Ещё в самом начале, когда он сам не верил, что пятилетняя соплюха лучше него разберётся с агрегатом, он поговорил о ней с воспитателями и узнал много нового. Так, Елена Дмитриевна, нянечка, у которой сын учился в Ленинграде на психолога, рассказала, что у Ивановой ярко выраженная психопатия, во всяком случае, по словам её сына. То есть эмоции испытывать Анжелка не может, но как с людьми общаться вроде как понимает. А Лариса Фёдоровна, старшая воспитательница, поговаривала, что Иванова ещё и вундеркуд, то есть умная сильно. А после собравшиеся попить чай воспитательницы и прочий персонал детского дома, спорили, Иванова такая умная оттого что чувств у неё нет, или наоборот.
Однако, понаблюдав за девчушкой вблизи, Василий внезапно понял, никакая она не психопатка и не вундеркуд, просто повзрослела раньше срока, вот ей и скучно с другими детьми, и оттого она и от книг не отлипает. Видел он что-то похожее после войны, когда после оккупации дети на проходящих солдат глазами стариков смотрели, а потому стал к соплюхе относиться помягче, да с заботой. Да и было за что, его «амброзию», как называли его продукт знакомые мужики, отрывали с руками и ставили в центр стола. Так, мало-помалу Василий заимел авторитет, пусть и не заслуженный, да и деньги кое-какие лишние стали появляться, поэтому девчушку он не обижал и платил честно, как договаривались, иногда подкармливая её с трудом добытыми деликатесами, приготовленные соседкой.
Дерябнув ещё пятьдесят, Василий вышел на улицу и умыл лицо снегом, после проверил аппарат и взяв в руки лопату отправился чистить снег, зима в этом году снежная, дорожки заметает быстро.
Конец Интерлюдии №2
19.01.1987 г. Ленинградская область, г. Тосно, ул. Горького д. 15, Средняя общеобразовательная школа №2.
- Класс, - я стоял рядом со своим новым классным руководителем перед классом полным детей, - надеюсь вы все хорошо отдохнули на зимних каникулах и набрались сил для продолжения учёбы.
Класс зашушукался, сошедшись в общем мнении, что каникулы не помешало сделать и подлиннее. Подождав пока разговоры закончатся, женщина продолжила.
- Несмотря на все ваши возражения, я вынуждена сообщить, что третья четверть началась и я ожидаю от вас хороших оценок, и хочу представить вам вашу новую одноклассницу, Анжелу Иванову.
Обратив внимание на меня, большинство детей скривилось, а стоило мне немного отпустить свою ауру, как они тут же вздрогнули. Изобразив милую улыбку, я помахал всем рукой.
- Она за полгода закончила первые пять классов, сдав почти все экзамены на отлично и поэтому теперь будет учиться с нами. Прошу вас отнестись к ней с пониманием и помочь освоиться в новом коллективе. Анжела, - обратилась уже ко мне женщина, - можешь садиться на свободное место за первой партой.
Не видя смысла возражать, я направился к единственному свободному месту на первом ряду. Моя соседка, шатенка в толстых очках, постаралась от меня отодвинуться. Не обратив на это никакого внимания, я слушал вводную лекцию о важности учёбы и прочем, сам обдумывая, как бы договориться с дядей Васей, чтобы он достал мне кое-какие витамины.
Рассчитывая эффект от приёма витаминов, я не заметил, как прозвенел звонок, и учитель объявил об окончании классного часа. Большая часть детей разошлась по своим делам, но несколько детей остались, о чём-то перешёптываясь в конце класса. Делать было нечего, и я достал томик Жюль Верна и погрузился в способы реализации полноценной подводной лодки на технологической базе описанной в книге. Оставшиеся в классе дети на меня косились, но подойти не решались, предпочитая перешёптываться по углам, и такая ситуация меня полностью устраивала.
