— Вот дерьмо! — эмоционально отреагировал он, поставив бокал обратно на стол.
— Я все исправлю, — мгновенно отпустив его руку, она достала из сумки палочку и спрятала ее под пиджак, — не переживай.
— Женщина, если ты убьешь мои брюки своими потрясающими магическими навыками, клянусь, я заставлю тебя покупать мне новые.
Отвлекшись на разгоревшуюся рядом сцену, Гермиона не сразу поняла, что Драко смотрит на нее прямо в упор.
— Потанцуем?
— Ты думаешь, это хорошая идея? — заправив прядь волос за ухо, пробормотала она.
— Я почти уверен, что танцы никогда не бывают плохой идеей.
Широко улыбнувшись лишь на миг, она позволила ему помочь ей выбраться из-за стола и повести себя в направлении сцены.
Они танцевали. Без каких-либо замысловатых па, виртуозных поворотов и изящных пируэтов. Забыв о том, что рядом находятся другие люди, они будто заново выстраивали ту тесную связь, которая у них когда-то была. Аккуратно, не торопясь, через кончики пальцев. Чтобы понять и поверить, нужно не слушать, а ощущать, знать, что даже в абсолютной темноте ты поймешь, что «он рядом» по размеренному дыханию, теплу его рук, запаху кожи и горячим прикосновениям.
Вечер подошел к концу, и все остальные умудрились моментально разбежаться в разные стороны, оставив Драко с Гермионой ожидать такси. Они слишком много выпили, для того чтобы аппарировать домой, но и слишком мало, чтобы оставаться ночевать в отеле, похожем на пристанище для беженцев, по соседству с баром, поэтому Драко попросил одного из официантов вызвать машину.
— В принципе, можно засчитать это приглашение на выпивку за ежемесячный ужин.
Гермиона оглянулась на заднее сиденье в поисках сумки, пока Драко придерживал дверь машины открытой.
— Вполне, но в следующем месяце я заберу тебя на все выходные. Не хочу слышать ни единого возражения, — чувствуя, как в нем зарождается предвкушение чего-то приятного, сказал Малфой.
— Думаю, что это будет честно, — согласилась она, поднимаясь вверх по ступенькам к парадной двери дома. — В любом случае, было весело.
Он остановился, встав на одну ступеньку ниже нее, и развернул к себе, перехватив руку так, чтобы своим большим пальцем рисовать круги на ее линии жизни.
— Вечер действительно был отличный, но у нас могут быть сотни лучше него, — неотрывно смотря прямо на яркий золотистый тон ее радужек. — Мы так много еще не делали вместе: не просыпались около полудня, не боясь быть застуканными, не проводили вместе Рождество, самозабвенно целуясь под омелой, не смотрели, как приливные волны утаскивают белоснежный песок на глубину моря, мы даже никогда вместе не завтракали. Я никогда тебе ничего не запрещал, а ты никогда не спорила со мной насчет цвета гардин в спальне. Ты никогда не возвращала подарки, а я никогда не водил тебя в магический театр. — Он сделал паузу. — Мы еще так много не делали, но я уже точно знаю расположение всех родинок на твоем теле и до безумия влюблен в твои глаза.
Драко наклонился немного ближе, глядя чуть поверх ее чувственных губ, и прошептал слегка хриплым голосом:
— Тебе решать.
Гермиона осторожно поднялась на носочки и с нежностью, присущей любящим женщинам, провела подушечкой большого пальца по его верхней губе, пытаясь воскресить ощущения давно забытых касаний. А после, продолжив движение кисти по мягкой щеке, трепетно коснулась его манящих губ своими.
Он мягко запустил руку в ее волосы и, не почувствовав от нее вибраций сомнения, настойчиво схватил затылок и чуть надавил на него, заставляя буквально впечататься в его рот. Этот поцелуй, точно спасительная инъекция, охлаждал сжигающее изнутри желание и давал надежду на долгожданное исцеление.
Пульсирующая в висках страсть настолько затмевала голову, что Малфой уже плохо соображал, в какой именно момент он сделал шаг наверх, положил руку ей на спину и прижал всем телом к себе. Гермиона легко дотрагивалась пальчиками до его груди, будто перебирала ноты, пытаясь свести все в единый аккорд. Словно все чувства были в аккордах.
