— Позвольте представить вам Лили Поттер, — и с легкой дрожью, которую различила я одна: — Мою маму.
Естественно, это было сказано для новоприбывших, однако, настороженно умолкнув, на меня обратились все девять пар глаз.
— Ты нас разыгрываешь, Гарри, — раздался из толпы рыжеволосых людей веселый голос.
— У тебя не может быть такой мамы, — последовал другой, похожий на него. — Это, наверное…
— Твоя сестра… — закончил первый.
— Фред! Джордж! — прошипела Молли. — Имейте совесть.
Мы с Гарри переглянулись. Я уж думала, он возмутится, но ничего подобного. Он негромко рассмеялся. Уворачиваясь от подзатыльников Молли, выглядевшей сейчас сердитой и в то же время смущенной, вперед вышли два совершенно одинаковых парня, на лицах которых сияли две такие же одинаково хитрые улыбки.
— Приятно познакомиться, Фред, — протянул руку один.
Я, испытывая странное чувство, легонько пожала ее.
— Джордж, — представился его брат.
— Рада встрече, — искренне сказала я.
— Извините, мы перепутали. Это он Джордж, а я Фред. В общем, зовите нас Дред и Фордж, не ошибетесь.
— Мам, не обращай на них внимания, — ухмыльнулся Гарри, видимо, заметив мою растерянность. — Это у них в порядке вещей. И кстати, ничего не бери у них из рук — могут подложить большую свинью.
— Не хорошо на нас клеветать, Гарри! — хором сказали близнецы. — Мы ведь можем и запомнить.
— Ну, все, хватит, — прикрикнула на сыновей Молли. — Вы только миссис Поттер испугаете. — Посмотрела на меня. — Простите их, у Фреда и Джорджа до сих пор ветер в голове…
— Что вы, — улыбнулась я. — Такие замечательные ребята, а главное, веселые…
Джордж с Фредом приосанились и бросили на мать превосходительные взгляды, мол, вот как нас оценили.
— Это точно! — в унисон подтвердили они.
Все вокруг засмеялись. Даже Молли, несмотря на свою встревоженность, позволила себе улыбнуться. Но, опомнившись, снова стала серьезной. Вероятно, она была напряжена из — за снедавшего ее чувства вины за собственное поведение на дне рождения Гарри, за то, что была резка со мной и чересчур подозрительна в отношении моей личности.
И теперь остальные, словно почувствовав в атмосфере холла едва ощутимую накаленность, в ожидании переводили на нас глаза. Но я‑то не собиралась предъявлять против Молли ничего, как бы ни неприятно после тех тяжелых минут мне не было. Просто Гарри ей как родной, и подобно Тонкс она хотела защитить его, пусть и направив при этом агрессию на меня.
— Лили… — неуверенно произнесла Молли, неосознанно теребя рукава своей темно — синей мантии. — Я бы хотела тоже попросить у вас прощения за то… что усомнилась в вашей подлинности. Я не имела права называть вас Упивающимся…
Все взгляды переметнулись ко мне.
— Что ж, я прекрасно понимаю, что вы чувствовали в тот момент. К тому же, с большинством из вас не была знакома, поэтому признать меня вы не могли. Я вас не обвиняю и хочу, чтобы на этом инцидент был исчерпан.
Разведя руки в стороны, я замолчала. Тишина продлилась около полминуты, в течение которой мы с Молли остро смотрели друг на друга, и затем Ремус спросил:
— Ну что, мир?
— Мир! Мир! — закричали остальные с облегчением и радостью.
— Конечно, мир, — согласилась я. Молли кивнула, ее круглое веснушчатое лицо просветлело. И тут я поняла, что зря возревновала к ней Гарри и даже должна быть благодарна за то, что в ее сердце кроме собственных детей нашлось место и для него тоже.
Вот так и произошло знакомство с большой и дружной семьей Уизли, а также проведенные с ними два дня. Было шумно и весело. Не скажу, что ко всем им я здорово привязалась, но не испытывала огромного желания крикнуть им, что они нам с Гарри мешают, и выгнать всех до одного из дома. Хотя по вечерам меня накрывала волна усталости, будто до этого я таскала мешки с чем — то очень тяжелым. И уж тем более не к месту была тоска, въедавшаяся в душу, словно злое животное.
В таком настроении почти глухой ночью меня однажды обнаружил Гарри.
— Мам? Ты чего не спишь?
Погруженная в себя, я вздрогнула от неожиданности.
Выйдя из спальни, долго бродила по дому, потом спустилась в холл. Увидела дверь на задний двор и, не колеблясь, вышла на крыльцо. На улице было прохладно, дождь прошел днем, но сырость ощущалась до сих пор.
— Не спится… А ты почему бродишь?
Гарри приблизился к дверному проему и выглянул наружу. Вдохнул насыщенного разными запахами городского воздуха.
