Я принялась анализировать. Левонтия была вся в любви к Прошке. Об этом свидетельствовали многочисленные залитые слезами записи. То есть она была одержима своей любовью. А значит её мозг, эмоции были заняты более сильным раздражителем. Ей банально было некогда сходить с ума, ведь все её мысли были лишь о Прошке.
Дальше. Нюра. Примитивная девушка, которая не ела досыта и не спала нормально. У которой тяжелый труд – это всё, что было. Для неё эта тюрьма была как санаторий. И она прямо лучилась незамысловатой радостью. То есть её ведущая эмоция – удовольствие и радость.
Затем идёт Валя. Она – идейная комсомолка. Даже находясь в тюрьме, она не перестает обличать врагов, причём отдаётся этому со всем пылом. То есть её мысли все время заняты борьбой с классовым врагом. Ей тоже неинтересно отвлекаться.
Катерина. Это исследователь. Она, судя по записям, приняла факт, что будет находиться в этой тюрьме и надолго. И со всем своим пылом она принялась изучать новую жизнь, исследовать её. Поэтому ей тоже было некогда сходить с ума.
Итак, общий вывод. Из шести женщин четверо (луковианка не в счёт), у которых была идея, цель и смысл в жизни – они не сошли с ума. Поэтому я должна срочно найти себе цель. Желательно потруднее и поинтереснее, чтобы было чем заниматься и не деградировать.
Я хмыкнула. Вот я и сделала первый шаг по приспособлению к новой жизни. Теперь нужно будет составить план. А для этого надо продолжить изучать обстановку.
Я достирала обе партии барахла, развесила всё сушиться и оставшейся мыльной водой тщательно намыла сперва пол в «спальне», затем коридор и туалет. Вылила густую грязную жижу, набрала чистой воды и принялась отмывать всё по новой.
С туалетом была особая проблема. Хотя я тогда, после расчленения трупа, как-то позамывала следы крови, но сейчас, когда я стала перемывать тщательно, везде оказались засохшие пятна крови. Спёкшуюся кровь отмывать было трудно. Приходилось некоторые участки скрести.
За день я не справилась конечно же. И за два не справилась.
Прерывалась я все это время лишь на отдых, еду и сон. Ну и само собой на дёрганье рычагов.
И тут у меня появилась ещё одна проблема. Важная. Дело в том, что я стирала, мыла полы, скребла и в результате за эти дни мои руки стали покрываться мозолями, кожа покраснела и начала шелушиться. Я всегда очень бережно ухаживала за руками.
Я горько усмехнулась и посмотрела на свою руку. Раньше у меня всегда были холёные красивые руки. Возраст женщины всегда выдают две части тела – шея и руки. Лицо можно загримировать, можно натянуть кожу, говорят в Бонне нынче делают такие операции. Помню Мадлен, ещё до того, как окончательно сдвинулась, всё собиралась туда, сколько я её не уговаривала, она не слушала, всё хотела продлить молодость. А сейчас мои руки были шершавыми, в цыпках, лак на ногтях потрескался и стал облазить. Неэстетическое зрелище!
С руками нужно что-то делать. У меня не было ни крема, ничего. Среди находок в спальне – тоже ни крема, ни жира. Это плохо. Буквально через пару месяцев мои руки необратимо превратятся в руки старухи со сморщенной кожей. Передо мной встал вопрос о креме для рук. И я совсем не знала, как его решить.
Эх!
Я потрогала развешенное на верёвках бельё и прочие тряпки. Всё сухое. Прекрасно. Сегодня я буду спать на королевском ложе. Осталось решить вопрос – стоит ли перебираться в «спальню» или лучше остаться на топчане? Он-то был не слишком удобным, но зато я не боялась, что дверь застопорится и меня замурует в узком пространстве.
Как же быть?
Я сбегала к «спальне», поискала открывающий изнутри рычаг (да и снаружи тоже. Я ведь так и не поняла, как дважды её открыла). Но пока ничего не вышло. Поэтому решение пришло само – я буду пока ночевать в коридоре на топчане.
Зато у меня будет перина-матрас, одеяло и подушка. И простыня. Буду как королева.
Я счастливо рассмеялась и принялась набивать подушку выстиранными тряпками.
