Уж очень любопытно мне было, что же здесь происходит.
Я не я, если с этим не разберусь!
«На Олимп» я попала через две недели. Вроде это только кажется, что быстро. Однако время в кресте тянулось ой как медленно. Если бы не моя новая «игрушка» с радиоприёмником – не знаю, как бы я и дотерпела.
Кстати, примерно через день после стыковки с Архитектором разговоры на этой частоте внезапно прекратились. И сколько я не крутила ручку, сколько не вслушивалась в треск и шум – ничего. Тишина. Люди покинули эту частоту. Я днями напролёт ловила голоса, но за всё время больше не удалось услышать ничего.
Не пойму, что происходит.
Либо существует ещё какая я -то радиосфера (или как оно там точно называется, не знаю я все эти радиотермины), или же люди вообще перестали пользоваться рациями. И нужно теперь понять – это из-за того, что меня засекли, или же у них какие-то свои личные причины, которые ко мне отношения не имеют?
И что это за организация такая?
То, что о ней Общество, куда входят Вера Брониславовна и Анатолий, ничего не знает, я поняла, когда поднялась наверх. Встреча с Анатолием, который обрадовался мне, как родной, и мои попытки осторожно выяснить – не принесли результата.
Зато уж поболтать удалось вволю.
Как и рассказывала Вера Брониславовна, здесь, наверху, стыковки были длинными, практически по два с половиной часа навскидку.
– А что, все общаются по два часа? – спросила я Анатолия.
– А чем здесь ещё заниматься? – усмехнулся он. – Знай за рычаг себе дёргай.
И пояснил, глядя на меня с усмешкой:
– Как правило люди сюда попадают, пройдя долгий путь снизу. Да ты сама знаешь. Многие за несколько месяцев, а то и около года. У всех по-разному получается. И за это время все уже и необходимых вещей для собственного комфорта накопили, и экзотики тюремной «наелись». Поэтому общаются здесь с удовольствием, почти всё свободное время.
Я порадовалась этому обстоятельству – за эти дни так осточертело одиночество.
– А луковианцы здесь есть? – спросила на всякий случай.
– Есть, – кивнул Анатолий, – но их всего двое.
– А как они с людьми общаются?
– Нормально, – пожал плечами Анатолий, – наш язык за все эти годы выучили. Да и мы по несколько ихних фраз знаем. Так что нормально.
Мы еще перекинулись парой слов, как вдруг я услышала странный звук. Звук, как от стыковки.
– Ч-что это? – перепугалась я, бросая тревожные взгляды в помещение.
– Сюрпри-и-из! – засмеялся Анатолий, – двойная стыковка!
– К-как? К-как это?
– Напротив есть ещё одно окно, – кивнул Анатолий.
Я оглянулась. И вправду – люк на противоположной стене открылся, и я увидела еще один крест и человека, который помахал мне через стекло.
– Это к-как? – всё ещё не могла прийти я в себя. – И что мне теперь делать?
– Это Арни, – усмехнулся Анатолий. – Иди и познакомься. Он наш, так что можешь ему доверять, как мне.
– А вы?
– А я здесь побуду. Подожду тебя. Потом вернешься и мы продолжим.
– Хорошо, – кивнула я опрометью бросилась к противоположному «окну».
Человек, который «причалил» с другой стороны был полной противоположностью Анатолию. Он смотрел строго, через очки. Черные, с проседью волосы аккуратно зачёсаны назад, несколько старомодно, но, как ни странно, ему шло.
Мне понравилось, что он чисто выбрит. На нём была рубашка с широким воротом и строгие брюки (даже со стрелками!). На левом запястью – часы.
– Добрый день, Мария, – сдержанно поздоровался он. – Добро пожаловать на наш местный Олимп!
– Здравствуйте, – пробормотала я, – С-спасибо.
– А вы не спешили, – чуть укоризненно покачал он головой, – мы вас уже заждались.
Я не знала, как воспринимать эти слова – как похвалу или как порицание, поэтому ответила неопределённо:
– Путь наверх выдался непростым…
– Да, мы наслышаны, – вздохнул Арни, – погиб завербованный вами второй кандидат. Очень жаль. Нам так не хватает людей.
