До этого фэйри не изъявляли желание становиться его частью. Проще говоря, презирали. И не сказать, чтобы спустя пару веков их мнение изменилось. Для моего народа человек — вечно спешащая букашка, чья жизнь сродни вспышке молнии, выжигающей под собой землю.
В результате массового переселения началась Охота, продлившаяся более двадцати лет. Однако оружие на фэйри направляли вовсе не люди. Простые жители и не подозревали о том, что скрытая война развернулась в тени их улиц, пока те спали дома. И будем честны, у них шли собственные битвы, где каждый день мог стать последним. В такие моменты ты не думаешь о существовании магии, а молишься всем богам за своих близких.
Итак, по одну сторону волшебных баррикад оказались фэйри, по другую — вампиры, оборотни, ведьмы и маги, столетиями скрывавшиеся среди простых смертных. Первые объединили силы, отложив на время дворцовые распри. Вторые создали Альянс, который и продолжает тянуть за собой отголоски прошлого и ныне: обиды за развязывание войны и реки крови, которые она пролила. Многие волшебные существа до сих пор винят во всём мою расу, ведь никому не нравятся гости с желанием остаться у вас навсегда. Часть фэйри же не в состоянии простить открывшуюся на них охоту.
Для одних война стала способом завоевать новый дом, для других — отстоять свой. В конечном итоге потери стали настолько велики, а риск раскрыть себя дышал в затылок, что обеим сторонам пришлось заключить договор о перемирии и ненападении. В учебниках по магическому искусству тот период прозвали Морем слёз.
После принятия договора Равновесия был создан Закон и, чуть позже, ныне действующие организации управления. Закон представляет собой огромный свод правил. Все участники договора равны и обязаны соблюдать их. При нарушении последует наказание разной степени тяжести. Если вы не слушались родителей, то Санта заполнит чулки углём. Если вы нарушили красную статью Закона, то вас отправят в одну из самых жутких тюрем на краю земли. Попасть туда — как лететь в пропасть, зная, что внизу — смерть, а ты ничего не можешь с этим сделать.
Увы, жизнь местных волшебных существ не стала радужной и прекрасной по взмаху волшебной палочки, как только перемирие вступило в силу. Несмотря на то, что с каждым годом систему стараются улучшать, она всё ещё имеет множество недостатков и лазеек. Один из главных поводов для дискуссий — легальная и нелегальная деятельность на территории действия Закона. Как получить официальную регистрацию в мире людей, если вы, предположим, фэйри, сбежавший из родных земель? Не так-то и просто.
Благодаря учёту примерного количества носителей магии легко отследить соотношение тех и других сторон, что даёт хотя бы видимое подобие контроля. Так что если фэйри мечтает переехать из домика на берегу леса в серую многоэтажку мира людей, то причина должна быть веская. В противном случае от комиссии поступит отказ в регистрации. Вот только не все после этого возвращаются домой — минимальный процент. И те, кто остаются здесь незаконно, считаются нелегалами. Некоторые из них даже не пытаются пройти комиссию и сразу скрываются в кварталах.
Почему их так трудно поймать и отправить назад? Во-первых, численность Альянса недостаточна, чтобы полностью сдерживать потоки прибывающих. Во-вторых, коррупция. Дай взятку кому надо, и тебя не тронут.
Фэйри продолжают бегство в мой мир, хотя война давно закончилась. Почему? Гораздо проще обосноваться там, где у тебя есть преимущество из-за магии, чем пытаться выжить среди своих. Как ни странно, поток идёт лишь в одном направлении. Нет вампира, мечтающего перебраться по ту сторону. Он просто умрёт там без человеческой крови. Что касается ведьм и оборотней, то у них тоже нет для этого никакой мотивации. Жить при Дворе среди чужаков? Не привлекает. А осваивать Дикие земли станет разве что сумасшедший, не говоря уж о перспективе столкнуться с бродячими бандами мародёров.
Такие редкие сумасшедшие — маги, единственные, у которых есть выгода. Они не способны накапливать и сохранять энергию, как другие члены Альянса, поэтому им и требуется постоянно черпать её из Мест силы. Их крайне мало в каменных джунглях, чего не скажешь о волшебных просторах, сплошь ими пронизанным.
