«Ту-Дум», — отыгралось сердце за кратковременный отдых, вновь попытавшись меня оглушить. Воздух, ворвавшийся в лёгкие казался раскалённым, с умопомрачительным ароматом одуряюще пахнущих роз.
«Батенька, кажется вы заболели. И я даже знаю, симптомы какой болезни вы сейчас демонстрируете», — сказал бы мне сейчас любой врач кардиолог. И знаете… это действительно страшная болезнь. Жуткая — от неё абсолютно не хочется лечиться.
«Ладно, Бойл, надо сосредоточиться», — приказал я самому себе. Действительно, не стоит терять голову. Ещё сильнее терять: а то отвалится к чертям собачьим! Но кое-что необходимо проверить.
Продолжая улыбаться, направляюсь навстречу девушке. Этим я показываю всем вокруг, что леди — не просто дворянка, желающая поприветствовать и поздравить триумфатора, но и леди, которую я сам желаю поскорее встретить. К тому же, целенаправленное движение не прогулочным шагом скажет любому наблюдателю, что сейчас ко мне подходить не лучшее время. Да-да, все эти «глупые» аристократические заморочки прекрасно работают, когда все вокруг в курсе, что они означают.
Вижу, как довольно блеснули глаза леди Мэрили: она оценила мой поступок, из-за чего в груди снова потеплело. Я… должен быть честен. С собой, в первую очередь. Разглядев смену эмоций девушки, вновь увидев в её взгляде не равнодушие, а приязнь… я позволил себе мечтать.
Даже не так. Разрешил себе сказать «возможно, я что-то не так понял». Для мужчины естественно воспринимать знаки расположения от девушки, как признак романтического интереса. Это нормальная, здоровая реакция. Ненормально моментально чувствовать полную уверенность и не допускать сомнений.
Особенно в моём случае. Да, леди Мэрили мне нравится. Она нравилась мне ещё при прохождении сестрой той игры. Не только девчонки увлекаются «плохими парнями», мальчишки тоже могут запасть на «стервочку». Но!
Нельзя забывать о нескольких важных вещах. Первое: в оригинальной истории леди Мэрили не остановила даже угроза гибели. Она, буквально, шла до конца в своём стремлении заполучить любовь маркиза. Второе: леди Владимир для неё Враг с большой буквы. Третье: алоглазая красавица безмерно одинока. В её жизни было всего трое живых существ, кто её любил: кот, служанка, и эмоциональный инвалид отец, о любви которого девушка так и не узнала. Четвёртое: у неё душа в шрамах из-за ублюдков, служащих в особняке Валуа. Леди сама не знает, что мечтает о нормальном, человеческом отношении.
Всё вышеперечисленное не говорит, а кричит мне: «не обольщайся, парень, не торопись, иначе всё испортишь». Её ярость может быть ревностью, но, вопреки диким предположениям, которые возникли при первом взгляде на девушку, это может быть ревностью к другу. К человеку, спасшему её жизнь, к тому, кто общается с ней свободно и без неприязни. Живущая в уверенности, что леди Владимир «украла» у неё Пердоса, леди Мэрили могла прийти в ярость от мысли, что «проклятая воровка» решила присвоить себе и мою дружбу.
Дальше, думаю, аналогия понятна: облегчение во взгляде — из-за того, что я смотрел на неё без негативных эмоций. Счастливая улыбка — от понимания, что наши отношения остались тёплыми.
Это логичная и стройная теория. Но! Она остаётся теорией. Шанс на то, что некие… рисковые мысли окажутся правдой — есть. В этом мире не стоит быть ни в чём твёрдо уверенным. Уверенность — лучшая подруга недопонимания, когда она ложная! Желательно всё подвергать сомнению, особенно если появляются к этому сомнению предпосылки.
Так что нужно не спешить, не испортить хорошие отношения с леди Мэрили, которые мне, внезапно, стали так приятны и… важны. Но и тупить я не буду. Стоит аккуратно, тактично и без напора показать намерение. Ни в коем случае не заикаться о «давайте встречаться, ы-ы-ы», а ненавязчиво «спросить», не будет ли против леди, если некий рыцарь посмеет проявить свою симпатию более зримо. Благо, «глупые заморочки» аристократического общества имеют для подобного прекрасно работающие инструменты.
