Ворота распахнулись перед ними, как распахивались всегда, повинуясь магии крови. Брат и сестра влетели во двор, запрыгнули на крыльцо и обернулись. Никакого всадника не было и в помине, а над горизонтом показался огненный краешек восходящего солнца.
— Странно, — хмурясь, пробормотал Амикус. — Вроде час ночи был...
Алекто, не заботясь о шнурке со звонком, грохнула в дверь кулаком. Вскоре та отворилась, и на пороге предстала заспанная Хлопушка, глаза которой тут же стали размером с блюдца, как только она увидела, в каком виде заявились молодые хозяева.
Дети протиснулись в прихожую.
— Зови маму с папой, буди срочно, — выдохнул Амикус, который всё ещё не мог выровнять дыхание. Им обоим было бы лучше, если бы сейчас они тихонько прокрались в свои комнаты, велели эльфийке молчать, а потом сказали бы родителям, что не посмели злоупотреблять гостеприимством доброй бабули и вернулись под утро. Но это просто не пришло им в голову. Им казалось, что страшные приключения ещё не закончились, и почувствовать себя в безопасности они могли только тогда, когда родители бы заверили их, что всё хорошо.
Они так и не двинулись с места, только от изнеможения присели на коврик для ног в прихожей, и посмотрели друг на друга.
— Ты знаешь, мне кажется, мы в самом деле умирали, — прошептала Алекто, но об этом было страшно говорить, поэтому она замолчала.
Мистер и миссис Кэрроу показались на лестнице: отец бежал, сжимая в руке палочку и готовый защищать детей любой ценой. Он даже не успел накинуть халат, так и спускался вниз босой и в ночной рубашке. Мать спешила следом, зевая и не глядя по сторонам.
— Что случилось? — вопросил отец, останавливаясь и видя, что внешне дети в порядке.
Амикус и Алекто обнялись и заревели.
* * *
— Аль, — тихо позвал мальчик, заходя в комнату сестры и прикрывая ладонью пламя свечи.
Одеяло на кровати зашевелилось, и Алекто выглянула из-под него.
— Ты чего? — громким шёпотом спросила она.
Собственно говоря, можно было и догадаться. День прошёл совершенно суматошно. Перестав заливаться в три ручья, они с братом кое-как смогли рассказать родителям, что произошло. Мать смотрела с полным ужасом и несколько раз порывалась броситься к камину, чтобы вызвать авроров, но отец, схватив за руку, удерживал её на месте. Под конец миссис Кэрроу тоже залилась в три ручья, а её муж только сидел, машинально скрёб щетину и повторял:
— Невероятно! Немыслимо! Не могу поверить!
Потом он увёл детей к себе в кабинет и долго накладывал на них какие-то заклинания, отчего воздух вокруг них искрился и окрашивался во все цвета радуги. Мать стояла в дверях и кусала ногти, растрёпанная несчастная женщина, едва не лишившаяся детей.
— Я вызову авроров... — в десятый раз повторила она.
— Нет, — сказал отец. — То, что было сделано, не пошло во вред. У них обоих стабилизировалась магия. Где ты видела, чтобы магия была стабильна у десятилетнего ребёнка?
— Мне почти одиннадцать! — возразил Амикус с дивана, но его никто не стал слушать, только Алекто ткнула его пальцем в бок, чтобы он замолчал. Как ни странно, мальчик вовсе не обиделся и в самом деле замолчал.
— Им помогли, понимаешь? — убеждал отец, а мать прижимала руки ко рту и неверяще качала головой.
— Но такой ценой! — прорыдала она и кивнула на сжавшихся детей, которые, не осознавая этого, держались за руки.
— Не всё в жизни даётся легко! — отчеканил отец. — Иногда, чтобы получить что-то, нужно пройти через страдания. Но я не удивлюсь, если в будущем Амикус и Алекто станут одними из самых сильных магов своего поколения.
Брат и сестра даже зарделись от похвалы, а девочка не обратила, как раньше, внимания на то, что отец первым назвал не её, а мелкую вредную шмакодявку.
Потом их мыли, кормили до отвала и укладывали спать. Амикус вовсе не почувствовал никакого опьянения от бокала столового вина, которое пробовал впервые в жизни — отец распорядился, чтобы обоим налили, как взрослым, по целому бокалу. У него даже не было сил удивиться тому, что отец сам смывал с него грязь и мазал синяки заживляющей мазью, в то время как мама помогала полусонной Алекто. В общем, на их голову за этот день свалилось столько заботы, сколько не набралось бы и за год.
Дети проспали до полдника, а потом им было разрешено делать всё, что они хотят. Вся семья сидела в гостиной, и мать вышивала, чего не делала уже давно, а отец разбирал свою переписку, чем обычно занимался у себя в кабинете.
