— Не ошибетесь, Альбус. Я действительно вспомнила все, вплоть до… — В горле в который раз образовался горький комок, и неоконченная фраза осталась висеть в воздухе.
Строгие черты лица Минервы Макгонагалл смягчились, и вместо обычной сухой сдержанности в ее взгляде сквозила откровенная жалость. Будто поддавшись неодолимому порыву, моя бывшая преподавательница подошла ко мне и с сочувствием дотронулась до плеча. Этот жест, как он был ни необычен для нее, выглядел вполне естественно.
— Я от всего сердца сочувствую твоему горю, Лили. Даже и представить не могу, каково тебе сейчас. Тебе и Гарри…
— Спасибо, профессор Макгонагалл, — тихо произнесла я с благодарностью.
— Лили сильная, Минерва, — отозвался Дамблдор, — уверен, она сможет справиться с потрясением, которое нанесла ей судьба. Вместе с Гарри и другими близкими ей людьми.
Как бы подчеркивая последние слова, он обратил испытующий взгляд на безмолвно стоящего Северуса.
— Не сомневайтесь, профессор, — вместо него откликнулся Гарри. — Мама не останется одна. Теперь не останется.
В его голосе промелькнул тонкий намек, который даже Дамблдор не смог бы проигнорировать. Намек, вероятно, на то, что мое существование долгие годы являлось для остального мира тайной, и в первую очередь для моего сына. За что я, наверное, вряд ли прощу Альбуса Дамблдора. Зачем он скрыл меня от Гарри? Зачем отнял у него мало — мальскую надежду и часы долгожданных встреч, которые Гарри мог бы проводить со мной, пусть я и не осознавала бы этого? Может быть, если бы он знал обо мне, я пришла бы в себя намного быстрее…
— Я знаю, что ты хочешь сказать, Гарри, — старик, как ни в чем не бывало, обошел стол и приблизился к высокой жердочке, на которой гордо восседал феникс. Провел длинными пальцами по ало — золотым перьям. — Но ведь я уже тебе все объяснил.
— А мне все равно непонятно, почему понадобилось скрывать, что мама… жива.
— Аналогично, — присоединилась я, наблюдая за движениями его руки. — Шестнадцать лет — это, знаете ли, очень много. Неужели вы были так уверены, что информация обо мне не дойдет до кого — нибудь за пределами больницы?
— Палата, в которой лежала ты, Лили, охранялась очень строго, и никто из посторонних не смог бы в нее попасть. Как я уже говорил, о твоем пребывании в больнице знали всего лишь трое: я и целители Макколум и Стоун.
— Но, ради Мерлина, почему? — теперь уже изумилась Минерва Макгонагалл, которая об этом, видимо, слышала впервые. — Неужели нельзя было что — то сделать, как — то обойти препятствия и рассказать хотя бы узкому кругу людей? Я понимаю, Гарри тогда был младенцем, но уж Ремусу и Сириусу вы могли бы сообщить… Или сестре Лили…
— Вот именно, — подал голос Северус. — Почему вы Петунье ничего не рассказали, Альбус? Коли решили отдать Гарри ее семье, могли бы и…
Меня как будто ужалили, и я слегка подпрыгнула на стуле.
— Постойте! В каком смысле решили отдать Гарри?
Все мигом умолкли и повернулись ко мне. Дамблдор, на которого вылился целый водопад вопросов, прекрасно владел своим лицом, и все же я успела заметить мелькнувшее на нем легкое раздражение.
— Вы отдали моего сына Петунье?! Зная, с каким чувством она относится к магическому миру в целом?
— Лили… — начал было директор, но все мои до сего момента тщательно сдерживаемые эмоции, которые я испытывала к нему, вдруг прорвались наружу.
— Да что, Лили?! Мне ведь и Петунья говорила… — В голове мгновенно всплыли ее слова во время нашей, кажущейся такой уже далекой, встречи. «Этот человек как раз и определил твоего сына в нашу семью». Затем сестра сказала что — то о крестном Гарри. Я оцепенело уставилась прямо перед собой, будто внезапно переместившись назад во времени, в гостиную дома Дурслей. — Определил… Крестный… Приходил обсудить… Его больше нет…
— Мама? — донесся до меня словно сквозь вату встревоженный голос Гарри.
Я заторможенно повернула голову, еле вырываясь из воспоминаний, похожих на топкую, опасную трясину.
— Крестный… У Гарри был крестный… Сириус… — медленно произнесла я, поднимая глаза на Дамблдора. — Вы отдали Гарри моей сестре, когда у него был крестный?
Лица у всех присутствующих неожиданно окаменели, превратившись в подобия масок.
— И где он, кстати?
