Анна глубже вздохнула, чувствуя, как на нее наваливается непреодолимая усталость. Глаза медленно закрывались, готовые встречать яркие сновидения. Из горла вырывался усталый зевок, заставляя широко раскрыть рот. Руки плавно опустились на подоконник, отпуская оконную ручку. Облокотившись на влажное стекло, девушка недовольно поморщилась. Мелкие капельки воды быстро прокатились по ее покрасневшей от злости коже, заставляя болезненно чесаться все те места, которых они коснулись. Осторожно растерев свои синяки, Россия вновь обессилено зевнула и окончательно закрыла глаза. Долгожданная тьма будто нажимала на невидимые глазам переключатели внутри ее организма, отчего девушка не слышала ни какие шумы. Только полный вакуум…
В темном помещении неожиданно вспыхнул неестественно тусклый свет. Пауки быстро расползлись по углам, стараясь защитить свои паутины от постороннего вмешательства. По каменным стенам пробежали мелкие трещины, раскрашивая и без того облезшую штукатурку. Ржавые железные цепи плотно приковывали Анну к полу, заставляя ту стоять на корточках. Колени затекли, принуждая ее крепко сжимать свои бледные исцарапанные губы. На плечах сохранились многочисленные кровоподтеки в форме тонких алых полосок. Если их случайно задеть, они принимались резко багроветь и расширяться. Вся рука была окрашена в крупные бурые пятна, спускавшиеся от шеи и до щиколоток. Невыносимая резкая боль в ногах сводила девушку с ума. На языке вертелись различные ругательства и молитвы, смешанные между собой в дикий коктейль, кислотой прожигая ее десна. Ненавистные запахи крови и страха присутствовали в каждом закутке, в каждом атоме кислорода, который был так необходим для жизни. Парадоксально, но факт. Неторопливые шаги незнакомца оставляют рваные следы на буром песке. Брагинская сквозь ультразвук слышала его рассуждения, но была не в силах даже поднять голову.
— Ну что, как тебе твой новый дом?
Россия гневно поморщилась, но не сказала, ни слова. Скулы сводило на нет, отчего желание протяжно застонать росло с каждой силой. Стараясь отвлечься от надвигающегося приступа тошноты, она громко вздохнула, чувствуя ненавязчивый аромат молочного шоколада. Рядом где–то находилась кухня. Рванувшись, прочь из окружающей ее тьмы, девушка громко закричала. В нежную кожу запястий впивались тонкие шипы, мягко протыкая ее распухшие вены. Перед глазами все поплыло, сливаясь в невозможную кашу.
— Приятного мало, не правда ли? — Снова этот металлический голос, плавно разрывавший ее многострадальные барабанные перепонки. — Чего молчишь, мразь? Устала стоять передо мной на коленях?
Наручники молниеносно расстегнулись, больше не придерживая Анну на весу. Она громко вскрикнула и свалилась на ледяной пол. Мелкие бурые песчинки проникали в открытые раны, заставляя девушку судорожно вздрагивать от нестерпимой агонии. Приоткрывая свой израненный рот в немом крике, Брагинская осторожно попыталась встать, но ноги быстро подкосились и сдвинулись вместе, словно у сломанной марионетки. Добраться до желанной двери можно было только ползком, но ее мучитель не хотел так просто отпускать свою добычу.
— Какая ирония! — Насмешливым тоном пояснил незнакомец, запрокидывая голову Анны. Ее взгляд упорно отказывался фокусироваться на чем–либо, превращая свою обладательницу в бездушный кусок мяса. Острое лезвие кухонного ножа нежно погладило ее кожу, но этого хватило, чтобы сердце бешено забилось в очередном припадке. Девушка нервно сглотнула, пытаясь привести себя в чувство, но инстинкт самосохранения был безжалостно придушен на корню и скоропостижно скончался. Но боль больше не удивляла, а наоборот, притягивала. Вот только злобный металлический голос отказывался выходить из ее головы, как и его обладатель, нежно сжимавший в своих руках окровавленное тело Брагинской и приставлявший к ее прекрасному личику нож…
Дыхание участилось. Анна резко вскочила с кровати, ощупывая свои конечности. Все было цело. Она до сих пор была цела и невредима. По крайней мере, физически. Девушка удивленно перевела взгляд на подоконник, на котором продолжала лежать ее подушка. Дождь давно закончился, как в прочем и жуткая гроза. На улице ярко светило солнце, быстро отогнав с потемневшего неба малочисленные гигантские тучи. Роса давно покинула обезвоженные листья, переносясь в голубую гладь.
