День триста восемьдесят девять.
Я нашел выход! Спонтанные выбросы — это ничто иное, чем очистка тела от лишней магии. Ведь после того, как я стал великим колдуном… да–да, на этой улице я верховный чародей. Пусть первый выброс за все это время и был крайне разрушительным, его списали на взрыв бытового газа.
Шел пятьсот седьмой день от начала этого дневника. Или восьмой, сбился. Еще на сотне перестал записывать каждый день.
Зачем пишу? Пиромантия — забавная вещь, но и опасная. Получил сильный ожог на всю левую руку и частично ногу, одна искра попала в лоб, благо повреждения получилось скрыть, и через неделю остались только шрамы, которые не хотят сходить. Руна «соул» на лбу смазалась, превратившись в простое белое пятно.
Хрен знает какой день.
Телекинез дается почти без напряжения, конечно машины пока не могу поднимать, но мусорные баки — вполне. Пиромантией только воду вскипятить и могу, но при длительном контакте алюминий плавится. С криокинезом получше, могу и на дистанции что–то заморозить.
Сегодня тетя узнала про мою магию. По привычке поймал падавшую вазу. Был скандал, крики и требования дома магию не применять. Рассказал тете про вспышки, она сказала, что у ее сестры тоже были, но небольшие. Обои сменят цвет или волосы за ночь отрастут, незначительные вещи. Мне завидно.
Давно заметил закономерность: при полной луне магия ведет себя странно, словно вода при приливе, ее становится много, и она подступает к горлу, но стоит луне пойти на спад, как магия сразу же возвращается в прежние рамки.
Дожили. Моя магия имеет форму сияющего белым черепа дракона, зато, когда он открывает рот получается замечательный прожектор. Также проявился забавный эффект. Глаз под тем местом, где была руна, при использовании магии начинает сиять. Красиво.
Оказалось, этот прожектор может резать не хуже сварки, правда после этого тянет в сон, но зато мне теперь не обязательно обниматься со всеми гопниками.
Ага это тогда, когда появилась Костяшка.
В темноте появился светящийся туман, из которого, словно фантом, возник метровый череп. Его глазницы ярко светились, а из сомкнутой пасти сочилась сияющая слюна, которая падая на пол и с шипением таяла.
— Кыш–кыш–кыш… — Замахал я ладонью, отгоняя от коробок эту назойливую черепушку. Все ей любопытно… вся в меня.
Отогнав Костяшку от коробок, перелистываю еще.
Эта бабка меня напрягает, ходит улыбается, все время спрашивает про мое здоровье, зато ее коты круты, как и подобает хозяевам жизни, умные в отличии от их служки. А то я не заметил, как она с ними носится, тут явно замешан великий кошачий гипноз…
Вспомнив соседку, немного кривлюсь. Да эта бабка с соседнего квартала действительно назойливая, особенно трудно было до того, как я пошел в школу — там она хотя бы не могла открыто шляться.
Что я помню? Бородатый шкаф, бородатую вешалку для халатов и бородатого карлика. Интересно, почему я помню только бородачей? Хотя нет еще песика и змею помню. Страшные создания, словно мать Полкисса, там явно замешан бородатый шкаф, песик–то его…, но драконы наоборот точно его творения.
Это, собственно, и все, что я знаю про то, где я нахожусь. Нет я знаю, что я в Британии, пригород Лондона, графство Суррей, город Литтл Уингинг. Но это все.
М–м–м мистер Чак явно что–то знает.
Это про…
Эта пушистая скотина точно что–то знает.
Точно про него…
Спасибо мистеру Блохастику, теперь я знаю, что чай у миссис Фигг крут, и пусть она считает, что это она пригласила меня, нет, это мистер Чак меня пригласил, а остальные коты не возражали.
Забавный кот, любит спать в капюшоне и очень не любит, когда его оттуда вытряхивают…
Тишину пустого дома пронзил громкий стук по стеклу.
— Кого там принесли ветра перемен? — Спросил я, выходя из чулана.
За кухонным окном кто–то шебуршал.
— Чего надо! — Рявкнул я, открывая окно настежь и ожидая увидеть собаку.
Мимо меня, чиркнув по щеке, пронеслось что–то белое и пушистое.
Оставляя за собой перья, в кухню влетела большая серая сова. Встряхнувшись, она разбросала по кухне перья.
— Скотина! Мне же все это убирать! — Крикнул я, хватая мерзавку телекинезом и вышвыривая ее в окно.
В ответ мне прилетел возмущённый крик этой мерзавки.
