Гарри отпер дверь, не спрашивая кто там. На секунду меня посетило нехорошее предчувствие, но, одернув себя, подумала, что, вероятно, он лучше знает, что делать.
— Привет, Гарри, — прошептали виновато от порога. — Прости, что устроила такой шум, но вы не слышали нашего стука. Пришлось звонить.
— Да ничего, — сказал Гарри. — Заходите.
Он приоткрыл пошире дверь, и в холл шагнули два человека. Сперва я узнала только Ремуса. Он пропустил вперед девушку, пришедшую с ним, и захлопнул дверь. Первые мгновения я с удивлением разглядывала его спутницу, на голове которой топорщились волосы, цвет которых был виден даже в полумраке холла, ярко — розового оттенка. И лишь потом мое внимание привлекло лицо. Оказалось, это была Нимфадора Тонкс, направившая вчера на меня подозрения.
— Нимфадора Тонкс, — произнесла я, сложив на груди руки. — Здравствуй.
Нельзя было сказать, что ее можно с легкостью смутить или поставить в тупик, судя по ее вчерашнему поведению, эта девушка являлась сильной личностью. Однако сейчас она именно почувствовала себя не в своей тарелке.
— Здравствуйте, м-миссис Поттер, — почти пролепетала девушка, опустив глаза.
— Доброе утро, Лили, — сказал Ремус, подходя ко мне. Заглянул в глаза, словно бы удостоверяясь в том, что это я, и приобнял меня. — Не держи зла на Тонкс, поверь, она не хотела ничего плохого… И ты, Гарри.
— Конечно, нет, — пылко возразил Гарри. — Я все понимаю, Тонкс профессиональный аврор, ясное дело, что она решила перестраховаться.
— Я вовсе не держу зла на нее, — улыбнулась я настолько тепло, насколько могла. — Ты ведь хотела защитить Гарри?
Тонкс посмотрела на меня и сразу кивнула.
— Ну вот, против тебя у меня нет никаких претензий. Этот аргумент перевешивает все другие.
Она повеселела, облегченно выдохнув.
— Вы не представляете, миссис Поттер, как облегчили мою душу! Я всю ночь не находила себе места.
— Нимфадора, дорогая, называй меня просто Лили.
— Тогда и вы называйте меня просто Тонкс… Лили.
Мы улыбнулись друг другу, а Гарри и Ремус, глядя на нас, прямо — таки расцвели.
— Вы не откажетесь позавтракать с нами? — спросила я. — Правда, еще ничего не готово…
— Да каких — то пять минут, — сказал Гарри, прильнув ко мне. Я с несходящей с губ улыбкой нежно погладила сына по голове. Волосы у него по — прежнему топорщились, как хохолок, но это придавало ему легкую небрежность.
Ремус и Тонкс, посмотрев друг на друга, хором произнесли:
— Не откажемся.
— Да вы дуэт, — заметила я.
Девушка улыбнулась еще шире и просунула руку под локоть Ремусу.
Ага! Вот оно что…
Но едва мы все отправились вниз, дверь вновь кто — то оккупировал. В том смысле, что в нее осторожно постучали.
Гарри, не говоря ни слова, развернулся. Через некоторое время в дом входили еще двое, парень и девушка. Друзья Гарри, как я думала, Гермиона и рыжеволосый юноша.
— Мы так и думали, что ты здесь, Гарри! — не дав ему открыть рта, провозгласил второй. — Ну и как…
Завертев головой, он вдруг увидел нас и осекся.
— Что вы здесь делаете? — спросил Гарри, покосившись на меня.
— Мы… мы волновались… — дрогнувшим голосом сказала Гермиона. — Мы хотели узнать, как ты…
— Гарри! — окликнула я. — Не держи друзей на пороге и зови их с нами.
Гарри колебался не дольше секунды.
— Пойдемте, — кивнул, приглашая Гермиону и юношу, имени которого еще не знаю, за собой.
— Ну вот, нас теперь целая компания, — сказала я, когда все спустились и столпились у входа. — Гарри, милый, — добавила негромко, так как молодые люди вновь начали неловко переглядываться, — может, ты познакомишь меня со своими друзьями? Ведь я не ошиблась, они твои друзья?
— Не ошиблась, — торопливо сказал он, вставая между замершими девушкой и юношей. — Это мои друзья, лучшие друзья, если быть точнее. Мам, познакомься, это Гермиона Грейнджер. — Она встретила мой взгляд и несмело улыбнулась. — Это Рон Уизли. Его семью ты видела…
Он удивленно моргнул, когда я вдруг протянула к нему руку.
— Рада с вами познакомиться. Рон… — Его рука дернулась при легком прикосновении ладони. — Гермиона. — Она более уверенно ответила на мое рукопожатие. — А я — Лили Поттер… хотя вы и так это уже знаете.
— И я рада с вами познакомиться, миссис Поттер, — сказала Гермиона, сияя глазами и улыбкой.
