— Да.
— Это правильно, но вы поторопились.
— Все равно делать было нечего вот и прибыл.
— Тоже верно.
— Спасибо за помощь.
— Всегда пожалуйста, — Сказав это он продолжил патрулирование. А я, усевшись на сундук стал читать книгу по трансфигурации. Почему происходит только временное преобразование, если закрепить результат проще, чем преобразовать в одно, а после вернуть в первоначальное состояние…
Чем дальше я читал книгу, тем больше во мне крепли два мнения.
«Это бред» и «Я этого не понимаю».
Книга злорадно скалилась изгибом страницы и по капле выдавливала информацию.
«Чаще всего используется именно временная трансфигурация…»
Почему именно временная? Ведь одно дело придать форму объекту. «Придал и забыл». А другое — после вернуть в первозданное состояние, ведь на этот процесс нужно столько же усилий.
«Закрепить форму навсегда могут только хорошо знающие этот предмет…»
А просто не доводить преобразование до конца нельзя?
«Также стоит упомянуть, что пища, созданная с помощью трансфигурации условно съедобна. Употреблять можно только пищу созданную из материала пригодного в пищу…»
Эм…, а разве это не очевидно? Я, например, не хотел бы испробовать булочек из свинца.
«Вода пригодна к употреблению только если создана из воды. Попытка создать воду из другого напитка получится, но вместо трансфигурации произойдет очистка и останется только вода, остальное выпадет на дно осадком…»
Громкий гудок вырвал меня из транса, в который меня затянула книга.
Ярко красный поезд времен ковбоев вылетел из туннеля, чтобы спустя несколько секунд замереть возле перрона, пуская пар.
— Эффектно.
С громким лязгом двери распахнулись, открывая вид на тамбуры.
— И автоматизировано?
Уже можно заходить? Лучше подожду того парня в красном, что уже выходит на новый круг.
— Мистер? — Спросил я подошедшего парня в красном.
— Да?
— Уже можно заходить?
— Конечно.
— Спасибо.
— Всегда пожалуйста, это моя работа.
Встав с сундука, поднимаю его телекинезом и, не спеша, направляюсь поезд. Зайдя в пятый вагон осматриваю окружение. Не накурено? Не замусорено? Не нагаже… почти идеальная чистота. Почти идеальная, потому что те пылинки, попавшие в поле притяжение вокруг сундука, уже выстраивают орбиту вокруг него.
Замерев в коридоре, думаю, какое купе выбрать. Первое мне не нравится, последнее тоже не привлекает… вот седьмое нормальное купе.
Открыв дверь, вслушиваюсь в шорох двери… Угу, стандартная, несмотря на антураж дикого запада, она была обычной. Четыре колеса, на которых и держится дверь, лакированное дерево и зеркало в купе.
Устроившись возле окна, достаю книгу.
«Но несмотря на то, что трансфигурированные материалы могут превосходить их не созданные аналоги, зона их применения невелика…»
Эм-м… Это точно вступление?
«Маги и прочие магически отмеченные разумные могут чувствовать магический фон предметов и иногда магия мага–созидателя может вступать в конфликт с магом–потребителем. Поэтому проживать в домах из материалов, подвергшихся трансфигурации не рекомендуется. Но, несмотря на свою пагубность, они используются там, где обычные материалы не справляются. Примером могут служить питомники драконов, василисков, гидр, мантикор и прочих крупногабаритных магических животных повышенной опасности…».
Эта глава точно непохожа на вступление.
«Также материалы полученные с помощью трансфигурации не рекомендуется использовать в производстве артефактов. По причине возможного конфликта между энергией материи и начертанных рун…»
— … — Шум за окном стал настолько громким, что игнорировать его стало проблематично.
«Стабильность трансфигуруемого достигается максимальной похожестью. Например, железо, полученное из железа, становится прочнее оригинала или кристаллы, полученные из кристаллов гораздо крепче и чище оригиналов, но сложность подобной обработки делает данный способ непривлекательным для начинающих артефакторов».
Подняв глаза вижу надпись, выполненную мелким и витиеватым шрифтом.
«Второй–третий курс».
А вставить одну страничку между главами нельзя было?
«Трансфигурация…»
Дверь лихорадочно задергалась, пытаясь сдвинуться с места, но колесики были надежно заклинены. С той стороны раздался раздосадованный гул, который постепенно отдалился.
— М–м–м? — Повернув голову вижу за окном пеструю толпу. Ну как пеструю. Все оттенки черного и серого с вкраплениями бурого.