Они остановились только, когда катастрофически стало не хватать воздуха, и Драко потребовалась колоссальная сила воли, чтобы выпустить ее из своих объятий. Мир погрузился в безмолвие, разбиваемое лишь звуками ветра, приносящего прохладную свежесть в эту ноябрьскую ночь, и порывистым дыханием, вылетающим из их уст. И, если бы не пробившая ее кожу мелкая дрожь, возможно, они и не вспомнили бы о незаметной в тени деревьев машине с шашечкой «Taxi Parisien».
— Ты замерзла, — пытаясь не выдать своего разочарования, произнес Драко.
— А тебя ждет такси.
— Уверен, водитель мысленно пересчитывает галлеоны в моем кармане.
— Франки, — понимающе усмехнувшись, поправила его она.
— Да, франки.
— Ты…
— Я буду скучать.
Она смотрела на то, как он садится в припаркованный водителем автомобиль, загораются габаритные огни, и седан плавно уезжает по тенистой улице, и чувствовала, как любовь своими тонкими пальцами пытается пробраться в папку под штампом «статус не определен».
Комментарий к НОЯБРЬ
Совершенно спокойна к любой критике. So, welcome!
========== ДЕКАБРЬ ==========
Незабудки feat Элли на маковом поле — Никогда
Прошло сорок семь дней и сто девятнадцать пионов со дня, когда они виделись последний раз. Не то чтобы Малфой считал, он был слишком погружен в работу и настройку финансовых процессов, беспрестанно перемещаясь из страны в страну неделя за неделей.
Но он скучал. Каждую долбаную минуту этого бесконечного месяца. Константно и очень сильно. Невыносимо было оставаться в стороне, когда Гермиона, наконец, пошла на контакт, однако Драко придерживался правил игры и не пробовал «случайно» пересечься с ней около стойки с фруктами в продуктовом магазине, куда она ежедневно заходила по пути домой.
В Англии, как всегда, было мрачно и дождливо в это время года. В перерывах между попытками делегирования своих обязанностей в компании и налаживания семейных взаимоотношений он встречался за пинтой пива со старыми знакомыми, чтобы хоть как-то развеяться. Например, пару раз виделся с Поттером, они не были лучшими друзьями, но оказывается имели не настоль антагонистические взгляды на жизнь, как казалось ранее. Для каждого из них вымученная победа была разукрашена разными оттенками пастели, но темы для разговора поднимались удивительно одинаковые, наполненные раздражением по поводу неутихаемого интереса папарацци и жалобами о ярлыках, навешанных на них обществом.
У Драко был ярлык «перебежчика». Тех, кто его ненавидел было ровно столько же, сколько тех, кто его превозносил. Они клеймили его за принадлежность к семье, за кровь в подвалах Мэнора и за список фамилий, чьими жизнями он пренебрег, ставя в приоритет другие цели. Его восхваляли за способность противостоять архаическим предубеждениям вопреки давлению, за решительную храбрость в нужный момент и за циничную безжалостность к друзьям, августовским вечером ставшим для него врагами. Люди бесконечно романтизировали причины смены им стороны и до противного фальшиво лгали в глаза при встрече.
Возможно поэтому большую часть свободного времени Малфой проводил в лаборатории Снейпа, чье отношение к нему не менялось с момента, когда семилетний Драко подкинул ему в сад с десяток мурлокомлей в отместку за запрет летать на метле над драгоценными травами. Северус все так же считал его глупым мальчишкой, идущим на поводу у эмоций, но был первым, кто узнал его сокровенную тайну и не стал осуждать за осознанный выбор. Осуждение вообще было для него не свойственно, только неизменная язвительность, в данный момент направленная на Джинни Уизли, чьи таланты в зельеварении открылись в самом начале гражданской войны, и которая теперь занимала почетное место его ассистентки. Так что ныне без обсуждения того, где были ее самородческие задатки во времена учебы в Хогвартсе, не обходилась ни одна их встреча.
Поттер с Уизли хоть и не сошлись, невзирая на натиск многочисленных газет, которые были готовы женить их ежедневно с момента окончания военных действий, но поддерживали связь друг с другом и с Гермионой. Они ни разу не виделись с ней со времен отъезда в город на берегу Сены, однако были, несомненно, в курсе глобальных событий в ее жизни. Она не обрывала все связи и не бросалась в пучину безумия. Она просто уехала. И Драко вполне мог понять почему.
