— А женщина? — спросил Эд. — Или кто-то небольшого размера?!
— Что вы от меня хотите?! — Панчини искренне возмутился. — Не знаю, я с метром там не ползал! Но я так думаю, что совсем маленькими они эти туннели сделать не могли: воздух под землей нужен.
— А это выход… — Ал внимательно посмотрел на брата.
— Не говори ерунды! — отмахнулся Эдвард. — Не такой уж я маленький!
— Но и не такой уж высокий, — заметил Ал. — Да и в плечах… пропорциональный. Все-таки ты, брат, подвижный боец, а не тяжеловес.
— По-моему, это было завуалированное оскорбление, — прорычал Эд.
— А по-моему, кое-кому пора уже научиться воспринимать объективную реальность, — отпарировал Ал. — Между прочим, Уинри тебя выше…
— На два сантиметра! Всего на два!
Тут Панчини кашлянул.
— Ммм… господа… вы все-таки собираетесь лезть в эту вентиляцию?.. Тогда я должен вас предупредить: там могут быть ловушки. Фильтры, резаки, другое…
— Это что за паранойя?! — не мог не удивиться Эдвард. — Против мышек и ежиков?!
— Против лазутчиков, — пожал плечами Эрнесто. — А почему бы и нет?.. Это же военная база. Вы же знаете психологию наших военных, — произнес он с неимоверным превосходством в голосе.
— Н-да… — Эдвард потер затылок. — Иногда мне кажется, я начинаю понимать, почему этот Рой такая сволочь…
А про себя подумал, что все правильно. Если бы он делал воздуховоды в подземной базе, он бы, наверное, именно так и поступил бы. Подумал — и содрогнулся. «Так я что, все-таки солдафон в конце концов? Или просто разумный человек?»
— Не скажу, что такая система в корне неразумна, — задумчиво произнес Ал. — Но для нас это дела не меняет. Надо выбираться, и побыстрее. Эта сволочь — Жозефина, то есть, — может бог знает что предпринять, пока мы тут строим планы действий.
— Ну и что ты предлагаешь? — зло спросил Эд.
— Как что? Закинуть тебя в вентиляцию, и надеяться, что у тебя получится там пролезть.
— А ты будешь сидеть тут?
— Именно, — Ал спокойно кивнул. — Сидеть тут, и ждать, пока ты приведешь весь спецотряд МЧС с Хавоком во главе меня спасать. Думаю, с твоей легендарной скоростью это будет быстро.
— Черт побери! — Эд выругался и покрепче. — Я бы предпочел, чтобы было наоборот…
— Риска примерно поровну, — пожал плечами Ал. — Тебя ведь в любой момент могут схватить, пока ты будешь выбираться. Да и фильтры эти…
— Но ты-то будешь здесь совсем беспомощен!
— Пусть только попробует войти! — ухмыльнулся Ал. — А вообще, если ты останешься, мы будем беспомощными вдвоем, только и всего. Да и не собираюсь я без тебя сидеть, сложа руки. Буду думать, может, еще что-нибудь придумаю.
— Все равно это зря, — проворчал Эд. — Вот сейчас увидим, что я туда все-таки не пролезу. Я — среднего телосложения! Слышал ты, каланча?! Среднего!
— Прекрасно, — Ал кивнул. — Среднее не бывает.
Эд зарычал.
— Почему мне опять кажется, что это завуалированное оскорбление?!
Ал только улыбнулся.
— Все равно не пролезу, — пообещал Эд. — А прежде чем лезть…
Он подошел к Панчини и решительно двинул ему в челюсть. Да так, что мужика отнесло к противоположной стене.
— Это тебе за дочек, — сказал государственный алхимик резко.
Увы — Эдвард пролез. До люка удалось отлично дотянуться, стоило Эдварду встать Альфонсу на плечи. Отверстие подошло в притык, но все-таки подошло. Эдварду пришлось изрядно повозиться, прежде чем он, во-первых, вытащил решетку, во-вторых, выяснил, что голова и плечи пройдут. Все это осложнялось тем, что все это приходилось делать, стоя в акробатической позиции.
— Ну что, — сказал он, — полез. Не поминай лихом, если что. И девочкам привет передавай.
— Аналогично, — расслышал Эдвард голос Ала. — В случае чего. Да… и если что… скажи Мари, что я ее люблю.
— Кому?! — Эдвард так опешил, что чуть было не свалился с плеч Альфонса. — Это еще кто?!
— Если повезет, моя будущая жена… Она — врач в Маринбурге, ты ее легко найдешь. Помогала мне в расследовании немножко. Я ж тебе еще в лесу говорил.
— А я думал, что ты пошутил!
— Поменьше думай, побольше делай. В общем, она тебе понравится. Ну все, лезь давай, а то у меня на плечах синяки будут!
