Sevastian - Господа фокусники

— Сегодня мы ужинаем в аду!!! — Орал я, размахивая отрубленной головой, которую держал за лиловую бороду.

— Да–а–а-а!!! — Орали тысячи накачанных мужиков в красных плащах и кожаных набедренных повязках.

— Сегодня мы разрушим оплот порока и содомии!!! — В другой руке был зажат длинный язык лилового цвета, который недавно был прикреплён к голому телу, лежащему под моими ногами.

— Да–а–а-а!!! — Орали тысячи трехметровых мужиков в красных шипастых доспехах, вооружённых топорами и мечами.

— Сегодня всё их станет нашим!!! — Кричал я, указывая на далекий замок на горизонте.

— Да–а–а-а!!! — Орали всадники на огромных хомяках.

— А завтра будем страдать похмельем! — Этот «тихий» крик заглушил даже меня!!!

— Никогда!!! — Заорали все мы в ужасе.

— Поэтому мы не будем пить их отравленное вино… — На камень рядом со мной выскочил высоченный накачанный дед в кожаных штанах и тельняшке. — …а только свое!!! Домашнее!!! — Крикнул он, вытащив из внутреннего кармана бутыль литров на сто.

— Да!!! — Заорали все мы. Словно поддерживая нас, вдалеке загрохотали барабаны, и из–за горизонта послышался клич приближавшегося подкрепления.

Бах! Бах! Бах!

Мой сладкий сон прервал громкий вопль за дверью, сопровождающийся грохотом по двери.

— Несносный мальчишка, вылезай из чулана!

Кто кричит с утра пораньше? Открыв глаза впериваю взгляд в доски потолка. Опять я тут…

Дверь с грохотом раскрылась, пропуская в темную комнатку поток яркого света.

— Спишь?! — Голос явно не хотел сбавлять обороты.

— Угу, — Ответил я, натягивая простыню на голову. Меня нет, мучительница…

— Бегом к плите, и следи, чтобы бекон не пригорел! — Не вняла она моим мольбам. Дверь закрылась, погрузив комнатку в приятный мрак, а я, подождав секунду, поднялся на локтях.

— Конечно, тетя Туни, — Сказал я в закрытую дверь.

Встав, надеваю потертые шорты и майку на несколько размеров больше. А что? Я дома, так что могу ходить в чем угодно. Конечно, нагишом приятнее, да и ветерок будет обдувать, но тетя будет сильно ругаться.

Раскрыв дверь, не спеша направляюсь на кухню, немного влажный пол приятно холодит пятки.

Мимо пронесся вихрь имени Петуньи. Метелка вращалась с невиданной скоростью, сметая все не воздушные молекулы в совок, зажатый в другой руке.

Сегодня день рождения Дадли, неудивительно что у нее такое раздражённое настроение, хочет, чтобы все было идеально, но на все рук не хватает, вот и нервничает, чтобы я все не испортил…

Глянув в сковородку, немного кривлюсь. Британцы… Достав специи, посыпаю полоски мяса разнообразной травой. Нечего мясо переводить… дилетанты.

— А может… — Протянул я, покачивая в руке кубик концентрата лимонной кислоты. Покрошить немного для приятного послевкусия?

— Нет, это слишком, — Сказал я, пряча кубик, но, вместо этого, взяв яркий пакетик, щедро посыпаю мясо красным перцем, который, слившись с мясом, стал незаметным.

— Дадли и дядя острое любят, а тетя нет…, но это его день рождения? Его, вот пусть порадуется.

Кинув взгляд в соседнюю сковородку, повторно кривлюсь. Яичница. Взяв нож, подхожу к холодильнику, открыв его, отрезаю несколько кусочков жира от мяса. Кинув их в сковородку, начинаю насвистывать незатейливую мелодию.

— Ничего на свете лучше нету, чем испортить сочную котлету…

Наблюдая за крутящемся на сковородке мясом, я, засунув руки в карманы, сажусь за стол, чтобы в следующий миг вскочить.

— Что ты там бормочешь?! — Крикнула ворвавшаяся на кухню тетя.

— Ничего тетя, — Ответил я, старательно отводя взгляд от сковородки.

— Хм–м–м? Не пригорело? Это хорошо, иди разбуди Дадли! — Сказала она, выключая газ.

— Хорошо, тетя Туни.

Старая лестница приятно поскрипывала, создавая ауру старого дома, в котором всегда тепло и уютно.

Поднявшись под аккомпанемент лестницы на второй этаж, я, набрав в легкие побольше воздуха, с ноги открываю незапертую дверь.

— Вставай, скотиняка!!! Сегодня твой день!!! День, когда тебе везет!!! — Проорал я не музыкальным голосом, и, схватив старого плюшевого зайца, кидаю его в дальний угол туда где находиться кровать Дадли.

