— Как какая? — фыркнул бог-разрушитель. — Тогда все погибнут. И эти юные выскочки, которым якобы предназначено уцелеть, тоже.
Эйвери догадался, что он говорит про молодых богов, которым суждено выжить в последней битве. И тут же ещё одна простая догадка поразила его.
«Но ты! Ты ведь тоже умрёшь?» — мысленно воскликнул он. Локи, который в это время изучал корешки книг на полках, медленно повернул голову и уставился на него зеленющими глазами.
— Умру, — подтвердил он без тени ехидства. — И всех их утащу с собой. Не будет никакого нового золотого века, понял?
Эйвери молчал, глядя на него и подмечая новые детали: вмятину на панцире, торчащую из-за пояса рукоять кинжала, белый шрам на левой руке. Локи был таким же воином, как Тор и другие асы, вот только нёс он хаос и разрушение. С другой стороны, если не будет хаоса, то порядок окажется никому не нужным...
«Ты злишься! — мысленно выпалил Эйвери. — Злишься, что именно ты оказался тем, кто должен уравновешивать порядок хаосом! Сам ты, может быть, хотел иного, но по-другому уже не можешь, поэтому собираешься все миры утопить в крови!»
Зелёные глаза сощурились, а тонкие губы сжались в полоску так, что побелели.
— Ещё немного — и увидишь собственные потроха! — процедил Локи. — Моё терпение и так перешло все границы!
Эйдана откинуло на спинку стула, а горло его будто сдавило верёвкой. Он выгнулся, царапая шею в тщетной попытке сбросить петлю, которой не было. Перед глазами его потемнело.
«О священный! — взмолился Эйвери, уже почти потеряв сознание. — Прости меня...»
Когда ас прекратил своё колдовство, Эйдан тяжело задышал, хватая воздух ртом и согнувшись пополам. Наконец перед его глазами прояснилось, и он увидел, что Локи наблюдает за ним без тени улыбки, хотя должен был позлорадствовать.
«...За то, что я прав», — закончил Эйвери, распрямившись и ловя нечеловеческий взгляд. Он ожидал немедленной смерти, но бог только скривился, не торопясь убивать его.
— Тупоголовое людское племя! — выругался он. — Видишь же, что я что угодно могу с тобой сделать, но продолжаешь меня злить!
Эйвери почтительно наклонил голову. Руки, чтобы не тряслись, он положил на стол.
«Прости меня, — повторил он. — Я не имел права это говорить, но это действительно так. Будь моя воля, я бы переписал всё. Чтобы никто в светлом Асгарде не был изгоем, которого терпят лишь потому, что таковы законы мироздания».
В глазах у него защипало. Он вспомнил, что в Зале Наград стоит кубок с именем Роджера Эйвери, его брата, которого он никогда не видел, но который искалечил ему жизнь.
«Прости, что это не в моих силах», — закончил он и осмелился снова взглянуть на Локи.
Божественный взгляд был нечитаем, но Эйвери за эти минуты уже устал бояться.
— Мне не нужна твоя жалость, — наконец заговорил Локи. — И я бы убил тебя, если бы только что не придумал, как тебя использовать. Постой... у тебя был брат?
«Был», —ответил Эйвери, гадая, чем ему грозит внезапный интерес аса к его покойному брату.
Локи нехорошо усмехнулся.
— Судя по твоим мыслям, он причинил тебе немало вреда.
«Он умер до моего рождения, — объяснил Эйвери, стараясь не запинаться и не путаться в мыслях. — Он был очень хорошим, учился на отлично, играл в школьной команде...»
— И второй сын его затмить не смог, — закончил бог, заглянув в самую суть.
Эйдан подумал, что Локи, наверное, пришлось пережить то же самое, но он быстро задавил эту мысль. Ас тем временем заметно расслабился, развалился на стуле, поглядывая на Эйвери, и тот догадался, что сейчас решается его судьба. Наконец бог надменно откинул назад иссиня-чёрные волосы и объявил:
— Так вот, смертный, убивать тебя мне пока невыгодно. Они тогда найдут другого идиота, и придётся и за ним гоняться. Я сделаю всё наверняка, а ты поможешь мне их обмануть.
Эйдан вытаращился на него, и с полминуты они смотрели друг на друга через стол.
«Помочь обмануть богов?» — наконец переспросил Эйвери, не уверенный, что правильно понял.
— Именно, — подтвердил Локи. — Поможешь мне, а в награду я, так и быть, подарю тебе твою никчёмную жизнь.
«Но как я могу?! — воскликнул Эйдан. — Ведь они прочтут мои мысли! Разве от них можно что-нибудь скрыть?»
— Заткнись, — велел Локи, сопроводив свой приказ царственным жестом. — В том, что касается тебя самого, — нет, не можешь. Но знаниями, которые принадлежат людям, они вольны распоряжаться как хотят. Захочешь что-то скрыть — и скроешь.
