Первый выстрел в потолочное перекрытие не произвел никакого эффекта.
Брандей хотел что-то сказать, увидев место попадания.
Бластерный ожог совсем рядом с запирающим клапаном системы жизнеобеспечения. Если его повредить, то воздух мощным потоком рванет на мостик и тогда…
Мысль обожгла слабеющий разум.
Практически отпиленная половая панель будет вырвана и скорее всего закроет пробоину, восстановив герметичность.
Но гвардеец не смог.
Он из последних сил держался за отогнутую часть половой панели.
Его затуманенный взгляд повернулся в сторону напарника и самого Брандея, затем медленно вернулся в сторону запорного клапана…
— Я понял тебя, брат, — раздался в шлеме Брандея голос второго гвардейца.
Командир «Вершителя» посмотрел на второго гвардейца. На его броне моргал индикатор, символизирующий истощение ресурсов системы жизнеобеспечения брони. Второй гвардеец так же задыхался
Он вынул собственный бластерный пистолет, навел его на запорный клапан.
Выстрел — и внутри мостика образовался ураган.
С приглушенным грохотом оторвалась не допиленная панель и с едва различимым шумом, удерживаемая уже не подающим признаки жизни первым гвардейцем, сорвалась со своего места.
Она ударилась поперек пробоины, превратив один мощный поток декомпрессии в несколько чуть мелких. Но, грубо говоря, щит стоят наискось и это никак не мешало кислороду улетать в космос.
Первый гвардеец пропал из вида, но на фоне серого интерьера мостика виднелись черные пальцы, торчащие из-за края щита.
Намертво впившиеся в половую пластину, они находились ровно там, где их схватил первый гвардеец перед рывком…
А затем пальцы слегка изменили место своего положения, и щит двинулся. Едва заметно, едва различимо.
Затем сдвинул его еще раз.
И еще.
С оглушительным грохотом вырезанная половая панель встала на место, максимально возможным способом загерметизировав пробоину.
С едва различимым звуком на пол упали отсеченные кривизной стойкипальцы первого гвардейца.
Раскрылись створки турболифта и внутрь бросились аварийно-спасательные команды.
Брандей почувствовал, что очень сильно замерз, а вокруг стало теплее. Ненамного, но все же…
С него сорвали шлем и в тело впились десятки игл.
Из поля зрения пропала красно-черное пятно второго гвардейца.
Вокруг царил настоящий хаос.
Треск сварочных аппаратов и легкий свист работающих герметизирующих устройств глушил крики и разговоры членов экипажа.
Кто-то рывком вытащил Брандея из «ямы» и разместил на антигравитационных носилках.
Кто-то другой с очень холодными пальцами повернул его голову в сторону и в шею впилась коварная капельница. Телу стало теплее.
И очень хотелось спать.
Брандей увидел фигуру в красно-черных доспехах, склонившаяся над тем местом, где располагался щит.
Он поднял с пола невесть как выжившую кислородную маску и по очереди сложил в нее отрубленные пальцы своего соратника.
Первый гвардеец задохнулся, ценой свой жизни спасая жизнь своего товарища и самого Брандея.
Собственные веки командира «Вершителя» закрывались.
Последнее, о чем он подумал, так это то, насколько верен своей присяге гвардеец, если он предпочел задохнуться, но исполнить приказ и сохранить жизнь охраняемого объекта.
Ответить самому себе на поставленный вопрос Брандей не смог — от отключился.
* * *
Когда за Молом и гвардейцами закрылась дверь, Мара, оставшись одной из трех разумных в отсеке, неодобрительно посмотрела на гранд-адмирала Трауна.
— Хотите узнать почему я не отправил вас за прислужниками Палпатина? — поинтересовался Траун.
— Это не более чем мимолетное сожаление, — объяснила Мара мелькнувшее у нее на лице выражение. — Надеялась, что мне когда-нибудь доведется встретиться с ними вновь и провести матч-реванш.
На губах Трауна появилась лукавая улыбка.
