― О чем?
― Ты знаешь, о чем.
― Нет, не знаю.
― Ага, конечно.
И тут она вздохнула. Вздохнула и закатила глаза уже… кажется, второй раз за минуту.
И быстро и непринужденно сменила тему.
― Я знаю, что это не так-то просто, ― сказала она, ― попытаться забыть об этом. Не обращать друг на друга внимания. Чтобы ситуация не съела нас живьем. Но мы должны.
Настал черед Драко закатить глаза. Определенно популярное занятие сегодня.
С каких пор она стала такой наивной?
― Только этот год, ― он заметил нотки недоверия в ее тоне. ― Нам надо притворяться. Только в этом году. До лета. Это не навсегда.
― Не сотрясай воздух, Грейнджер.
― Заткнись, Малфой. Я пытаюсь все обдумать. Или то, что я сказала, или мы идем к Дамблдору и отказываемся от должности. Очевидно, ты этого хочешь не больше, чем я.
― С какой это радости?
― Смотри. Нет ни единого шанса, что мы сможем нормально работать как Старосты мальчиков и девочек, когда все так… запутано. Так сложно. Я не позволю этому мешать нормальной работе школы, Малфой. Ни за что.
― О нет, никогда. Как насчет регулярного самобичевания по поводу несделанной общественной работы, а, Грейнджер?
― Заткнись.
― Ставлю что угодно, что я угадал.
―Я только хочу сказать, что если мы попытаемся… честно изо всех сил попытаемся прорваться через этот год, до этого может и не дойти.
― До самобичевания или до всеобщего добровольного ухода в отставку?
Она сжала зубы.
― Если мы просто… будем вести себя как взрослые люди, Малфой, тогда, может быть, нам будет легче. ― Она слегка прищурилась. ― Подумай об этом. Тебе что, правда так трудно не бормотать "грязнокровка" каждый раз, когда я вхожу в комнату?
Драко засмеялся.
― Гораздо труднее, чем ты можешь себе представить.
― Урод.
― Да ведь и проблема не в этом, правда, Грейнджер? Давай не будем притворяться, что все дело в оскорблениях. В словах.
― Что бы там ни было…
… он понял, что Гермиона изо всех сил цепляется за фальшивое хладнокровие…
― Мне все равно. Потому что это не может продолжаться.
― Так ты хочешь покончить с этим раз и навсегда?
― Да.
― И сделаешь для этого все, что угодно?
― Что угодно - в разумных пределах.
Ага, конечно. Друзья Грейнджер. Разум и рассудительность.
И толку от них примерно столько же, сколько от Поттера.
― Вообще-то, есть только один способ с этим покончить, Грейнджер, ― голос низкий, почти рычание.
А она не дура.
― Не трудись, Малфой. Какую бы ядовитую гадость ты ни собрался изрыгнуть - давай, заглатывай ее обратно.
― Ты хочешь это услышать, ― все тем же низким голосом возразил он. ― Поверь мне, Грейнджер. Я знаю, что прав.
Она явно колебалась. Осторожничала.
― В чем? ― Гермиона чуть-чуть повернула голову, как будто в ожидании удара.
Драко в упор уставился на нее. "Скажи это. Скажи, а там видно будет. Потому что где-то там, в глубине, она поймет".
― Просто дай мне, Грейнджер.
А потом он смотрел. Как понимание медленно затопляет ее и отражается на лице. Она опустила голову, в праведном изумлении приоткрыла рот. Лицо исказилось от гнева.
― Ты шутишь, на фиг!
― Почему? ― Драко шагнул вперед. Она отступила. ― Это имеет смысл, Грейнджер. Подумай. ― Он завороженно наблюдал, как ее губа начинает дрожать. Так восхитительно, что ему захотелось поймать ее зубами и прикусить. Сильно. ― В конце концов, все это – не больше чем желание. Похоть. Так? Х*й знает, с чего. Х*й знает, почему я хочу дотронуться до тебя. Но я хочу. И должен. А потом все это может убираться к черту. Потому что как только дело будет сделано, как только желание пройдет, мы сможем вернуться. К чистой ненависти. Хочешь, Грейнджер? Вернуться к нормальной жизни?