Эдвард послушно полез вперед, слегка обалдев от неожиданной новости. На его памяти, с тех пор, как Альфонс вернул себе тело, Эдварду всего раз удалось поймать его на интересе к противоположному полу. Правда, уж тогда интерес действительно проявился во всей красе: Альфонс исчез из поля зрения на пару месяцев, перед этим закатив скандал непосредственному начальству — это Альфонс-то! — и заявив, что ему нужен, черт возьми, отпуск, и месяца на три как минимум. Вернулся он, правда, раньше срока, почему-то с рукой в лубке, свежим шрамом на подбородке и твердой решимостью отращивать бороду. О том, что это был за бурный роман, он даже Эдварду не рассказал, и вообще отмалчивался. С тех пор, Ал, кажется, жил по вполне монастырскому распорядку… насколько Эдварду было известно. Если его младший брат и отправлялся в какие-то донжуанские эскапады, то его с собой не звал — что понятно, потому что ведь в природе существовала еще и Уинри, — и в известность не ставил. Ах да, ну и еще умудрялся на это дело выкраивать, по всей видимости, ту неделю в конце каждого квартала, когда братья сидели в своих кабинетах и каждый в одиночку писал отчет (работали и отдыхали они, за редким исключением, вместе). А тут, извольте видеть, невеста!
Как бы ошарашен ни был Эд, но выразить своего удивления никак не мог: туннель был так узок, что развернуться и поболтать с Алом не получилось бы. Оставалось только ползти вперед, переваривая скудную информацию: зовут Мари, докторша из Маринбурга… Мари… стало быть, откуда-то из франкоговорящей части страны?.. Скорее всего, сюда по распределению попала. Может быть и молода, а может быть и за тридцать… Алу, кажется, нравились женщины постарше… насколько Эд помнил… и либо скромница, либо вертихвостка…интересно, блондинка или брюнетка?! И вообще, черт возьми, почему Ал ее не познакомил с ним и с Уинри, прежде чем делать предложение?!
На этом месте Эд себя прервал, потому что собственная реакция его насмешила. Тоже мне, папочка нашелся! Он же старше Ала всего на год, если уж на то пошло. Да и вообще, какое ему дело?.. Он что, ревнует брата?.. Альфонс разумный человек, разумнее самого Эдварда, если уж на то пошло. Ну, пасует немного перед девушками, ну с кем не бывает. Надо думать, что если он кого-то выбрал, то она его достойна.
Лучше бы не о чужой личной жизни думал, а о том, как из ловушки выбраться.
Тут об этом пришлось подумать поневоле: перед Эдвардом оказалась первое препятствие в виде большого круглого вентилятора. С ним Эд разобрался очень легко: слава богу, тут, в коридоре, алхимию можно было использовать свободно. Двигаем дальше?..
Эд вспомнил, что, когда ему аж целый год довелось участвовать в боевых действиях, их первым с Алом непосредственным начальником был некий подполковник Маерс. Любимым ругательством, компромиссом между цензурой и потребностью самовыразиться, у него было: «Червяк глистовой породы!» Почему так, а не просто «глист», оставалось для всех загадкой — быть может, подполковнику, выслужившемуся из рядовых, просто казалось, что так красивее. Во всяком случае, Эдварда он чествовал этим прозвищем особенно часто — вероятно, из-за роста.
«Ну что, поползли, червяк», — невесело сказал Эдвард сам себе, и снова — в который раз! — вспомнил пятую лабораторию. Правда, теперь ожидать войска на подмогу не приходилось, равно как и спасительного маньяка Шрама… Теперь, увы, Эдвард сам был вестником за подмогой… до которой, как говорится, сто верст лесом.
«Только не впадай в отчаяние, подполковник, — подбодрил он сам себя. — Ты выходил из переделок и покруче».
Выходил-то выходил, но тогда он был моложе, крепче и легкомысленнее. Черт, как бок-то болит…
Несколько раз на пути ему встречались довольно значительные препятствия, а один раз Эд даже весьма серьезно застрял: пришлось возвращаться назад. Алу тут явно было бы не развернуться. Пыли и паутины в тех воздуховодах, по которым пробирался Эд («не заблудиться бы тут!.. хотя общее направление ясно: надо все время вверх…») было не меряно, он собрал на себя столько, что, вероятно, на свежем воздухе будет походить на сильно отощавшего медведя. «И почему мы были приблизительно одного размера только такой недолгий период времени? — подумал он с тоской. — Сейчас свалил бы на него все это дело, а сам бы тихонечко сидел в зале, зализывал раны…» Впрочем, с Ала все равно сталось бы сплавить его сюда, хотя бы под тем предлогом, что оставаться все-таки более опасно, а у Эдварда семья…
Препаскуднейший выбор, что ни говори. Ал — тоже его семья. За него он тоже несет ответственность.