Меня немного покоробило такое потребительское отношение к человеческой судьбе. Но потом я подумала, а ведь в принципе, дядя Лёня ему не был знаком. Почти также, как мне тот старик, Борис. Ну погиб и погиб.
Поэтому дальше мы общались вполне мило.
– Меня зовут Арнольд.
– Арнольд? – удивилась я и невольно бросила быстрый взгляд через плечо, где у противоположной стены с люком ждал меня Анатолий.
– Анатолий по-другому меня назвал? – хмыкнул Арнольд, – Небось Арни?
Я замялась, не зная. Как реагировать. Вдруг он не любит, а я сдам Анатолия.
Правильно поняв мою заминку, Арнольд рассмеялся:
– Эммм… друзья… называют меня Арни. Так что можете тоже называть меня Арни … со временем…
Оговорку я отметила. Точнее обе оговорки.
Что ж, мне теперь со многим придётся разбираться.
– Хорошо, Арнольд, – покладисто кивнула я, – как скажете.
– Вам было дано задание, – пристально глядя на меня, сказал Арни, – вы выполнили его?
– Задание? – удивилась я.
– Да. Анатолий вам передал задание. Которое нужно было сделать. Вы и так задержались.
– Какое конкретно задание? – решила уточнить я (сама же не называла, а то вдруг Арни не в курсе, и начнет требовать с меня всё.
– Шифр, – сказал Арни, – вы должны были составить для Общества шифр.
– Да, – кивнула я, в душе радуясь, что за последние дни торопливо накидала небольшую кодировку.
– Покажите! – велел Арни.
– Мне сперва нужно переписать красивым почерком, – попыталась оттянуть время я, – в следующий раз покажу.
– Покажите, что есть. Я разберусь, – не поддался на мои ухищрения Арни.
Пришлось нести.
Арни сцапал тетрадку и заявил:
– Да. Я разберусь. Потом скажу вам.
– А когда?
– Когда разберусь.
С этими словами Арни отошел от окна, листая мою тетрадь, и люк со скрежетом захлопнулся.
Странно, а что – так можно было? Самому закрывать люк, когда хочешь закончить стыковку?
Я даже не знала.
Но размышлять было некогда, и я заторопилась к окошку, где ждал Анатолий.
– Ну рассказывай! – хмыкнул он, – насколько строгий допрос утроил тебе Красный Арни?
Глава 25
По обыкновению, и это утро я встретила у обзорного окна. Миниатюрная чашечка душистого кофе, моя слабость, дымилась у меня в руке, остывая. Здесь температура всегда была намного ниже, чем в остальной части креста. Конечно же, правильнее и практичнее пить кофе за столом, там теплее всего, и оно дольше сохраняет нужную температуру. Но за много лет я полюбила пить кофе именно так, стоя здесь и рассматривая холодное Белое Безмолвие сквозь стекло.
Я отпила совсем немного, лишь так, чтобы терпкая кофейная капелька разошлась по языку, по нёбу, и затем только сделала крошечный глоточек, смакуя. За годы, прожитые в кресте, я научилась главному – понимать толк в таких вот миниатюрных радостях. Я умею растянуть удовольствие от малюсенькой чашечки кофе, остатков крема для рук, капельки духов или обрывка газеты многолетней давности. И удовольствие я получаю не хуже, чем если бы выпила ведро наилучшего кофе или облилась бы флаконом духов.
Всё ведь зависит от восприятия.
Когда почти ничего нет, начинаешь ценить даже мелочи.
В небе сверкнула молния – видать, кто-то дёрнул за третий рычаг. Я проследила за проблеском света, который устремился к ледяному Столбу.
Вот уж бедняга. Я провела пальцами по холодному стеклу. Бедняга… За это время я стала лучше понимать его, ну, в смысле это Существо, навечно скованное хрустальным панцирем из застывшей воды. Есть между нами много общего. Я оглянулась, окинула взглядом свой крест. Ведь по сути я такое же Существо, только тюрьма у меня другая. У него – лёд, у меня – крест-бункер. Но всё равно мне получше. У меня есть тепло, есть защита и вкусная, сытная еда И, главное – по мне не разят молниями. А ещё иногда есть общение.
