Позади него валялись бессознательные тела двух охранниц, надежно прижатые к полу трансмутированными креплениями.
— Спасибо… — прошептал Эдвард.
Но Ал его услышал.
— Не за что, — так же тихо отозвался он.
— Боже мой… — сказала Жозефина Варди, и в голосе ее звучало восхищение.
Они дружно повернули головы к ней.
Вдохновительница эсеров почти не переменила своего положения за время потасовки, только отошла на несколько шагов к стене; теперь она держалась к ней вплотную, почти прижимаясь к стеклу, за которыми колыхалась багровая жидкость «очищенной» красной воды.
— Я почти люблю вас, — проникновенно сказала женщина. — А кто-то наверху любит не меньше. Устоять против наших профессионалов, это, скажу я вам… Вы же, простите, удачливые дилетанты. Везучие не в меру… Знали бы вы, как вы нам нужны! Нет, убивать вас было бы расточительностью!
Пальцы ее коснулись аквариума, и часть стекла словно бы продавилась под этим легким прикосновением; сегмент аквариума, на который Жозефина опиралась спиной, провернулся, убрав женщину за стену.
— Жозефина! Жози! — Панчини кинулся к аквариуму, ударил в него кулаками… бесполезно: все осталось, как есть, а звук получился глухой. Тут же что-то лязгнуло, сперва в одной двери, потом в другой.
— Что это?.. — Эд быстро оглянулся, но ничего не увидел, кроме четырех тел охранников.
— Сволочь! — простонал Эрнесто. — Она автоматически заблокировала снаружи обе двери! Теперь нам их не открыть! Она решила нас уморить!
— Нет такой двери, которой не могла бы открыть алхимия, — фыркнул Эд.
— Да?! — Эрнесто так и взвился. — Ну и сможет ли ваша алхимия что-то поделать с тоннами очищенной красной воды?! Это — абсолютно инертная для алхимии жидкость, уж мы-то проверяли! А когда она заблокировала двери, она и к ним с той стороны придвинула такие же аквариумы!
Эдвард не любил провокационных вопросов. Вместо этого он просто подошел к ближайшему аквариуму, хлопнул в ладоши, и…
И стекло пошло мелкими забавными пупырышками.
— Не выходит? — спросил Ал.
Вместо ответа Эд коротко выругался.
Эрнесто хихикнул.
— Ну все, — зло сказал Эдвард, поворачиваясь к нему. — Сейчас я тебя прикончу! Сейчас я тебя так прикончу, что в день Страшного Суда трубы не подымут, если ты верующий!
И тут ноги у Эдварда подкосились, он упал на колени.
— Эд! — Ал бросился к нему, поддержал, помог сесть, прислониться спиной к аквариуму.
— Все в порядке… — попытался произнести Эдвард как можно отчетливее. — Просто голова закружилась. Не так уж сильно она меня поранила, просто царапина.
Эрнесто буквально вжался в стену, радуясь, что про него забыли.
— Снимай плащ, быстро! — велел Ал. — И рубашку тоже снимай. Черт… ты формулу спирта помнишь?..
— Це-два-аш-пять-о-аш, дубина! Мне тебя в начальную школу отвезти?!
— Прости, запамятовал. Адреналин.
— Из чего ты тут спирт трансмутировать собрался, здесь органических материалов почти что нет!
— А кровь? — фыркнул Ал. — Крови тут, извини меня, до хрена.
Ал помог Эдварду стянуть плащ и рубашку (двигать левой рукой было очень больно), а потом хлопнул в ладоши и приложил руки прямо к ране.
Эдвард взвыл.
— Эй, ты чего?!
— Прости, перестарался… может, сжег немножко, зато теперь уж точно заражения не будет. И от потери крови не помрешь. Но перевязать все равно надо.
Ал начал сноровисто разрывать Эдову рубашку на полосы.
— Эй, а почему мою?! — возмутился Эд. — Твоя чище!
— Вот именно, — отрезал Ал.
Когда с импровизированной перевязкой было покончено, Эдвард, морщась от боли, спросил:
— Слушай, как ты думаешь, а если натрансмутировать из пола здоровенный таран и пробить потолок? Или стенку?
— И захлебнуться, — пожал плечами Ал.
— Ну… может, не захлебнемся, — неуверенно произнес Эдвард. — Дыхание задержим… А потом странсмутируем таран обратно в пол, и на волю! Ну, там подеремся еще с теми, кто снаружи, и все… недолго.
— Не советую, — подал голос Эрнесто.
— Тебя не спросили! — огрызнулся Эд.
— Нет, постой! — Ал подошел к Эрнесто, схватил его за воротник. — Вот что, дорогой ты наш номинальный глава заговора… рассказывай нам быстренько, почему не советуешь?
— Потому что рыбки плотоядные, — ответил Эрнесто почти злорадно. — Жози кормит их редко. Правда, человеческое мясо не давала… насколько мне известно. Как видите, они достаточно большие.
