Благодаря точности стрельбы пилота ближайшего перехватчика, снаряд сдетонировал, так и не добравшись до своей цели.
Но разрушения он причинил: транспаристаль центрального иллюминатора буквально перестала существовать.
В минуты, когда ты видишь приближение собственной смерти, твои чувства обострены. А когда комфорт атмосферы сменяется декомпрессией, приходится, приспосабливаться к физическим ощущениям в условиях, когда тебя пытается выбросить за пределы корпуса.
Задраенные люки мостика встали надежной преградой на пути опустошения атмосферы в ближайших от мостика отсеках, но вот сама боевая рубка…
Им пришлось несладко.
Детонация вызвала пробоину в иллюминаторах и, прежде чем утечка воздуха проявила себя, сперва экипаж обдало волной острейших осколков.
Брандей, хватаясь левой рукой за вмонтированное в палубу кресло, прилагал все усилия для того, чтобы не отправиться за мусором и обломками наружу.
При этом он чувствовал как декомпрессия вытягивает из его тела, пробитого в нескольких местах осколками, драгоценную алую жидкость.
Правая рука, которую осколок повредил в районе локтя, бесполезным предметом болталась в воздухе. Китель по всей правой половине тела становился красным от вытекающей из него крови.
Но могло быть и хуже.
Могло быть как с энсином, в чьи затуманившиеся глаза он сейчас смотрел.
Совсем еще мальчишка, не старше двадцати пяти. А в его шее торчит осколок транспаристали размером с человеческую ладонь.
Из перерезанной глотки все еще хлещет кровь, заливая все на пути своего следования к пробоине.
Остальные члены экипажа, которым удалось остаться на боевом посту, что есть силы принимали меры к сохранению своей жизнеспособности.
Кислородные маски, входящие в комплект аварийного комплекта, размещенного едва ли не рядом с каждым боевым постом, сейчас пользовались большим спросом.
Очередное новшество Трауна. К которому относились довольно иронично, но как показала практика, гранд-адмирал неспроста уделял этому самое пристальное внимание.
Пластиковая маски, надежно прилегающая к лицу и имеющая запас кислорода на десять-пятнадцать минут. Вполне достаточно для того, чтобы покинуть место, подвергшееся декомпрессии.
Конечно, если ты выживешь.
А вот Брандей понимал, что его время уже на исходе.
Пальцы правой руки слабели, левая бесполезна.
Его маску сорвало к хатту в первые же моменты декомпрессии, пока вахта передавала управление кораблем на второстепенные пункты.
Судя по тому, что звездолет продолжал активные боевые действия, старший помощник явно успешно принял командование.
Теперь бы еще выжить…
Начиналось головокружение, тело затапливала слабость…
Кровотечения дополнительно ослабляли организм, и вот сейчас, скоро…
Он чувствовал, как его пальцы расслабляются и вот-вот его вышвырнет за пределы рубки.
Хатт, подумать только — один выбитый иллюминатор. Его можно было бы чем-нибудь закрыть, как створ ангара атмосферным щитом или бронестворками…
Пальцы соскользнули со спинки кресла и ощущение свободного падения охватило тело.
Мужчина почувствовал себя свободным, словно птица в небесах. Сознание путалось и ускользало, подстраиваясь под мерность происходящего…
Резкий рывок едва не вырвал его руку из плечевого сустава.
Против своей воли, он заорал, после чего замутненным взглядом посмотрел в сторону того места, где его продолжали удерживать…
Он натолкнулся лишь на безликий черно-красный щиток шлема гвардейца, который удерживал его за руку, подбирая к себе, словно по канату.
При этом, его самого удерживал за ноги уже второй гвардеец, который, очевидно, сумел закрепиться в левой «яме».
А ведь точно! Он ведь сам приказал им там находиться, чтобы не отсвечивать в бою…
Спустя несколько секунд, когда стало ощутимо холодно, а воздух стал настолько разрежен, что даже работающая система жизнеобеспечения не помогала, его затянули в «яму».
Первое, что он почувствовал, это укол в плечо. Затем еще, еще и еще.
