— Поттер.
— Северус.
Снейп поднял бровь. Он растерялся, но не подал виду.
— Даже так? — спросил он. — Мы уже на «ты», запанибрата, Поттер?
— Простите, сэр. Я рад, что вы живы, сэр.
— Неужели, Поттер, — хмыкнул Снейп.
Гарри улыбнулся. Он откинулся на подушку, разглядывая профессора, как будто видел впервые и был этому рад, как ребенок новой игрушке. Снейп удивился, но сделал вид, что не замечает этого нового, странного выражения в глазах Гарри.
— Поттер, Я тоже рад, что вы как всегда выжили, — не удержался он.
— Неужели, сэр, — хмыкнул Гарри, в точности копируя интонацию Снейпа.
Снейп фыркнул. Гарри безумно хотелось, чтобы Снейп засмеялся. Он глянул в эти притягивающие, зачаровывающие черные глаза. Они были серьезными. Даже слишком.
Снейп отвел взгляд. «Еще немного, и Поттер научится не только по Думосборам шарить», — с досадой подумал он.
— Поттер, скажи, — он старался не выдать своего волнения. — Что. Там. Было, — глухо спросил он.
— Вы ничего не помните?
Снейп покачал головой.
Гарри почему-то посмотрел на его губы, сморгнул и слегка покраснел.
«Черт, — подумал Снейп. — Черт, черт, черт!»
— Скажи мне только… Я был ранен, Поттер? — спросил он, думая о другом.
— Ранен? — переспросил Гарри.
— Нет?
— Хуже, чем ранен. Гиппогриф обклевал половину мяса с ваших костей, сэр.
— Тогда как… кто?..
Гарри покраснел. Он знал, что Снейп очень гордый. Сказать, что он, Гарри Поттер, его ненавистный ученик, видел своего учителя беспомощным и слабым как дитя, раздевал, трогал его тело? Сказать, что теперь на его теле нет ни одного места, которого бы ни касалась его, Гарри, рука? Сказать, что каким-то непостижимым, невероятным образом перелил ему свою кровь?
— Я смог остановить кровь и заживить раны. Остальное сделал Мерлин, сэр.
Снейп в недоумении уставился на Гарри.
— Что за чушь, Гарри!
Забыл назвать меня Поттер. По его венам сейчас гуляет моя кровь!
Глаза Гарри блестели.
— Чуть не забыл, — спохватился профессор. — Я принес восстанавливающее зелье. Ассио ложка, — сказал он. — Оно на вкус… Ничего, закусишь потом шоколадом, — он покосился на тумбочку, где лежали оставленные Дамблдором сладости. «Так и есть, подслушивающие вафельные трубочки. Альбус неисправим».
Он подошел к пакету со сладостями, выудил оттуда несколько вафель и сунул в карман мантии. Гарри удивился. Он думал, Снейп не ест сладкое.
Восстанавливающее зелье отдавало мочой броненосца. Снейп протянул ему шоколад.
— Спасибо, — их пальцы соприкоснулись. Гарри опустил глаза.
Снейп смотрел на него, прищурив ресницы.
— Мерлин, говоришь?
Гарри вдруг ужасно захотелось сказать ему правду. Как было страшно. Как он боялся — за него, за них! Захотелось сказать, что он и сам не знает, как все вышло.
— Я попросил Мерлина. Он… Он дал вам мою кровь. Не надо ничего говорить, — взмолился Гарри и вдруг приложил кончики пальцев к губам Снейпа, будто прося о молчании. Это вышло у него очень нежно и естественно. — Я знаю, вы мне не верите.
Снейп моргнул. В его лице мелькнуло странное выражение. Он машинально прикоснулся пальцами к своим губам, как будто не веря, что тут только что были пальцы Гарри.
Вдруг он нахмурился, достал из кармана вафельные трубочки и уничтожил их одним движением палочки.
— Поттер. Скажи мне. Кто еще там был? Там был кто-то… третий? Только не говори, что ты видел Мерлина, — устало сказал он.
— Я не видел Мерлина. Просто он… Мерлин исполнил мое желание.
Северус вдруг наклонился над Гарри и схватил его за запястья. Его волосы коснулись Гарриных щек. Антрацитовые глаза будто заглядывали мальчику в самую душу. Гарри забыл, что нужно дышать.
— Скажи… — прошептал Снейп, — ты вправду думаешь, что отдал мне свою кровь? Зачем?
— Вы знаете, зачем, — еще тише сказал Гарри.
Он развернул руку и тихо поцеловал тонкие белые пальцы, держащие его запястье.
Снейп не убрал руку. Гарри зажмурился.
Если я сейчас увижу в его глазах насмешку… или презрение… Я умру.
Он осторожно приоткрыл глаз.
Профессор сидел с закрытыми глазами и молчал. Гарри испугался.
— Мне больно, — прошептал он. Снейп все еще держал его запястья.
— Извини, — профессор отпустил его руки и вздохнул. — Не делай так больше со мной… Поттер.
Он встал. Гарри пытался что-то понять по его лицу, и не смог.
— Мне пора. У меня… урок. Выздоравливайте, Поттер.