Интересно это у них сезонная мода на мантии или необходимость? В книгах про мантии не было ни слова…
Тихий стук прервал мои размышления. Спустя десять секунд стук повторился, но на пол тона громче.
Не ломятся, значит, не селяне. Стук тихий, значит, не пролетариат… Кто там?
С тихим щелчком колесики встали в пазы, и дверь не спеша отъехала.
— Да? — Спросил я, не отрываясь от книги.
— Извините за беспокойство, тут свободно? — Тихий уверенный голос девочки довольно звонкий, но не вызывает оскомину, скорее понимание, что это ненадолго.
— Конечно, — Ответил я, подняв глаза от книги.
Девочка, лет двенадцать–тринадцать, черные волосы, тонкие черты лица, ярко–синие глаза, бледная кожа и полное отсутствие пигментации.
Перевожу взгляд ниже. Мантия явно нестандартная, черная ткань похожа на шелк, но не он, нет характерного отблеска, похоже на бархат. Под мантией белая рубашка, уже явно из шелка, вышивка серебром.
На правой руке тонкое кольцо из серебра с вкраплениями изумрудов…
— Вам нетрудно будет помочь? — Спросила она, указав на компактный чемодан в коридоре. Основной цвет серебряный, по краям изумрудный, а на крышке герб.
— … — Покосившись в проход, телекинезом затягиваю сундучок в купе, а после задвигаю его под сиденье.
На это действие у девушки только немного расширились глаза.
— Благодарю, — А голосок удивлённый.
— Пожалуйста, — Говорю дежурную фразу, переворачивая страницу…
«Час спустя»
Тихое покашливание вырвало меня из книжного омута.
— Да?
Моя соседка скосила взглядом в сторону открытой двери, в которой виднелась тележка со сладостями, а за ней маячила продавщица.
— Молодые люди, будете что–то брать?
— Спасибо, но нет, — Сказала моя соседка, качая головой.
— Лимонные дольки есть? — Спросил я, откладывая книгу.
— Конечно, — Ответила продавщица, выуживая короб из тележки.
— Держите, — Протягиваю ей пять сиклей.
— Сколько вам?
— На все, — Ответил я.
Бумажный пакет стремительно наполняется конфетами.
— Спасибо, — Ответил я, закрывая дверь.
Присев, кладу пакет на столик и возвращаюсь к книге, но, вспомнив про соседку, поднимаю глаза.
Как там было? Ага, вот…
— Как говаривает дед… Лимонную дольку? — Легкий поворот головы, поймать луч света, еще немного довернуть, и вот купе озаряет вспышка света. Упс… перестарался.
— Нет… — Немного торопливо ответила она, а после, спохватившись, чинно ответила. — Спасибо, откажусь.
А в голоске теперь не только удивление, но и легкая паника. Знает деда?
— Зря… апельсины нынче свежие.
— Апельсины? — Теперь непонимание. А что если…
— Вообще–то киви, но кому какая разница?
— Но…
— Хотя нет, это всё–таки грейпфрут, — Смакуя третью конфету, сказал я.
— …
Хех, кажется я нашел занятие взамен прерванного чтения.
«Два часа спустя»
— Схожу выкину, — Сказал я, сгребая горку фантиков в кучу.
— … — А в ответ тишина, только деревья проносятся за окном.
Направившись туда, где находится туалет, размышляю о соседке. Забавная девчонка, пусть немного и закрепощённая, даже пыталась вставлять свои реплики в этот поток бреда, выдаваемый мной, но после десятой минуты просто слушала.
Туалет щёлкнул замком прямо перед моим носом, но лёгкое воздействие телекинезом и защёлка открывается.
— Что?! — Раздался сдвоенный крик, в котором все было пропитано возмущением и паникой.
— Не боитесь, я пробегом, — Ответил я, выбрасывая фантики в мусорное ведро. — Все, больше не мешаю.
Краткий путь назад, и я замираю перед прикрытой дверью, из–за которой доносился требовательный голос.
— Гринграсс, объясни нормально, — Голос был незнакомым, но явно выше, чем у моей соседки.
— Сыр… — Глухой голос, полный равнодушия, был ей ответом.
— Причем тут сыр? — Второй голос явно не понимал, причем тут сей достойный продукт.
— Он час рассуждал про то, что у него за конфета, — Во тьме отчаяния появился лучик света, который превратился в стремительный поток. — Лимонная или апельсиновая, но потом это оказался буряк, который мясо, но на самом деле сыр…