Теперь же была глубокая ночь, но брат и сестра не спали не только потому, что уже выспались, а потому, что слишком свежи были воспоминания о прошедшей ночи. Темнота ассоциировалась со страшным лесом, в котором поджидала колдунья.
— Ты чего? — повторила Алекто. Амикус поставил свечу на её тумбочку и без приглашения плюхнулся на кровать.
— Не спится, — сказал он и набрался смелости. — Ты прости меня, ладно? За то, что бросил тебя одну в лесу. И вообще... может, ты была права, и не такой уж я и хороший, как раньше думал?
Алекто приподнялась и за ногу затащила его под одеяло.
— Давно не простужался? — прошипела она и вдруг сбилась с привычного тона на серьёзный. — А вообще, я больше перед тобой виновата... — девочка зашмыгала носом. — Это я тебя бросила. Никогда нельзя ссориться, иначе пропадём, — сделала она вывод.
Амикус встал на кровати на колени и торжественно приложил к сердцу правую руку.
— Клянусь, что больше не буду с тобой ругаться, буду к тебе прислушиваться, — сказал он прежде, чем Алекто смогла остановить его воплем, что с магическими клятвами шутки плохи. — И пусть у нас всё будет на двоих, и беды, и радости, — закончил Амикус.
Алекто поняла, что делать больше ничего не остаётся, и тоже встала на колени.
— Клянусь, что больше не буду с тобой ссориться и вредничать. Наоборот, буду тебе помогать с домашними заданиями, когда ты поступишь, и всем буду говорить, что ты у меня самый лучший брат на свете, — сказала она. Как-никак, мальчишка, преодолевая боль, влил ей в рот живую воду, зная, что сам глотнуть не сможет, и собрался спасти её жизнь ценой своей. Да и она сама кричала ему, чтобы он уходил прочь и бросал её, так что в этом они были квиты.
— И да, лучше чтобы всё было на двоих, — добавила она.
Они улеглись рядом, потому что было понятно, что спать порознь первое время они не смогут, слишком тяжело было то, что они пережили.
— А знаешь, я ведь обычно не уроки делала, когда орала, что ты мне мешаешь, — грустно призналась Алекто.
— Я знаю, — хмыкнул Амикус. — Ты свои дурацкие пасьянсы раскладывала.
Алекто хотела возмутиться и отодрать его за уши по старой памяти, но вспомнила про клятву и сказала:
— И ничего они не дурацкие. Старшие девочки говорят, что преподавательница по Прорицаниям утверждает, будто каждый уважающий себя маг должен уметь немного предсказывать будущее. Я с этого года запишусь на Прорицания и сама много чего узнаю. Хочешь, тебя тоже научу?
Амикус хотел презрительно сказать, что карты это для девчонок, но прикусил язык и вместо этого ответил:
— Ну, ладно, научить можно. Но если мне не понравится, я этим заниматься не буду!
— Не захочешь, так не будешь, — согласилась Алекто и перегнулась, чтобы подоткнуть ему одеяло.
Свечка догорала на тумбочке; брат и сестра, постепенно отбросив страх, шёпотом вспоминали самые значимые эпизоды своего приключения.
— Ну, если умереть значит увидеть сверху своё тело, то мы умерли, — рассудил, наконец, Амикус. — А потом ожили. Всё логично.
— Но мёртвые-то обычно не оживают, — напомнила Алекто, беззастенчиво грея об брата ноги.
— А мы ожили, — возразил Амикус. — Значит, не до конца умерли. Интересно, а когда живой, можно так?
— Как?
— Ну, увидеть на расстоянии, что где творится. Я видел, как ты бегаешь по домику, и ты вправду бегала. Видел, как мама с папой ругаются, и они вправду поругались тем вечером, я спрашивал. Ещё карты видел — ты гадала на них. И семь чёрных жемчужин...
— Это, наверное, комнаты были, — подсказала Алекто.
— И мистера Грейбэка тоже видел, — добавил Амикус и зевнул. — Давай попробуем так снова?
— Да ты что? — испугалась девочка. — Снова умереть хочешь?
— Нет, постой, не кричи. Ты там поспрашивай на своих Прорицаниях. Может, мы с тобой великие провидцы, а? Прославимся... Что, не хочешь? Будем много денег брать за консультацию, отец выкупит нашу мануфактуру или виноградники. Восстановим влияние семьи в обществе... Эй, ты спишь, что ли?
— Не сплю, — сонно буркнула Алекто. — У нас же вроде теперь ожерелье есть, зеркало и кольца. Мама с папой их уже надели, папа проверил, они чистые.
— Этого надолго не хватит, — возразил Амикус. — И потом, мы же не совсем нищие, как Уизли или Абботы, правда? Можно пока в сейф положить... — он тоже зевнул и перевернулся на другой бок. — Ладно, мы живы, это главное.
— Хорошо всё, что хорошо кончается, — проворчала Алекто.