― Если это норма, ― огрызнулась она, ― тогда у нас все отлично. Потому что я никогда не переставала ненавидеть тебя, Малфой.
― И тем не менее, спорим, ты ждешь не дождешься следующего раза, когда я прижму тебя к стене?
― Неправда.
― Мечтаешь, что, может быть - только может быть - на этот раз я пойду дальше.
― Нет! ― Он почти слышал стук ее сердца, эхом отдающийся в словах. ― Ты ошибаешься, Малфой. Ты не представляешь, как ты ошибаешься! Я не хочу этого. Послушай! Вот что я имею в виду! Это не выход, я не верю! Почему мы не можем быть выше этого, Малфой? Даже ты… ты должен понимать, что это с нами делает. Прошлой ночью тебя так рвало, что я думала, ты выблюешь к черту свои кишки! И я почти надеялась, что так и будет. Твои методы… эти безумные аморальные способы «наведения порядка»… не для меня. Они не годятся. И они так далеки от чего бы то ни было, что я хочу, - это просто смешно! Я не хочу, Малфой, ни за что.
― Нет, хочешь, ― прошептал он, делая еще шаг вперед. Гермиона прижалась к спинке кресла. ― Хочешь, и мне насрать на то, что ты не желаешь признаться. Потому что я знаю. Я уверен – это все пройдет, если ты дашь мне. Просто дай мне, Грейнджер.
― Я скорее сдохну, Малфой.
― Не верю.
― А стоило бы, ― нахмурилась она и, дрожащим голосом, ― потому что… я… ― она не договорила, завороженная его шагами. Все ближе и ближе.
Потому что оба знали, что случится, когда он подойдет ближе.
Гермиона вцепилась в кресло за спиной.
― Это полный бред. Жестокость и секс, и крик, и ненависть – не единственные способы сделать мир лучше.
― В каком мире ты живешь, Грейнджер? ― прошипел Драко. ― Кто я такой, как ты думаешь, блин? Ты забыла, что я - Малфой?
― Вряд ли это возможно. ― Костяшки ее пальцев побелели. ― Но, где бы то ни было. Кто бы ты ни был. Я к тебе больше не прикоснусь. Никогда. Это неправильно. Ненормально Совершенно и жутко неправильно.
Драко засмеялся.
― Ты хочешь, Грейнджер. Не притворяйся.
― Сколько раз…
― Зачем ты все время это повторяешь? И мне, и себе? Даже я согласен, Грейнджер, а ведь ты – грязнокровка! Для меня… это настолько дико, настолько противно всему, чему меня когда-либо учили, но я хочу, Грейнджер, я знаю… я понимаю, что нужно для того, чтобы мои мозги наконец прочистились. Чтобы ты перестала затуманивать их, заполнять так, что из ушей лезет. Для меня это настолько труднее, Грейнджер, настолько…
― Да как ты смеешь! Как ты смеешь думать, говорить, что тебе хуже! Ты не представляешь, что творится у меня в голове!
― Тогда выкинь это оттуда. Давай избавимся от этого, Грейнджер. Вместе.
― Нет.
― Да.
" Искушай. Шепчи извращенные соблазны. Эйфория, очарование, влечение, возбуждение. Добейся ее. Покончи с этим. Возьми, разделайся, избавься и держись от нее подальше. Дальше, дальше, как можно дальше. Тогда все опять будет нормально. Ты сможешь орать про грязь в ее крови. Перестанешь притворяться, что это уже не так важно".
― Когда я прижимаю тебя к стене, я чувствую, ― Драко провел языком по нижней губе. ― Скользкое, влажное, горячее возбуждение у тебя внутри. Ты вся горишь, Грейнджер. ― Его член шевельнулся. ― И твоя кожа. Она как будто кричит, умоляет меня дотронуться. И я знаю – ты только этого и хочешь. Мой язык. Мой мокрый язык, и кожа к коже…