Хм. Я когда стирала, торопилась, была под впечатлением от записок бывших сокамерниц и не обратила внимание, что кроме лоскутов и обрезков разных тряпок, попадались вполне себе неплохие моточки ниток. Вроде полушерсть или даже шерсть. Найденные в спальне два мотка были слишком тонкими, я их решила пока не трогать, но вот найденная в подушке шерсть была вполне пригодна для вязания.
Всё это время я ходила в калошах на босу ногу. По правде говоря, мотать портянки я категорически не умела. Хорошо, что я ходила не так много, но все равно носить калоши на босую ногу – приятного мало. А тут шерсть! И у меня есть спицы. Значит, я в первую очередь должна связать себе носки. А лучше не одни, а парочку. На смену.
От радости, что я придумала такое прекрасное занятие, я аж рассмеялась.
Громко. По-детски.
Сегодня кормили очень вкусно. Был странный суп-пюре с уже привычными вкраплениями трав и волокон мяса. Но кроме того дали большой пирог с запеченной внутри рыбой. Рыбу я не особо люблю, разве только рыбу фиш по-еврейски, которую когда-то готовила моя бабушка, да ещё селёдку. Но эта рыба была, во-первых, совсем без косточек, во-вторых, очень нежной на вкус. Напоминала скорее тигровую креветку.
Поэтому я всё с удовольствием съела и принялась вязать носки.
Чтобы занять мысли я решила составить план. Пусть пока это будет набросок, проект плана. Некий черновик. Зато я хоть приблизительно буду знать, куда двигаться.
Итак, общие задачи. Нужно в первую очередь отмыть мою тюрьму. Тщательно. Так, чтобы можно было ходить по полу босиком. Нет, я не собиралась ходить босой по бетонному полу. Но мало ли что может случиться. Пол должен быть стерильно чистым. Кроме того, нужно было вымыть стены и все выступающие части – от окошка кухни, до кровати в спальне и решетке в туалете. А она ой какая грязная. Похоже предыдущая владелица этой камеры особо чистотой не заморачивалась – протирала только пол в коридоре и всё.
Теперь интеллектуальное развитие. Первое – продолжать поиски следов жизни бывших заключенных, которые могут пролить хоть немного света на эту мутную историю. Кроме того, нужно читать книги. А ещё (но чуть позже) я начну учить луковианский язык. Нужно разобраться с иероглифами. Но это потом, когда я прочту все книги и раскрою все тайны, и заняться для ума мне будет нечем. Так что сумасшествие мне не грозит ещё долго.
Вот. Я молодец.
Идём дальше.
Физическое развитие. Здесь главное – притормозить старение. Нужно найти крем. Или сделать самой. Вопрос – из чего? Нужно заняться аэробикой. Я и так физически постоянно что-то делаю, но это рутина, домашняя работа. От нее фигура не сохранится. Где вы видели хоть одну домохозяйку с хорошей фигурой? Кроме того, нужно или садиться на диету, или сжигать чуть больше калорий, чем мне поступает с едой. А для этого нужно проследить за едой, которую мне дают и составить меню. А уж потом исходить из того, что получится.
Очевидно, что кто-то из предыдущих жительниц этой кельи занимался физкультурой, иначе откуда здесь взялся металлический блин от штанги?
И последнее. Духовное. Здесь я зависла. Я выросла в СССР и была атеисткой. Бенджамин был протестантом, но приучить меня к посещению храма так и не смог. Я пару раз сходила с ним из вежливости и любопытства. Или, когда его мамашка совсем уж доставала меня придирками. Когда он это понял, перестал таскать меня на все эти молебны. Я когда-то читала, что у индийских йогов были медитации. Вроде как это духовные практики. Я не понимала, что это и зачем это. Поэтому оно мне тоже не подходит. Ну что ж, буду петь. Искусство тоже является духовной практикой. Кто-то из моих знакомых говорил это, и я запомнила.
Ну, пока так.
Размышляя, я связала почти половину носка. Получалось замечательно. Но на сегодня всё. Отложу. А то свяжу за раз, а потом что я делать буду?
Мне нужно разнообразие.
Так что перейдём к физическим упражнениям. Я поприседала. Три раза. И у меня заболели колени. Нет. Колени нужно беречь. Поэтому я взяла металлический блин от штанги и поподнимала его вверх. Целых семь раз. И все. Видимо, спорт – это не моё.