Снейп зачем-то обернулся в дверях, открыл рот, потом закрыл, нахмурился и вышел.
Гарри хотелось плакать. Он уткнулся в подушку и не заметил, как заснул.
*
Урок Зельеварения подходил к концу. «Надо же, сегодня Снейп почти похож на человека», — подумала Гермиона.
— Он че, заболел? — шепнул ей Рон. — Ни одного балла не снял.
— Сплюнь, — буркнула Гермиона.
Она заметила, что с ним что-то не так. Пол-урока Снейп простоял, глядя в окно, за которым скучно моросил дождь. Стоял, скрестив руки на груди и думая о чем-то своем. Ну да, они писали ответы на контрольные вопросы, но обычно он всегда нависал над душой и зорко следил, чтоб никто не списывал. Сегодня он был так задумчив, что даже не заметил, что наступил на шпаргалку Лонгботтома. Гермионе было почему-то жаль Снейпа. Конечно, она не влюблена в него по уши, как Гарри. Ей просто казалось, он одинок и некому за ним ухаживать. Гермионе очень нравилось за кем-то ухаживать. Варить чай с лимоном, укутывать теплым пледом. У нее есть Гарри, и Рон, и кота своего она любит, но Снейп — это совсем другое. Почему ей не хотелось укутывать пледом седобородого Дамблдора, которому это явно бы не помешало, она не задумывалась. Снейп стал злым и ядовитым от одиночества, думала она. Но все-таки он не оборотень, не вампир, не скат и не летучая мышь. Когда-то на первом курсе она даже видела, как он плакал. Читал какое-то письмо, а по лицу текли слезы. Он ее не видел. Иначе просто стер бы это воспоминание… Она с ревностью посмотрела на Терезу Бернар. Та сидела перед пустым пергаментом, крутя в руках перо и украдкой бросая взгляды на профессора. Гермионе стало неприятно. Гадюка, вспомнила она слова Гарри. Наверное, он прав. Тереза ей не нравилась.
Снейп очнулся от размышлений и посмотрел на часы.
— Работы на стол, — сказал он. — Живо.
Ученики подходили к столу, складывая в стопку контрольные. Тереза положила в общую кучу чистый лист. Снейп недоуменно поднял брови.
— Вы не умеете списывать, мисс Бернар? Даже Лонгботтом…
Тереза молча вскинула на профессора шальные глаза.
— Останьтесь после урока, — его лицо было бесстрастным.
— Это наказание, сэр?
— Нет, мисс Бернар. Я хочу понять, что происходит, — сказал он.
Наконец, класс опустел. Снейп проводил последнего ученика взглядом «Да когда ты уже отсюда уберешься». Затем перевел глаза на Терезу.
— Мисс Бернар, — устало сказал он, — объясните мне, что с вами происходит, будьте любезны.
— Что я должна объяснить? — Тереза нервно теребила рукава собственной мантии.
— Вы вообще слушаете меня на уроках? Вам что-то непонятно? О чем вы думаете? Вижу, что явно не о зельях, — он откинулся в кресле, сверля девушку пугающе черными глазами. — Ну? — он подпер щеку рукой, будто собираясь выслушать интересный рассказ.
— Извините, сэр. Я… Я постараюсь быть внимательней, — она нервно облизнула губы.
— Вместо прошлой контрольной вы мне сдали мой портрет. — Снейп открыл ящик стола и выудил оттуда рисунок пером. — У меня в самом деле такой большой нос, мисс Бернар? — он поднял бровь и стал точной копией Снейпа, изображенного на портрете.
Тереза истерично хихикнула. Потом неожиданно замолчала и посмотрела на декана. В его глазах был гнев. Ей стало слегка не по себе.
— Может, вы думаете, вы большая оригиналка? Вы знаете, сколько у меня таких портретов? Шаржей, карикатур, любовных записок… Даже маггловских валентинок!
— Простите, сэр. Это была… неудачная шутка. — Она протянула руку, чтобы забрать свой рисунок, но Снейп оказался быстрее. Он вскочил с места, перехватил ее руку и рывком прижал к себе. Тереза тихо взвизгнула.
— Ты хочешь, чтобы я тебе трахнул, да? Говори, хочешь? — прорычал он. — Это то, о чем ты думаешь, да? — в его голосе звучала злая насмешка. Одной рукой он больно смял ее маленькую грудь, другой прижал к себе так, что Тереза начала задыхаться. Крик застрял где-то внутри. Она дико глядела на учителя потемневшими от ужаса зелеными глазами. Ей хотелось закричать, но его властный язык с силой проник в ее рот, так что зубы ударились о зубы, и этот язык начал безумный танец у нее во рту, сводя с ума, парализуя волю, наполняя одновременно удивлением и страхом. Она попыталась вырваться, впервые с ужасом осознав, что такое мужская сила. Он грубо придавил ее к столу, и его пугающе твердый член прижался к ее бедрам так, что стало больно. Внезапно он отпустил ее губы и начал вылизывать шею. «Сейчас он прокусит горло и выпьет мою кровь!» — в панике подумала она и закричала. Ее охватил дикий страх, желание убежать, вырваться, освободиться из ловушки рук этого страшного мужчины.
