— Малой? Ты нас слышишь?
Я даже не смог разобрать, чей это голос. Так, хватит витать где-то в грезах. Тут есть реальность, которая намного опаснее и отдых сейчас просто недопустим. Хотел бы дать себе пощечину, но вряд ли получится, да и со стороны, я думаю, это бы глупо смотрелось.
— Да, слышу, — отвечаю я.
— Что у тебя со связью? — это говорит Серж. — Мы уже минуту тут ведет обсуждение, а ты где-то паришь и даже на нас внимания не обращаешь, — он добро улыбнулся.
— Извините, я что-то задумался. О чем вы говорили?
— Да, думаю, ты и без нас уже разобрался, что мы почти что добрались! — ликовала Мария. — Мы у цели! Да и ренегатов не видно.
— Это хорошо, — отвечаю я, но выходит как-то устало.
— Давайте ускоримся, — услышал я голос Стаса. — Я не хотел бы повстречаться с ренегатами раньше времени.
— Хорошая мысль, — вновь отозвался Серж. — Нрафится!
Охотники дружно поддержали шутку. Чувствую, в будущем, эта привычка выражать эмоции с буквой «ф» вместо «в» сохранится. Слишком уж она притягательна в общении. Ну, хоть что-то веселое ёхху внесли в наш коллектив. И этому можно только радоваться. Я бы и радовался, да вот настроения, увы, не было.
И куда, мне интересно, оно делось, за прошедшие от силы полчаса? Видно это тоже останется тайной. Что-то слишком много тайн для одного человека. Пора бы и честь знать.
Мы подошли к массивным воротам. У них была совсем немного приоткрыта створка, как раз, чтобы в нее мог проскользнуть человек. Часть охотников проскользнуло через нее, а потом прозвучал хлопок. Резкий и сильный.
Выстрел! Это был выстрел!
— Что произошло? — тут же послышался голос Стаса, уже перебравшегося на другую сторону.
Я обернулся и увидел, как из той стороны, откуда мы только недавно пришли, появилась группа людей. Человек пятнадцать, может двадцать. Ренегаты.
— Это ренегаты! — я просто прокричал в динамик.
И только потом я увидел, как, облокотившись об стену, начинает соскальзывать Глеб. Пуля угодила куда-то в грудь, и скафандр оказался разгерметизирован. Я быстро подхватил его под руки. Мне тут же помог Серж, и мы просто второпях перенесли его на другую сторону.
— Не знаю, что делайте, — прокричал я, — но не дайте им перебраться на эту сторону ворот!
Через щель, я увидел, как к нам несутся ренегаты. В руках у каждого по пистолету. Вооружены и опасны.
— Сейчас, что-нибудь придумаем, — откликнулся Стас.
Тем временем, из кобуры Глеба Серега достал пистолет, и они вместе со Сталкером открыли огонь на поражение. Но даже не надеялись в кого-то попасть, только обеспечивали нам прикрытие и дополнительное время.
Я вместе с Линой сидели над телом Глеба. Он дышал, но я видел, как тяжело ему дается каждый вздох. Дикий холод сковал его тело, а его лицо прямо на глазах начало бледнеть.
— Доставай ту мазь, которую дал Атху, — прокричала Лина. — Закупорь ей дыру в скафандре.
Я извлек липкий комок из кобуры. Он даже не застыл. Размазал в том месте, где предположительно должна была быть щель. И, на мое удивление, мазь застыла, словно гипс.
— Щель закрыта, — тут же отреагировала Лина, которая получала показатели с визора Глеба на свой. — Климат внутри экзоскелета восстанавливается.
— Что с Глебом? — услышал я голос Марии.
— Пулевое ранение. Куда точно попала, не знаю. Нужно снимать костюм, что в данных условиях просто невозможно, — торопясь, объясняла Лина. — Но есть и хорошая новость, ни одна из артерий не задета. А холод на какое-то время застудил рану. Кровотечения нет. Он выживет, но нам нужно спешить!
— Его нельзя транспортировать сейчас, — отозвался Саша.
— У нас нет другого выбора! — Лина была не в себе и действовала, скорее всего, на одних лишь инстинктах. — Малой, помоги мне. Нужно нести его к черной башне.
Я подхватил Глеба за руки, а Лина за ноги. Его лицо было бледным, и он был без сознания.
— Как там дела с ренегатами? — вспомнил я.
— Мы нашли механизм управления воротами. Но он, к чертям, замерз, — кричал Стас.
Мы все были на взводе, что уж там говорить. Кровь стучала в висках. А хлопки все так и продолжали раздаваться. Серега со Сталкером, продолжали отбиваться.
— Мы раскрутили его и смогли вернуть его работоспособность, — услышал я голос Сержа. — Еще минуту и ворота будут закрыты.