Кто-то разорвал его китель и туманящийся взгляд Брандея сумел увидеть огромную рану. Блеснули собственные ребра, как оказалось, парочка из них сломана.
Бинты и кровоостанавливающие пластыри усеивали его бок с пугающей скоростью.
— Боевой коктейль, — услышал он голос одного из гвардейцев. Второй без лишних слов протянул ему пневмошприц и вот он, новый укол. Но на этот раз досталось шее.
Спустя секунду туман и слабость отступили.
А на лице появилась кислородная маска.
— Приказы, сэр! — механический голос из-под шлема требовал от него указаний. — У вас есть две минуты, прежде чем организм отрубится. Отдайте приказы!
Конечно, есть старпом, но…
А! Экипаж вахты! Спасти нужно их!
Сознание прочистилось, когда командир «Вершителя» сделал второй глоток воздуха.
— Заделать пробоину! — приказал Брандей. — Нужен щит, пластырь, атмосферный генератор щита, чтобы прекратить отток воздуха, иначе мы все задохнемся.
Он бросил жалобный взгляд на разбитый иллюминатор.
Эх, сюда бы простой трапецевидный щит, чтобы встал точно по граням стоек и задраил пробоину…
— Охраняй его, — приказал первый гвардеец второму. — Я пошел.
В то же мгновение он сделал то, что не ожидал командир «Вершителя».
Гвардеец сорвал с него маску, а затем надел на голову командира корабля что-то большое и темное. И происходило это в атмосфере, где звуки стали столь слабыми, едва различимыми…
— Стой, куда!? — язык Брандея начал заплетаться, и силы стали покидать.
Стало довольно холодно и сейчас Брандей понял, что по факту воздух-то из рубки улетучился. Оглушительная тишина шокировала, и только сейчас до капитана дошло, что слышит он лишь благодаря тому, что ему на голову надели вовсе не маску.
Это был шлеп, который надежно зафиксировался в районе шеи, а перед лицом командира плясали многочисленные иконки визора. Чем-то напоминает шлем штурмовика или пилота, но более современный и…
Блуждающим взглядом Брандей увидел, как гвардеец, надев на свое лицо кислородную маску, моргающую красным огоньком закончившейся смеси для дыхания, беззвучно вылез за пределы «ямы».
В его руках ожил вибромеч, и телохранитель вонзил его в палубное перекрытие.
Тугоплавкий металл не поддавался, но несколько разрезов позволили кончику оружия проделать пробоину. Гвардеец, блистая покрасневшим лицом, налег на свой вибромеч, выпиливая из палубного настила трапецевидный щит…
Гвардеец вырезал три грани, когда рухнул на колени. Вибромеч, проделав половину пути, сломался.
— Он же задыхается! — слабеющим голосом произнес почувствовав, что ему в руку впилось еще что-то. Посмотрев на тянущуюся в его руку трубку с катетером, он понял, что гвардеец начал переливать ему плазму внутривенно. И была еще одна — тянущаяся к нижней части шлема — через нее второй гвардеец отдавал командиру свой кислород. Из собственного запаса громоздких доспехов, которые и снять-то без посторонней помощи и специального оборудования невозможно. — Помоги ему!
Брандей понимал, для чего гвардеец подключил к нему свою систему жизнеобеспечения. Крови в организме почти не оставалось, или она была на критически низком уровне.
— Это наш долг, — отчеканил второй, поднявшись было на помощь первому, но тот отрицательно мотнул головой.
Гвардеец, едва двигая руками, из последних сил схватился за край палубного настила. Обессиленный и задыхающийся, он, явно слабеющей, рукой вынул из кобуры бластерный пистолет.
Конечность медленно поползла вверх.
Брандей бросил взгляд на членов экипажа вахты… Кислород кончился и у них. Больше половины уже медленно отдающие тепло тела в вакуум трупы, и лишь парочка еще подают признаки жизни.
Помочь гвардейцу, кроме второго гвардейца больше некому.
Но тот, если отправится на помощь товарищу, будет вынужден прервать оказание медпомощи самому Брандею…
Тупиковая ситуация.
