?
— Да. Она была актрисой, замечательной актрисой!
— Молода, красива?
— Достаточно молода и достаточно красива. При всем этом и достаточно талантлива!
— Как вы нашли ее?
— Ее нашел не только я, но и один из наших лучших режиссеров. Это было всего пару часов назад. Мы зашли в зал, чтобы убедиться, все ли готово с декорациями на вечерний спектакль — так часто делается… Теперь, конечно, спектакль отменят…
— Мисс Уордер была занята в нем?
— К счастью, нет… То есть я хотел сказать, это несколько уменьшило постигший нас удар. Однако было бы кощунственным играть на сцене после того, как еще несколько часов назад на ней погибла женщина, притом известная всем нам актриса!
— Понимаю. Вы что-то слышали, прежде чем войти в зал: голоса, крики?
— Нет, сэр, ничего.
— Что вы увидели, когда вошли в зал?
— Сначала мне показалось, что на там лежит груда одежды или несколько кусков материи. Видимо, мистер Дэвис тоже так подумал, потому что мы оба поняли, в чем дело, только вплотную подойдя к сцене. Там мы с ужасом увидели, что это Джессика! Она лежала на спине с ножом в груди. Руки раскинуты, остекленевший взгляд, устремленный в потолок, помертвевшие губы… Это было ужасно! Мистеру Дэвису стало плохо, и я испугался, как бы он не упал в обморок. Однако вскоре он пришел в себя.
— Простите меня, но я вынужден задать этот вопрос, мистер Карроун. Между Джессикой Уордер и мистером Дэвисом было нечто похожее на любовную связь? Знаете, это случается весьма часто — режиссер и актриса…
— Что вы, мистер Холмс! Они терпеть друг друга не могли, особенно Джессика!
— Вот как? Почему?
— Я не знаю. Все в театре знали, что они плохо ладят, и я сам пару раз слышал их ссоры, но все это касалось только профессиональных интересов каждого из них — что-то о ролях и спектаклях, о вкусах и способностях…
— Итак, что вы сделали, когда обнаружили тело?
— Мы позвали служащих и отправили их за доктором и полицией.
— Сами вы проверили, жива ли девушка?
— Я нет, но мистер Дэвис проверил. Он прикоснулся к ее шее, тут же отдернул руку и сказал, что все кончено. Да это и так было видно — более явной маски смерти мне видеть не приходилось. Это было ужасно, просто ужасно!.. Мы накрыли ее лицо платком.
— Полагаю, вокруг было много крови?
— Все ее белое платье было пропитано кровью. Большие алые пятна на белом платье! И кровь была на руках — видимо, она умерла не сразу после удара и пыталась вытащить нож…
— Да, возможно, — неуверенно согласился Холмс. — Что было дальше?
— Когда пришли служащие, они подняли шум, и тогда мы с мистером Дэвисом, опасаясь паники, вывели всех из зала.
— И вышли сами?
— Да, мы решили, что так будет лучше и для бедной Джессики и для следствия. Я оставил мистера Дэвиса в театре дожидаться доктора и полицию, а сам поскорее поехал к вам, мистер Холмс, потому что убийца должен быть найден как можно скорее! Это очень важно! А о вашем таланте много говорят в последнее время, поэтому я и…
— Понятно, — Холмс прервал нашего посетителя и, по-видимому, задумался над тем, что услышал.
Мистер Бертран Карроун переводил нетерпеливый взгляд с Холмса на меня, но не решался прервать молчание. Под диваном образовались несколько маленьких луж от стекавшего с его пальто снега.
— Так вы говорите, мисс Уордер все еще в «Лицеуме»? — наконец спросил Холмс.
— Да. Во всяком случае более чем вероятно, что полиция еще не успела увезти тело. Поэтому я и прошу вас, мистер Холмс, как можно скорее поехать со мной.
— Вы должны быть там в любом случае, мистер Карроун, — заметил Холмс, — полиция обязательно захочет расспросить вас. Что же касается меня, то не в моих правилах переходить дорогу полиции. Впрочем, тут дело особое, и мы с доктором Уотсоном поедем с вами, но вы должны быть готовы к тому, что я оставлю дело, если оно окажется банальным убийством — такими делами пусть занимается Скотланд-Ярд и в них мое участие кажется мне неуместным.
Мистер Карроун энергично закивал. Казалось, его целью было лишь привезти Холмса в театр, или же он был уверен, что разыгравшаяся трагедия не может не занять прославленного сыщика.
Сначала меня удивила эта энергия мистера Карроуна — он так страстно желал найти убийцу и заставить Холмса заняться этим, как будто это сулило ему воскрешение погибшей актрисы и восстановление сезонной программы театра. Однако вскоре, глядя на него, я понял, что это был единственный путь, который находила его врожденная активность в трагической ситуации. Он делал это во многом потому, что не мог сидеть сложа руки, когда рядом происходило нечто из ряда вон выходящее.
Когда мы втроем, Холмс, Карроун и я, ехали в кебе до знаменитого театра, наш клиент быстро и сбивчиво говорил о деталях происшедшего, но, видно, ни одна из них не была важной для дела — Холмс молча глядел в окно и за всю дорогу не проронил не слова.
Мы с Холмсом часто бывали в театре — его живая и восприимчивая натура с интересом и страстью впитывала искусство, и каждый раз, глядя на то, как при очередной оперной арии меняется его лицо, я невольно думал, что являюсь едва ли не единственным свидетелем каких-то его чувств. Однако теперь наш визит в театр был более чем далек от романтики и эстетических наслаждений — мы покинули кеб и вошли в здание, где уже царила нервозная, хотя еще и неопределенная атмосфера, какая бывает, пока чья-то смерть витает в воздухе, но не у всех нашлись силы осознать ее присутствие.
Наш спутник, оказавшись в своей стихии, уверенно повел нас на второй этаж к центральному входу в театральный зал со стороны большого мраморного холла. Пальто Карроуна развевалось от быстрой ходьбы, подобно крыльям большой птицы, и я с некоторым трудом поспевал за его широкими шагами и шагами следовавшего за ним Холмса.