— Хорошо, — отозвался я. — Мы пока продвигаемся к черной башне с Глебом. Как закончите, присоединяйтесь. Если что-то пойдет не так — тут же сообщайте!
— Да, нам только трупов не хватало, — тут же добавила Лина.
— Мы справимся! — прокричал уже психующий Стас. — Идите!
И мы пошли так быстро, как только могли. Юля с Марией шли с нами.
Поднялся сильный ветер, который только преграждал нам путь. Нести Глеба стало совсем невыносимо. А сколько осталось идти до башни — неизвестно.
И все же мы мыши, которые начались драться за кусочек сыра, который все еще находился в мышеловке. Но кто-то должен был добраться до конца. И мы были первыми. Первооткрыватели, не знающие, что нам уготовано дальше.
Кусочек сыра, мы идем к тебе!
— Я что-то вижу, — услышал я голос Юли. — Там впереди что-то типа пещеры.
— Хорошо, осталось немного, — произнесла Лина.
Я понимал, что она жутко устала, но продолжала нести Глеба только потому, что адреналин придавал ей сил. Не так много, чтобы ворваться в бой, но достаточно, чтобы выносить павших с поля боя.
И мы несли. Добрались до входа в грот, но наш путь был перекрыт. Вход в пещеру был перекрыт стеной изо льда. Я отчетливо видел контур прохода. Очередная загадка с дверью. Нет! Только не сейчас!
Юля с Марией обыскали стену, но так и не смогли найти рычаг или что-нибудь еще. Мы положили Глеба на снег. Лина сидела рядом с ним, сжимая его руку в своих. Это слишком для нее. Эмоции зашкаливают. И она просто не справляется со всем этим потоком.
Да, эмоции во мне тоже уже перешли через определенную планку, и я… разозлился. Так, как никогда не злился!
Я стоял напротив этого очертания проема и вложил в удар всю ненависть, которая только была во мне. Льду хоть бы хны, а вот моему кулаку досталось. Я почувствовал, как на костяшках выступила кровь. Да не может такого быть! Такое просто не должно происходить!
Внутри меня наступила гнетущая пустота. Я еще раз ударил кулаками по льду, но намного слабее. И так и скатился на снег. Стоял на коленях перед дверью и смотрел в свое отражение во льду.
Господи, если ты и вправду существуешь, не бросай тех, кто в тебе нуждается! Помоги нам! Помоги…
Лина так и сидела рядом с Глебом, сжимая его руку.
— У него падает пульс, — произнесла она дрожащим голосом. — Мы его теряем! Теряем!
У нее началась истерика.
— Мы не можем тебя потерять, Глеб! Только не здесь!
Мария подошла к ней сзади и присела рядом, положив на плечо руку.
— Все будет хорошо! Он выкарабкается!
— А что если нет? — Лина повернула голову к Марии.
Марии нечего было ответить, точно так же, как и Юле и мне.
— Мы не можем тебя потерять, — совсем тихо произнесла Лина, а по ее щеке пробежала слезинка…
2412 год. Черная башня в тайге. Температура: -76˚С.
Охотник Консорциума, Малой.
Послышался сильный треск. Сам лед начал трескаться. Я взглянул вверх и лишь увидел, как к нам приближается большой град из ледяных кольев.
— В сторону! — прокричал я.
Юля с Марией тут же прижались к стене, а я ринулся к Лине с Глебом. Через визор увидел, как раскраснелось ее лицо. Она не понимала, к чему мое предупреждение и лишь крутила головой. Я подхватил Глеба под руки и потащил к стене. А затем рванул за руку Лину. Еще секунда промедления и ледяная глыба разрубила бы ее пополам.
Посыпались и другие глыбы, осколки которых градом осыпали нас. Я укрыл своей спиной Глеба, боясь, что одна из ледышек сковырнет ту мазь, превратившуюся в твердую массу, с его скафандра. Почувствовал, как осколки ударяются о мою спину. И по правде испугался того, что одна из них сможет прорезать брешь в моем экзоскелете, но держался, пока все не закончилось.
Последняя глыба упала вдалеке от нас и раскололась пополам.
— Как вы? — услышал я голос Сержа.
Они появились на горизонте и быстро приближались к нам.
— Мы целы, — отозвалась Мария. — Правда Глебу стало только хуже, да и Лина немного не в себе. Что с ренегатами?
— Мы смогли закрыть ворота, — теперь отвечал Стас. — Это задержит их на какое-то время, но не гарантирую, что у нас есть хотя бы пятнадцать минут.
Оставшаяся группа поравнялась с нами. Саша наклонился к Глебу и сверился с его показателями на визоре. Ничего не произнес, но его кивок головой, явно сказал, что худо дело.