— Пить захотелось, а по пути зашел в твою комнату…
— И меня не застал, ясно. — Я чуть вздохнула. Гарри до ужаса боится снова меня потерять и все же мужественно делает вид, что все в порядке. — Милый, я всегда буду с тобой, никто и ничто не разлучит нас больше.
Найдя в темноте его руку, ободряюще сжала ее.
— Обещаю.
— Так хочется в это верить, — прошептал он, переплетая пальцы с моими.
— А ты верь. Я тоже верю, несмотря ни на что.
Некоторое время молчали, глядя в густую ночную темноту двора.
— Тебе ведь здесь не нравится?
— Почему ты так думаешь? — ответила я вопросом на вопрос.
Гарри почти попал в цель. Нет, особняк Блэков не был мне противен или еще что — то, но находиться в нем мне было некомфортно, наверное, это одна из причин моей угнетенности. Казалось, что этот мрачный дом враждебен ко всем, кто появлялся в нем. Взять хотя бы оглушительный портрет миссис Блэк, проклинавшей всякого, кто попадался в поле ее зрения, а при мне это происходило уже дважды. Впрочем, я видела, что и самого Гарри тяготит недружелюбная атмосфера дома.
— Чувствую, — просто сказал он. — Я отношусь к этому дому двояко: с теплотой, потому что здесь жил Сириус, и с неприязнью, потому что он был здесь несчастлив.
— Расскажешь мне потом о нем?
Как же Гарри был привязан к своему крестному. Мой бедный мальчик… Потерять самого близкого человека, это не всякий может пережить.
— Расскажу. А ты… ну, когда все вспомнишь, расскажешь о папе?..
В горле появился комок. Я приложила усилие, чтобы голос не задрожал.
— Конечно. Но, наверное, тебе кто — нибудь уже рассказывал о папе… обо мне?
Осторожно провела рукой по волосам Гарри, невзначай коснулась его уха. Оно было горячим, как и вся кожа на его лице. Иногда я ловлю себя на мысли, что когда проявляю к нему нежность, как сейчас, Гарри вот — вот уклонится от меня. Это, вероятно, потому, что в эти моменты он бывал напряжен. Он просто не привык к тому, что называется настоящей материнской заботой. Но ничего, у нас двоих достаточно времени, чтобы стать ближе, притереться друг к другу. Если, конечно, никто не будет вмешиваться в нашу жизнь.
— Да, его лучшие друзья.
По его губам скользнула мягкая улыбка.
— Я их знаю?
Наверное, в прошлом я и с друзьями Джеймса общалась, раз они были лучшими друзьями.
— С одним из них мы виделись сегодня днем. Это Ремус.
— Я догадывалась… — Ну да, это не стало сюрпризом, хотя сначала я думала, что с Ремусом дружила я сама. Просто о Джеймсе, по — моему, мы с ним ни разу не говорили. — А еще?
— Сириус.
И снова никакого удивления. Все — таки эти знания сидят во мне где — то глубоко, только невидимый барьер в виде амнезии не пропускает их.
— Гарри… — вздохнула я, потянулась к нему и чмокнула в щеку.
— Если ты не хочешь жить здесь, — сказал он, возвращаясь к прерванной теме, — мы можем уйти отсюда.
— Но куда? Ты и предложил этот дом лишь потому, что больше вариантов не было.
— Это потому что тогда у нас денег не было.
— А они сейчас есть?
— Ваши с папой деньги лежат в хранилище Гринготтса. Так как у меня есть ключ от сейфа, я пользовался ими последние шесть лет. Мы можем пойти завтра с утра в банк и, если ты хочешь, взять деньги, а потом поселиться в какой — нибудь гостинице…
По крайней мере, о деньгах пока не нужно беспокоиться. Но это пока. Потом все равно необходимо искать себе занятие, приносящее хоть какую — то прибыль, не важно какая сумма лежит в банке.
— А Хогвартс?
Гарри посмотрел на меня.
— Что Хогвартс?
— Дамблдор же предложил нам пожить там до первого сентября.
— Хогвартс, конечно, для меня все равно что дом родной, но… теперь, когда Дамблдор показал другую сторону своей души, замок не представляется желанным местом. Потому что там мы будем под неусыпным наблюдением директора. А мне этого совсем не хочется.
— И все же тебе придется вернуться туда, чтобы продолжить учебу. Так?
— Так, — нехотя сказал он. — Но я не поеду в Хогвартс без тебя.
На это мне нечего ответить, ибо отпускать Гарри одного в школу я тоже не стремилась. Как же тогда буду без него?
— Поговорим об этом чуть позже. А сейчас спать.
Закрыв дверь, отгородившись от прохладной ночи, мы с Гарри поднялись обратно на третий этаж, по дороге едва не наступив на сидящего на темной лестнице Тигру.