— Гарри, провались в свой чулан… — Тихо прохрипели оттуда. Будь Дад постарше, я бы подумал, что он вчера квасил до стариков в лиловых халатах, но я‑то знаю, как тот, кто уснул примерно одновременно с ним, что он вчера был у соседа и играл в его приставку.

— Наивный смертный, меня призвали оттуда, чтобы ты страдал!!! — Ответил я, заваливаясь в широкое кресло перед столом.

— Ты опять там заснул? — Спросил он, продрав глаза.

— А ты думал? Я тебе что подарок покупать буду? Нет! Сделал сам, да такой, что сломаешь не сразу, — Объяснил я причину моего сна в чулане где была оборудована моя мастерская… ну как мастерская. Мой угол, в котором я сваливаю все свои вещи, которые я сделал сам, так как дядя запретил захламлять его гараж. Ничего он не понимает в уютном бардаке.

— Круто… — Пассивным голосом ответил Дад.

— Поттер!!! — Вопль с кухни отвлек меня от продолжения экзекуции.

— Да–да, я его уже пнул, и он со слезами просыпается!!! — Крикнул я в ответ, даже не думая щадить уши брата.

— Несносный мальчишка!!! — Ответили мне, но кары, поднимающейся по лестнице в махровых тапках, не предвиделось.

— Я тоже вас люблю, тетя Туни! — Крикнул я еще громче.

— Храбрый ты и громкий, — Буркнул Дадли, плетясь в ванную комнату.

— А еще благородный и люблю красный цвет, — Ответил я.

— И к чему это?.. — Задал он риторический вопрос.

— Да так… — Сказал я ему в спину. — …не люблю львов, — Закончил я в пустой комнате.

Но тишина долго не продержалась.

— Мальчишка!!!

Рев свирепого вепря застал меня во время спуска по лестнице.

— Да? — Подал я голос, торопливо спустившись с лестницы и заглянув на кухню.

Вся семья Дурсль была в сборе.

Миссис Петунья Дурсль сидела возле окна, её лицо выражало крайнею степень задумчивости, при этом все её внимание было направлено на тарелку с едой. Дадли Дурсль сидел возле холодильника и, зыркая на мать, быстро, но маленькими кусочками уплетал завтрак. А почтенный Вернон Дурсль возвышавшийся во главе стола, очень внимательно смотрел на меня.

— Доброе утро, Гарри, — Сказал он благожелательным голосом.

— Доброе, — Ответил я, подобравшись.

— Готовил ты? — Спросил он, накалывая кусочек на вилку, и, положив его в рот, начал неторопливо жевать.

— Нет–нет–нет! Что вы?! — Начал оправдываться я. — Готовила тетя Туни, именно из–под её любящих рук вышел сей завтрак! Именно её любящие руки захотели вас сегодня побаловать! — Выдал я официальную версию.

— Хм–м–м. Ну раз так, то все хорошо, — Сказал мистер Дурсль, улыбнувшись и подцепив широкую полосу мяса, стал её активно уничтожать.

— Гарри, ты ничего не добавлял? — Тихо спросила тетя Петунья.

— Ну там, травок немного… — Крайне медленно начинаю скользить к кухонному шкафчику, на котором стояла корзинка с фруктами.

— Я почувствовала, но что еще ты добавил? — Она подняла на меня задумчивый взгляд.

— Эм… немного жира с мяса.

— Это обсудим после, но что ещё? — В ее глазах появилось что–то, что я могу описать одним словом — «Диета».

— Эм… у вас молоко убегает! — Сказал я, ткнув пальцев в сторону раковины из которой повалил пар.

— Где?! — Вскрикнула она, вскочив и схватив полотенце.

Схватив яблоко, стрелой выбегаю в коридор, хватая с этажерки ком из сандалий и кофты, которые я вчера поленился занести в комнату.

— Поттер!!! — Рык обманутой женщины был страшен.

— Скоро вернусь, тетя!!!

Даже не знаю. Вдохновение написать это было но будет ли в ближайшее время продолжение незнаю.

Бег позволяет держать тело в тонусе. Быстрый бег успокаивает. А очень быстрый бег позволяет не думать ни о чем кроме того, чтобы правильно переставлять ноги. Бег — то, что позволяет мне забыться, особенно когда на виски давит безумный поток магии.

Мимо стремительно проносились дома, и парк становился все ближе. А в голове была только одна мысль. Только бы успеть до того, как протеку.

Первые деревья промелькнули размытыми тенями.

А первые просочившиеся капли уже меняли мир, и за мной протянулся след из зависших в воздухе листьев, которые, поддерживаемые магией, крайне медленно планировали.

Бег превратился в бешеные скачки на пределе тела по стволам и веткам деревьев.

Оттолкнувшись от дерева, вылетаю на поляну и падаю на подкосившихся ногах на её краю. А пока по инерции скольжу к центру, вскидываю руки к небесам, переставая сдерживаться.