Крошечная пауза. Девушка сделала незаметное движение локтем в сторону Рона Уизли.
— Ну да… — сказал он и откашлялся, — мы тоже.
— Вообще — то, — хмыкнул Гарри, — Рон более разговорчив, но сейчас с ним явно что — то не то.
Конечно, стоит только вспомнить, как он выкрикивал имя Гермионы, когда мы с ней столкнулись на этой Диагон — аллее.
Рон покраснел. Его уши приобрели цвет спелого помидора, и я его пожалела.
— Ну что, мальчики и девочки, кто мне поможет с завтраком?
Желающих нашлось много, хотя я имела в виду одного Гарри. Улыбаясь, я осмотрела поднятые руки Гарри, Тонкс, Ремуса и Гермионы. Рон медленно растопырил ладонь, когда стал объектом мимолетного внимания.
— Нет, вы гости, — засмеялась я. — Я не могу вас эксплуатировать. Прошу всех садиться, а мы с Гарри побыстрому что — нибудь сварганим…
— Нет — нет, Лили, я почту за честь помочь вам, — возразила Тонкс и ткнула палочкой в сторону шкафа.
Дверцы тотчас распахнулись и оттуда, повинуясь мановению волшебной палочки, вылетела стопка белых тарелок. Тонкс неожиданно споткнулась, поворачиваясь к столу, и на миг потеряла контакт с посудой.
— Осторожней! — крикнула Гермиона.
Увидев, что тарелки накренились, грозя свалиться на пол, я инстинктивно подалась к ним, словно бы могла их поймать. Гарри оказался быстрее всех, поэтому ловко схватил их за секунду до того, как они полетели на пол.
— Все в порядке, — сказала я, не успев испугаться.
— Вот что значит спортсмен, — прокомментировал Ремус, подходя к Тонкс, хлопающей ресницами. — Тонкс, дорогая, тебе лучше все — таки присесть.
— Я опять чуть все не испортила… — печально сказала розоволосая девушка, послушно усаживаясь за стол. — Такая я неуклюжая…
— С кем не бывает, — ободряюще улыбнулась я. — Вот я, например…
И замолчала, осознав, что мне — то как раз нечего рассказывать.
Все, как будто смущенно, отвели от меня глаза.
— Когда все вспомню, непременно расскажу какой — нибудь случай…
От мысли, от которой я не могла никак отделаться, что память ко мне так и не вернется, внутри болезненно царапнуло. Я отвернулась, что никто не увидел мое смятение.
— Ремус, ты сказал «вот что значит спортсмен»… это про Гарри?
Я почти кожей почувствовала, как напряжение в кухне схлынуло.
— Про него, конечно. Гарри — отличный спортсмен. — Я подняла глаза от хлеба, который резала кусок за куском. Ремус и остальные тоже — улыбались. — Он играет в квиддич с одиннадцати лет.
— Квиддич? — повторила я, и в голове что — то щелкнуло. — Ну конечно же, квиддич… магическая игра.
Гарри уставился на меня, глаза его расширились.
— Ты… ты вспоминаешь?
— Почти, — не стала я его разочаровывать. — Иногда в голове что — то мелькает, иногда всплывает какое — нибудь знание. Но это мелочи, вроде того же квиддича или каких — то зелий. Я не помню и одновременно знаю, что это такое.
Ремус подошел ко мне и погладил по руке.
— В один прекрасный день память к тебе вернется, я уверен, Лили.
Или в один ужасный день, добавила я про себя. Наверное, когда это произойдет, моя жизнь вновь перевернется, ведь весь тот кошмар вернется тоже…
Гарри осторожно отобрал у меня нож, потому что, задумавшись, изрезала хлеб целиком.
— Давайте наконец поедим, — сказал он, успевший при помощи Гермионы зажарить на сковороде внушительного вида яичницу с ветчиной.
За поздним завтраком мы говорили о каких — то пустяках, избегая разговора, касающегося меня. Хотя я чувствовала, чта тема призрачно витает над столом. Стоило кому — то нечаянно упомянуть вчерашний день рождения Гарри или имя Альбуса, все мигом замолкали.
Поев, я вышла из — за стола, поблагодарила остальных и извинилась.
— Пойду немного пройдусь. Вы тут продолжайте без меня…
Гарри потянулся было за мной, но я краем глаза увидела, как Ремус предупреждающе положил руку на его плечо.
— Кстати, — услышала уже на лестнице голос Рона, — чуть не забыл… Мама передала торт, до которого мы вчера не добрались.
Я слегка улыбнулась, подумав, что нужно и мне испечь торт для Гарри, как запоздалый подарок на его день рождения… Совершеннолетие… Мой сын — совершеннолетний…
Уйти из кухни меня вынудила потребность побыть в одиночестве хотя бы пять минут. Видя эти знакомые — незнакомые лица, я ощущала нечто среднее между страхом, что испытывала в своих снах, и тоской. Почему? Не знаю…