Что касается лазеек, то ими пользуются или самые изворотливые, или отчаянные. Магию категорически запрещается использовать на людях, однако наложить гламур на кленовый лист и расплатиться им за кофе под видом денег для многих — милая шалость, каковой сама я её не считаю. Если смельчака поймают за руку, то заставят платить штраф и отпустят дальше раздавать бедным людям листья до следующего промаха. В худшем случае нелегала ждёт депортация. Личностный факт никто не отменял. Одному Гончему дай на лапу, а другому даже не заикайся о подобном: отправит на общественные работы под угрозой сжигания документов. Серьёзно. Помимо удаления из системы их уничтожают в магическом огне. Минутка бесполезных фактов.
Пока Келл судорожно обновляет страницу ресторана в ожидании брони, я откладываю смартфон и тянусь за журналом из стопки на конце дивана. Свеженький недельный номер «Новости из мира Равновесия» оказывается у меня в руках. Что на этот раз нам подарит здешняя пресса? Чаще они печатают статьи уровня «Ещё одно страшное столкновение вампирских кланов!», где на деле всё ограничилось парой тычков в клубе.
Сегодняшний заголовок гласит: «У фэйри из торгового квартала украдены два бутылька с чарами. Местные в шоке! Власть бездействует!». Классика.
Нехотя листаю страницы и натыкаюсь на новость о том, что Совет Ста принял в первом чтении закон об улучшении социальных условий матерей-одиночек среди магических существ на территории Равновесия.
Не успеваю обдумать эту информацию, как неугомонная Келл хлопает ладонями по столу, и я подпрыгиваю и охаю.
— Та-дам! Дело сделано!
— Моря Посейдона! Не пугай так.
— Прости. Это серотонин.
— Это шило в…
Внезапно в наш диалог вклинивается ретро-звонок стационарного телефона. Келл хватает трубку и шепчет мне губами: «Вито». Киваю, и она удаляется по коридору в сторону лестницы, щебеча как птичка. Чёрный провод волочится за ней, как длинная чёрная змея. Боюсь, что посплетничать нам так и не удастся.
Я встаю с насиженного места и отправляюсь в папин кабинет. Пару раз стучу в дверь и, не дожидаясь приглашения, захожу внутрь. Окна плотно занавешены. Единственный источник света — тусклая настольная лампа, покрытая слоем старости. Маленький вентилятор с треском лопастей гоняет разогретый воздух вместе с застоявшемся запахом сигар. Однажды я пошутила, что Вито обратил отца в вампира, отлично маскирующегося под личиной вечно уставшего человека. Начинаю думать, что шутка зашла слишком далеко.
Лжевампир сидит за своим большим столом из дубового массива, застыв словно статуя «Облачные врата» в Миллениум-парке. Он не замечает, как я наблюдаю за ним, облокотившись о косяк.
— Земля взывает Бэна! Хьюстон, у нас проблемы?
Подхожу ближе и прикрываю крышку ноутбука. Отец сонно моргает из-под припущенных на нос очков и нежно улыбается.
— Прости, милая. Задумался.
Я по-хозяйски усаживаюсь на край столешницы и, дабы занять руки, начинаю перебирать бумаги.
— Да уж вижу. В чём дело?
В свои пятьдесят Бэн Мэтьюс выглядит, как Харрисон Форд в лучшие годы своей жизни. Многие дамы, включая клиенток, так и липнут к нему, но он продолжает хранить верность той, кого с нами больше нет. Каждый раз, когда я пыталась вывести его в свет, подстроив свидание, папа злился и долго со мной не разговаривал. В итоге я бросила тщетные попытки, смирившись, что этот человек останется одиноким волком до конца дней своих. Со смертью мамы на его лице проступили мелкие морщинки, а синяки под глазами и недельная щетина стали неотъемлемой частью ежедневного образа. Будто с её уходом он начал медленно распадаться, и одних моих рук не хватало, чтобы собрать его в прежнего себя.
— Мне звонили из посольства. Кое-что произошло.