А дальше время потекло своим чередом, я имитировал самообучение, чтобы добиться очередного экстерната, в нужные моменты отвечая у доски, жизнь была почти прекрасна. Конечно, необходимость писать ручкой в тетради раздражала, но это можно было перетерпеть, ещё несколько лет и в мире начнут активно распространяться компьютеры и работать с информацией станет полегче. Единственное что выбивалось из общей рутины – были уроки труда, на которых меня и прочих девочек учили кройке и шитью, что вносило некоторое разнообразие в скучные будни.
Уроки заканчивались, и я возвращался в детский дом, где после выполнения всех уроков в течение нескольких десятков минут, был полностью предоставлен сам себе. Небольшая пробежка, растяжка, упражнение на развитие мелкой моторики, отнимали у меня порядка нескольких часов, следом я шёл в сарай дяди Васи, где проверял работу аппарата для дистилляции и записывал в старый блокнот список необходимых материалов для его улучшения. Настроив горелку, чтобы в перегонном кубе поддерживалась необходимая температура, я доставал паяльник, припой и канифоль, а после погружался в мир примитивной электроники. Телевизоры, радиоприёмники, утюги и прочая бытовая техника, всё это было свалено в одну большую кучу и ожидало починки, что-то удавалось исправить на месте, что-то требовало дополнительных деталей для ремонта, в этом случае я прикреплял к устройству листок с точным наименованием необходимой детали, если обратившийся хотел, чтобы его вещь снова заработала, он должен был указанную деталь найти.
Жизнь текла неспешно, я понемногу зарабатывал себе на будущие расходники, люди, прознавшие о талантах дяди Васи несли ему всё больше сломанной техники, заодно закупаясь качественным алкоголем. А в это время во всём остальном мире история шла по уже известному мне пути. Афганская война, вторжение США в мелкие страны, взрыв на Чернобыльской АЭС год с небольшим назад – ничего нового.
Так всё и продолжалось до конца учебного года, под завершение которого, мне вежливо отказали в переводе сразу в восьмой класс, несмотря на то, что все необходимые экзамены были сданы. Официальной причиной отказа были низкие оценки по литературе, изобразительному искусству и прочим гуманитарным предметам. Причину своих низких оценок, я не понимал, все требования мной выполнялись, литература – прочитана, основные термины и определения – выучены, задания преподавателей – выполнялись. Отсутствие «души» в изображении кувшина с фруктами, было выше моего понимания, а то что учителю литературы хотелось, чтобы я читал стихи с «выражением» и делал только общепринятые выводы на основе прочитанных произведений – вводило в состояние близкое к неконтролируемому гневу.
С наступлением лета 1987 для меня особо ничего не поменялось, кроме того, что в стандартный комплекс тренировок были включены кое-какие силовые упражнения. Союз лихорадило от откровенно непродуманных реформ, даже за озвучивание которых в Империуме, во времена моего правления, отправили бы на срочную диагностику или утилизировали на месте, на улицах города всё больше и больше появлялось явно криминальных личностей, а по телевизору крутили разную чушь.
Но были и плюсы, на местном рынке, куда мне удавалось выбраться несколько раз в неделю, когда особо безответственная воспитательница выходила на смену, появились весьма интересные книги, в том числе на иностранных языках. Тексты на английском мной воспринимались без особых проблем, пусть и раздражал немного архаичный стиль, однако литература на немецком или испанском была мне недоступна. Задавшись целью выучить новые для себя языки, я нашёл в городской библиотеке учебники по данной теме, взяв в нагрузку словари, начал постигать что-то по-настоящему новое. С немецким было достаточно просто, сам язык, относящийся к германской языковой группе имел общие корни с английским, и поэтому разобраться с ним удалось в течении месяца. С испанским было сложнее, новая языковая группа, незнакомая грамматика и правила построения предложений, впервые что-то с момента перерождения бросило мне вызов. Было интересно изучать что-то по-настоящему новое.
Лето пролетело незаметно, за ним наступила осень и пришла зима. И пока я продолжал своё саморазвитие, сделав уклон в изучение новых языков, энтропические процессы в государстве продолжались и это затронуло даже систему детских домов: ухудшилось качество питания, воспитатели стали намного более нервными и злыми. Мне из-за собственной незаметности данный факт не особо мешал, но некоторые дети, плачущие по ночам, мешали нормально спать.