Эдвард и Альфонс как-то по-новому сразу взглянули на зловещие темные тени в багровой воде.
— Хорошо, — почти ласково сказал Эд, — тогда что же ты посоветуешь нам делать?
— Посоветую, — ответил Эрнесто с достоинством. — Если вы пообещаете, что не убьете меня.
— Я не люблю убивать, — поморщился Ал. — Поэтому, если вы будете сотрудничать…
— Но можете не сомневаться, Панчини, — прорычал Эд, — что если что, я отлично вас прикончу и один!
— Понял! — Панчини вскинул руки вверх. — Поверьте, господа, я не сомневаюсь в вашей решительности! И вообще, мне как-то весь этот заговор… понимаете, я тут человек случайный, это все Жози…
— Трепло ты случайное, — бросил Эд. — Удобный оратор — глупый оратор. И яркая политическая фигура, чтобы было кого посадить в кресло фюрера после революции.
— Попрошу меня не оскорблять! — Панчини выпрямился с гордым видом.
— А я попрошу не отнимать наше время, — устало сказал Ал. — Мы вас пообещали оставить в живых, — он снова встряхнул Панчини за воротник, — так, пожалуйста, предоставьте нам информацию.
— Начну с того, что напомню вам: тут есть внутренние камеры. Если не хотите, чтобы Мари вас видела, надо их уничтожить.
— Вон те, что ли?.. — Эд показал рукой на две небольшие (ну, по полметра в длину всего) камеры, закрепленные под потолком. — А звук они пишут?
— Только изображение, — покачал головой Панчини. — А что, есть уже и такие, которые пишут звук?
— Фьюри хвастался, что есть… Ну-ка…
Эд сунул руку в карман плаща.
— Черт, Ал, ты мне пару центов не займешь?
— Зачем тебе? — Ал тоже сунул руку в карман и после непродолжительных поисков вытащил оттуда несколько монет. — На, — он кинул монеты Эдварду. — Решил побиться об заклад?
— Типа того, — Эдвард размахнулся, и прицельно подбил обе камеры в объективы. Одна камера даже заискрила. — Вот и все… Не алхимией единой жив человек.
— Можно спокойно строить планы, — согласно кивнул Ал. — Особенно если вот этот вот, — он указал на Панчини, — согласится нам что-то еще рассказать.
— Постой, а так ли нам нужна его информация? — спросил Эд. Он прикидывал, сумеет ли подняться без посторонней помощи — должен суметь, по идее. И вообще, ему было стыдно. С чего это так раскис? Рана-то пустяковая. — Ал, брат ты мой любимый, но туповатый, тут же под полом нет аквариума?
— И что? — спросил Ал, и тут же лицо его прояснилось. — Да, ты прав: туповатый… Мы ж под землей! Что нам стоит обойти все это строение и вывести тоннель наружу?
— Ну дошло, наконец-то! — Эд сумел все-таки стать, опираясь на пупырчатый аквариум, и почувствовал, что ноги вроде опомнились, усовестились и стали держать как положено. По крайней мере, на левую он всегда может положиться (так пламенно утверждает Уинри), будем надеяться, что и правая, сработанная мамой с папой, не подведет.
— Ничего у вас не выйдет, — Эрнесто произнес это почти с удовольствием. — Под полом как раз и есть главный резервуар воды. Сделайте дырку — захлебнетесь. Она там под давлением…
— Отлично, — Эдвард поморщился. — Ну и какой же путь отступления хотел предложить нам ты?
— Никакого, — оскорблено сказал Эрнесто. — Я его не знаю.
— Ну не фига!.. — Эд еле сдержал рвущийся из глубин души матерок. — Так какого же черта…
— Стой, брат! — Ал предостерегающе поднял руку, потому что Эдвард уже готов был накинуться на Панчини в рукопашной. — Давай без опрометчивых решений… Вентиляция-то тут есть? Это подземелье, так что…
Панчини молча поднял руку вверх, и ткнул пальцем в небольшой люк, забранной решеткой. Там в аквариумах была сделана небольшая ниша.
— Вентиляционный коридор врезан в скалу между резервуарами, — сказал Эрнесто. — Это единственный вентиляционный ход. Вы заметили, что в зале душновато?
— Не особенно, — Ал утер со лба пот. — Некогда было. Но… да, жарковато.
— Сколько раз тебе говорю: сбрей бороду, — проворчал Эд.
Ал проигнорировал эту реплику.
— Ладно, — Эд взял бразды правления беседой в свои руки, — какова ширина этого люка?
— Очень небольшая, — пожал плечами Эрнесто. — Все ходы на базе такие. Их специально сделали так, чтобы не пролез взрослый мужчина.
— А женщина? — спросил Эд. — Или кто-то небольшого размера?!