— Надо же было, такому присниться! — Раздраженно пробурчала девушка, устало спускаясь на пол. Будто она и не спала совсем, а бодрствовала всю ночь.
— Интересно… — Мелодично пропела Россия, внимательным взглядом осматривая комнату. — А каким образом я оказалась на кровати? Вроде бы на подоконнике засыпала…
— И почему я нахожусь в комнате чаефила? — Задумчиво прошептала девушка, замечая, что темно–зеленые обои сменились на нежные пастельные тона. — КЕРКЛЕНД!!!!!!!
Злость России начала прогрессировать с каждой минутой. Девушка быстро забегала по дому в поисках его хозяина, но тот как сквозь землю провалился!
## У меня возникли срочные дела, поэтому я уехал. Еда на столе. ##
С удивлением взяв в руки записку, Анна с нетерпением зашла на кухню. На столе стояла тарелка с непонятной жидкостью. Принюхавшись, девушка презрительно наморщилась. Пахло рыбным супом.
— Готовка явно не его сильная сторона. — Хмуро констатировала факт Брагинская, осторожно прикасаясь кончиком металлической ложки к кусочкам хлеба, смоченным в странной жиже. — Хорошо хоть записку оставил. Буду знать, кому на голову вылить эти отходы.
В гостиной послышались тихие гудки. На кожаном диване нетерпеливо вибрировал мобильный телефон, высвечивая на своем экране три иконки. Взяв его в свои ладони, Анна нажала на одну из них.
Шелест страниц книги истории, Его не волнуют беды ничьи
Сам не проводит мира аллегории Тонут они, затопили ручьи.
А сказка имеет хороший конец, Я его уничтожу однажды.
Мертвец не оставит надежды венец. Отвага искоренит власти жажды.
Лечит раны не сердце, а Игра: жестокая и беспощадная.
Тебя ожидает ее острие. Ведь смерть на севере лучше, прохладнее.
Ах, как ты прекрасна в этих шелках. К лицу тебе милая улыбка.
Недолго тебе витать в облаках. Ее поджидает большая ошибка.
Болезненно протекает по венам, Едва отравляя все вокруг.
Солнца блики летали по стенам. Акцентируя то, что ты — мой друг.
Мешает мне твое любопытство, Не знаешь ты правды, но и не молчишь.
Если ты скроешь сердце бесстыдство, Бредовые мысли свои сохранишь.
Одна блуждаешь ты в этом мире, Йогуртом заменяя завтрак свой
Слушая совесть, участвуя в пире. Я — всего лишь посланник твой.
Манна небесная нам пошлется, Ели и сосны скроют от мира.
Наша история вмиг улыбнется. Я проникаю в обитель эфира.
А музыка слышится четче и четче, Наперсток лежит на твоем столе
Наши мгновения стали короче Аккорды грозно звучат на стекле.
— И где–то в этом бренном мире скончался «Смысл» и возродилась «Графомания». — Гневно подумала про себя Брагинская. — ШЕСТАЯ МОЛИТВА К НЕБЕСАМ. НЕ БОЙСЯ МЕНЯ, АННА…
«Россия, мы просим вас временно вернуться в Разведывательную комиссию, в связи с обнаружением нового трупа. С уважением, Людвиг».
— Значит все–таки Торис… — Безнадежно прошептала Анна, складывая свой мобильный телефон в карман. Сумочка уже поджидала ее в прихожей. Накинув на себя любимое розовое пальто, девушка с удивлением обнаружила на обувной полке большой альбомный лист. Его уголки неприятно царапнули ее кожу. Любопытно взглянув на него, Брагинская взяла его в руки и с интересом заскользила взглядом по строчкам:
Следи за мгновением, будь осторожней.
Не вырони хрупкий хрустальный сосуд.
Ты брось им в меня. Так будет надежней,
Дождись, когда звезды устанут, уснут.
Прислушайся к ветру. Шумит он и воет,
Сжимая сердце вежливой ложью.
Но солнце не плачет, оно тихо стонет,
Покрывшись мурашками, мелкою дрожью.
Следи за мгновением, ведь твой лучик света
Давно уж потух, не желает сиять.
Теперь не услышать глухого совета
И не постараться мечтанья понять.
А в нос проникает аромат спелой груши
От ее прекрасных мягких волос.
Ее осуждают? Не верь им, не слушай!
На свете есть много различных полос.