— Встретитесь, это я вам гарантирую, — уверенно произнес он. — Однако, в сложившейся ситуации я не намерен рисковать своими подчиненными. Ваша победа над Х1 похвальна — это качественный шаг вперед, результат работы над собой. Однако, я по-прежнему уверен в том, что прислужники Палпатина превосходят вас в вопросе подготовки и соответствующих умений. Ваше противостояние в текущих условиях может закончиться плачевно. В том числе вероятны ваше пленение или гибель. А этого мне бы не хотелось.
Джейд показалось, что она ослышалась.
Трауну не хотелось бы, чтобы она попала в плен или погибла?!
Занятно слышать эти слова от разумного, который не способен испытывать простые человеческие эмоции.
А если принять во внимание, что слова Трауна никогда не расходятся с его намерениями и действиями…
Похоже он в самом деле озадачен перспективой потерять ее.
— Беспокоитесь обо мне, гранд-адмирал? — с улыбкой промурлыкала она, не отрывая взгляда от лица Трауна.
Последний поднял на нее свои пылающие глаза.
На мгновение Маре показалось, что на лице Трауна промелькнуло удивление и растерянность.
Но лишь на мгновение.
И скорее всего ей в самом деле показалось.
— Я ценю своих подчиненных, — чересчур подчеркнуто официальным тоном произнес гранд-адмирал. — Вы — одна из них. Я не пошлю вас на самоубийственную миссию. Для вас будет другое задание. Отправляетесь сразу же, как только «Химера» сделает остановку в гиперпространстве. Ваш корабль уже подготовлен в ангаре. Можете собирать вещи. Чип с указаниями вам предоставит Рукх. Коридоры отсюда и до вашей каюты, а так же от каюты и до ангара очищены от экипажа звездного разрушителя. Тайна вашей личности по-прежнему соблюдается.
Маре пришлось приложить немало усилий, чтобы сдержать улыбку и не разрушить весь официоз момента.
— Как вам будет угодно, гранд-адмирал, — произнесла девушка, поклонившись.
И когда она долю секунды смотрела в пол, улыбка все же прорезалась на ее губах.
Не такой уж ты и загадочно-невозмутимый Траун.
Покидая отсек, девушка позволила себе продемонстрировать искусство, которое в свое время заставляло имперских сановников выворачивать шеи, когда она исполняла роль любимой танцовщицы на приемах Императора.
Судя по тому, что гранд-адмирал с несвойственной ему интонацией закашлялся, походку от бедра он явно оценил.
В свою каюту Мара Джейд возвращалась с чувством маленького женского триумфа.
Штурмовать неприступные крепости своей красотой она не привыкла, но почему бы не поразвлечься, смущая гранд-адмирала?
Ведь это просто маленькая женская хитрость, что из этого может выйти плохого?
Глава 56. Что ты знаешь о боли?
Девять лет, девять месяцев и тридцать четвертые сутки спустя Битвы при Явине…
Или сорок четвертый год, девять месяцев и тридцать третьи сутки после Великой Ресинхронизации.
(Пять месяцев и девятнадцатые сутки с момента попадания).
В период дефицита времени вынужденные поездки привычнее всего сочетать с инспекциями.
По крайней мере так нам в свое время говорил начальник штаба флота, периодически появляясь в нашем крыле здания. По факту, конечно, приходил он к командующему флоту, но так уж вышло, что наше подразделение располагалось недалеко от заветной приемной.
Так что, получая нагоняй от командира, начштаба спускался к нам и начинал задавать грозные по его мнению вопросы, которые у профессионалов ничего кроме смеха не вызывали. Типичная имитация бурной деятельности и желание сорвать зло на ближнем своем.
Традиционная игра в «большого начальника» в мирное время.
Ведь, как гласит военная мудрость: «Подчиненный всегда должен быть занят делом. В противном случае замполиту прилетает по шапке за то, что какой-нибудь особо любознательный, но необремененный разумом матросик засунул вилку в розетку и половина гарнизона осталась без электричества».