— Добавки хочешь?! — Высунувшись в окно, высматриваю эту скотину. Ага, вон она, на ветках ореха сидит. — А ну иди сюда, я тебя зажарю! Комок пушистый, а ну, решила на меня клюв открыть?! — Оп–па испугалась и улетела.
— Мерзавка! Гнездо твое ворошу!.. — Ругался я, собирая ее перья по всей кухне.
Свалив все перья на стол, замечаю на месте где приземлилась сова, конверт.
— Че??? — Протянул я, беря конверт телекинезом. На конверте из странного материала было изумрудными чернилами написано:
«Мистеру Г. Поттеру, графство Суррей, город Литтл Уингинг, улица Тисовая, дом четыре»
— Не понял, — Сорвав с конверта печать из сургуча или воска, вытягиваю письмо и вчитываюсь в текст.
ШКОЛА ЧАРОДЕЙСТВА И ВОЛШЕБСТВА «ХОГВАРТС»
Директор: Альбус Дамблдор
(Кавалер ордена Мерлина I степени, Великий волшебник, Верховный чародей, Президент Международной конфедерации магов)
Дорогой мистер Поттер!
Мы рады проинформировать Вас, что Вам предоставлено место в Школе чародейства и волшебства «Хогвартс». Пожалуйста, ознакомьтесь с приложенным к данному письму списком необходимых книг и предметов.
Занятия начинаются 1 сентября. Ждем вашу сову не позднее 31 июля.
Искренне Ваша, Минерва МакГонагалл, заместитель директора!
— Нужно посоветоваться с тетей, — Сказал я в пустоту кухни.
Протяжный клекот разорвал тишину. Подскочив к окну, повторно его распахиваю.
— Ты еще не испарилась?!
Черепушка восприняла это, как сигнал к появлению и… появилась, с громким хлопком и потоком воздуха, который расшвырял перья по кухне.
— И ты, Грут!!!
— Чертовы совы! — Рык дяди Вернона, наверное, слышал весь Суррей.
— Что же соседи подумают? — Тихо шептала тетя Петунья, держась за голову.
А ведь прошло только две недели, а эти совы уже успели вызвать ярость у каждого обитателя дома четыре.
Нет, по началу все было нормально, взрослое поколение семьи Дурсль прочитало письмо, немного поскандалило, но, успокоившись, дало добро на мое пребывание в этом доме для ненормальных.
А после начался театр безумия. Совы очень много сов. И постепенно их количество увеличивалось.
В первые дни только две–три совы, но после первой недели они стали прилетать десятками.
— Мне это уже надоело! — Отшвырнув тряпку поворачиваюсь к Дадли, который драил соседнее окно.
— Дад!
— Что?! — Он тоже был зол на этих пернатых. А как же? Его велосипед сменил раскраску с багрового на белый.
— Пошли к Полкиссу!
— Зачем? — Не понял он.
— Его батя ведь занимался биатлоном?
— Когда? — Спросил он, бросая тряпку в ведро.
— Блин, ты что забыл? Пол же рассказывал, когда они в Альпах отдыхали, его батя и пристрастился к этому ужасу. Даже винтовку приобрел, но мы в Лондоне, а тут с горами напряженно.
— С чего ты решил, что он нам ее даст?
— А кто его спросит? Возьмем, немного постреляем и вернем.
— А если заметит?
— У него дежурство до утра.
— Ну тогда ладно.
Выйдя на улицу, замечаю еще тройку пернатых почтальонов, которые сидели на соседнем дереве.
Семь минут неторопливого шага, и мы уже стучимся в дверь дома семейства Полкиссов.
— Пол, открывай! Дурсль пришел! — Грохот стоял знатным, а узкая улочка позволяла эху гулко звучать на ней.
— Чего надо? — Спросили сверху.
— Винтовка, — Ответил я, подняв голову. Заспанный Пирс высовывался из окна над нами и явно не горел желанием с нами общаться.
— Зачем?
— Сов пострелять, — Ответил Дадли.
— Откуда тут совы? — Не понял Пол, потирая глаз.
— А мы откуда знаем? Налетели и загадили весь дом, вот мы и решили применить проверенный способ борьбы с вредителями.
— Это какой же? — Поинтересовался Пол, шурша в доме. Его шаги стихли, чтобы спустя пару секунд начать приближаться.
— Развесить тушки по деревьям, — Сказал Дад через дверь.
— Влетит же вам, — Выразил свое мнение Пол открывая дверь.
— Все учтено японским ураганом.
В раскрывшуюся дверь вылетел массивный сверток.
— Не в сейфе? — Спросил я, ловя сверток.
— А зачем? — Спросил Пол, закрывая дверь на ключ.