Я оглядываю по очереди Гарри, Северуса, Дамблдора, и внутри постепенно все холодеет от понимания чего — то страшного. О Сириусе упоминали несколько раз, мимоходом, случайно, но никто никогда не говорил, где он. Разве…
«Ты не помнишь ни Ремуса, ни Сириуса…» «Этот дом — последнее, что меня связывает с Сириусом…» «Блэка, или как там его, больше нет» — прозвучало в голове голосом Петуньи.
— Лили, дорогая, — несвойственным ей мягким тоном, которым могла бы говорить какая — нибудь добрая тетушка, сказала Минерва Макгонагалл, присаживаясь рядом, — не волнуйся…
— Где Сириус? — повторила я, словно не слыша ее. Со всей ясностью понимала, что будь Сириус жив и здоров, он давно бы встретился со мной, как Гарри, Ремус, Северус… но продолжала ждать ответа. Но все упорно молчали, только феникс тихонько курлыкал, будто колыбельную напевал. — Что же вы молчите…
— Мама… — начал Гарри, безуспешно пытаясь скрыть боль оттого, что ничем не мог помочь мне. — Сириус… он погиб…
Интуитивно я была готова услышать именно такие слова, но в сознании они не складывались.
— Погиб? Как?.. Этого не может быть… Он тоже?..
Я ощущаю исходящее ото всех сочувствие, но ни на кого не смотрю, а прячу лицо в ладонях. Правда впитывается в меня, как вода — в песок, и все же я не в силах до конца поверить в обрушившуюся на меня невероятную новость. Сириуса больше нет?.. Как и Джеймса?
— Что с ним произошло? — слышу я чужой голос. Через секунду понимаю, что голос все — таки мой собственный. — Как погиб Сириус?
— Гм… — неожиданно закашлялся Дамблдор, — знаешь что, Лили, не выпить ли нам всем крепкого душистого чаю? Ты завтракала? Что — то подсказывает мне, что нет.
Я отнимаю руки от лица и вижу, что Гарри, а вместе с ним и Северус, смотрят на директора со странной смесью недоумения и отвращения. Он как будто не замечает этого и взмахивает своей палочкой. Мгновение, и на столе прямо из воздуха появляется серебряный поднос с набором для чаепития. Чашек ровно семь. Директор ловко разлил в каждую по порции горячего чая. Я завороженно следила за его действиями и не знала, чего хочу больше всего: заплакать или швырнуть в Дамблдора чашку с кипятком. Я пришла сюда вовсе не для задушевных бесед с чаепитием.
— Вот, берите все, — никак не мог угомониться Альбус. — Чай — прекрасное средство для успокоения нервов. Мистер Уизли, мисс Грейнджер, присоединяйтесь.
Гермиона и Рон, переглянувшись, нерешительно протянули руки к чашкам, над которыми курился пар. Вместо того, чтобы категорично отказаться от угощения, я, внезапно ощутив сухость в горле, последовала их примеру и глотнула почти обжигающего напитка. Из глаз, то ли от горячего чая, то ли от нахлынувших тоскливых мыслей, брызнули слезы.
— Северус, не желаешь взбодриться тоже?
Тот возмущенно сверкнул глазами, показывая всем своим видом, как относится к представлению, которое Дамблдор тут устроил. Гарри же пребывал в сомнении, не отказываясь от чая, но и не притрагиваясь к оставшимся чашкам. Профессор Макгонагалл сидела рядом и с тревогой посматривала на меня, словно беспокоясь о том, как бы я не впала в истерику. Предложение Дамблдора она вовсе проигнорировала.
— Вы мне так и не ответили, — кое — как справившись с внутренними волнениями, произнесла я прерывающимся голосом. — Как погиб Сириус? Несчастный случай, или что?
Чашка дрожала в руках так, что ее содержимое едва не выплескивалось мне на колени. Пришлось поставить ее обратно на стол. Только после этого не знала куда деть руки.
— Да, можно сказать, это был несчастный случай, — наконец соизволил кивнуть Дамблдор, оставив в покое вазочку с мармеладом.
Как будто дождавшись этих слов, Гарри нетерпеливо пошевелился.
— Это был не несчастный случай! — Его взор так и полыхает возмущением. — Сириус погиб по вине Беллатрикс Лестрейндж!
— Беллатрикс?.. Но ведь это кузина Сириуса! — Я растерянно моргаю, стараясь вникнуть в новую информацию. Но слишком все непросто. — Что она сделала?
Никто по — прежнему не торопится с ответом. Боятся, видно, причинить мне очередную боль.
— Да говорите же!
— Она убила его… — Гарри заметно морщится. — Убила Сириуса.
— Убила? Но как?.. Когда это произошло? — Вопросы срываются с моих губ прежде, чем они успевают сформироваться в голове. — И почему, в конце концов, Гарри жил не у своего крестного, а у моей сестры?
Взгляды дружно перемещаются на Дамблдора. Как он справится с этим напором?