— Леди Мэрили, — пользуясь тем, что мы шли навстречу друг другу заговариваю первым. Это показывает то, что именно я стремился её поприветствовать. Не просто желал получить её поздравления побыстрее, а… как бы это правильно сказать-то? Это своеобразный комплимент, что-то в стиле: «вы для меня важнее моего триумфа». Не так откровенно, но где-то рядом. — Клянусь честью, вы само совершенство. Позволите?
Сразу три довольно весомых знака. Первый — заговорить до девушки, второй — комплимент, вместе с клятвой, для дворянина уже не является просто положенным по этикету. Он становится «весомее», показывая, что аристократ вкладывает в него не просто желание быть учтивым. Ну и третье, вместе с поклоном чуть вытягиваю правую руку вперёд, ладонью вверх. Не тяну её к девушке в жесте «мелочь есть?», а держу чуть дальше, чем линия моей головы при поклоне.
Это просьба. Да-да, я не ожидаю девичьего предложения поцеловать руку, а вежливо прошу соизволения на это. Потому как одно дело получить возможность подержать ладонь леди и поцеловать воздух у её пальчиков на «приватном» чаепитии, и совсем другое — на королевском приёме.
Это уже «следующий уровень». Знак того, что леди расположена к джентльмену. Не в однозначном смысле «он мне нравится, как мужчина»! Это может быть и обозначение просто хороших, дружеских отношений. Но уже точно не нейтрально-доброжелательных.
Вижу перед глазами тонкую, бледную ладонь с изящными пальчиками, которые нежно касаются ладони моей. Склоняюсь ниже и делаю ещё один, уже по-настоящему серьёзный шаг в демонстрации отношения к леди.
Одновременно с тем, как она исполняет книксен, едва-едва обозначаю прикосновение губами к тыльной стороне ладони девушки. Так, чтобы со стороны невозможно было понять, было это касание или нет. Заметить его сможет лишь она. Настолько мимолётное, чтобы леди имела возможность притвориться в его отсутствии вообще. Очень, очень близкий шаг к той грани, когда правила приличия считаются нарушенными. Буквально хождение по лезвию бритвы.
Теперь остаётся только ждать реакции девушки.
Выпрямляюсь, поднимая глаза на леди Валуа, ловлю её взгляд. И понимаю, что как минимум не зря всё это затеял. Море смущения в котором было легко заметить плеск удивлённого удовлетворения. Радость, не омрачённая ни брезгливостью, ни презрением. Лёгкий испуг, от неожиданности, но без примеси реального страха. А главное: девушка не отнимала из моей раскрытой ладони свои пальчики, из-за чего безмерно мило румянилась щеками.
Согласно тем же самым правилам этикета, убрать свою руку от моей, чтобы Я сохранил лицо, она могла в тот же момент, когда закончила исполнение книксена. Но…
— Сэр Бойл, — девушка ярко улыбнулась, не отрывая драгоценный взгляд от моих глаз, и оставив свои пальчики в моей (загребущей) ладони. — Счастлива встретить вас здесь. Позвольте поздравить вас с триумфом.
— Благодарю вас, миледи, — дьявол, кажется я слишком широко улыбаюсь.
Но, чёрт возьми, вот прямо сейчас мне сказали, с помощью тех же «глупых и бесполезных» аристократических «заморочек», что не имеют ничего против того, чтобы я демонстрировал не просто приязнь, но УХАЖИВАНИЕ. Именно факт благоволения леди к кавалеру и значила произошедшая серия событий, апофеозом коей стали продолжающие покоится на моей ладони пальчики девушки. И если бы я не КОСНУЛСЯ губами её ручки, значение было бы чуть иным, как и если бы она отняла руку сейчас. В данный момент для нас всё предельно ясно: леди Мэрили не против того, чтобы я начал за ней ухаживать.
То есть, все вокруг, кто не верит, что сэр Бойл позволил себе такую вольность, как касание руки леди Мэрили губами, уверенны, что сейчас идёт «ритуал» обозначения дружеских намерений. Но для меня и для неё произошло примерно следующее: «леди, вы мне безумно нравитесь. РАЗРЕШИТЕ мне ПОПЫТАТЬСЯ стать с вами ближе». Её же действия значили только одно — леди не против.
Ещё раз! Не встречаться, а именно начать ухаживать! Это то, что происходит до начала отношений типа леди и её кавалер.