«Я не должен рассказывать про Рагнарёк, — догадался Эйвери, поражаясь коварству замысла. — Тогда боги окажутся к нему не готовы и погибнут все до единого?»
Локи не ухмыльнулся со злобой, как раньше. Его улыбка была почти человеческой, а просветлевший взгляд мечтательно устремился к висящей под потолком лампе, и эта мечтательность была страшнее, чем злобный смех.
— Да, всё верно, смертный червяк. Всё же ты не так туп, как кажешься, — одобрил он. — Хоть про Слейпнира рассказывай, но про Рагнарёк — не смей! Понятно?
Эйвери кивнул, выкинув из головы все мысли и радуясь, что остался жив, а Локи в ответ снова показал ему острые зубы.
— Ты мне чем-то нравишься даже, — с долей миролюбия сказал он. — Хочешь — присоединяйся к моему воинству мертвецов.
Эйдан вздрогнул и отчаянно замотал головой.
— Не сейчас, — мягко добавил Локи. — У тебя ещё полно времени, чтобы бесславно подохнуть и найти дорогу в Хель. По-другому умереть у тебя не получится...
Он бросил последний взгляд на свитки с переводом и поднялся, шагнул в сторону, чтобы скрыться за стеллажами и не дать Эйдану увидеть, как он исчезает из мира людей.
Эйвери как будто что-то подбросило, по крайней мере, добровольно он бы не решился подойти к коварному асу.
«О священный!» — мысленно воскликнул он. Локи обернулся, окинул его недовольным взглядом.
— Что тебе ещё, червяк?
Вместо ответа Эйвери в два шага оказался рядом с ним. Колени его дрожали и подгибались, а пальцы тряслись как в лихорадке, но он всё равно осторожно коснулся кованого нагрудника, поднял глаза и замер, как маленький зверёк перед огромным хищником. Локи взглянул презрительно, чуть склонив голову набок, а брови его поднялись вверх. Он ждал объяснений, но Эйвери только смотрел, зачарованный зелёными глазами. Локи был выше него почти на целую голову; вблизи от него пахло сталью, кровью и дымом, и было понятно, что через секунду он потеряет терпение.
«Ещё раз: прости меня, о священный, — быстро подумал Эйдан. — Я не хотел причинять тебе столько хлопот. Тем более, не хотел вмешиваться в дела богов. И спасибо тебе».
Тонкие губы Локи разъехались чуть ли не до ушей.
— Подлизываешься, смертный дурак? Вымаливаешь подачки? Я сохранил тебе жизнь, а ты благодаришь меня не за это, а за то, что я говорил с тобой?
Эйвери молчал; он не подлизывался и ничего не вымаливал, но вот в третьем своём утверждении Локи был прав, и оно звучало абсурдно и глупо.
— Не смей касаться меня, вонючее насекомое, — с непередаваемым презрением произнёс бог обмана и вернул прикосновение: слегка толкнул Эйвери в грудь кончиками пальцев, но тот отлетел в сторону, как от страшной силы удара, проехался спиной по столу, сметая с него книги, пергаменты и чернильницу.
Когда Эйдан пришёл в себя, рядом с ним уже никого не было, и на грохот тоже никто не пришёл, вероятно, такова была магия Локи, который не хотел, чтобы их кто-то услышал или потревожил.
Охая от боли, а больше — от обиды, слизеринец сполз со стола и дрожащими руками стал собирать с пола свои вещи. К счастью, чернильница отлетела в другую сторону и вылилась только на каменные плиты. Сейчас Эйдан не чувствовал в себе сил на простое чистящее заклинание и боялся, что вместе с кляксами уничтожит всё написанное. Он кое-как убрал лужу чернил, схватил сумку и выбежал из библиотеки.
* * *
Ему не хотелось идти в гостиную и сидеть там, среди слепых и глухих людей, которые видели только свои учебники и у которых целью жизни было поразвлекаться в Хогсмиде. Они не подозревали, что имена богов — не просто набор рун. Они не знали о чертоге среди звёзд и о том, какая опасность угрожает его обитателям. И самое главное — они не знали о том, что выпало на долю такому же смертному, как и они сами, навсегда отделив его от всего остального мира.
Эйвери побродил по Хогвартсу и незаметно для себя оказался на лестнице, ведущей в Астрономическую башню.
«Хочу быть поближе к богам», — невесело вздохнул он и, преодолевая боль и головокружение от голода, стал подниматься.
Наконец над головой показалось низкое, затянутое тучами чёрное небо, с которого мягкими большими хлопьями медленно сыпался снег. Эйвери, тут же замёрзнув, запахнул мантию поплотнее и наложил на себя Согревающие чары. Только потом он позволил себе полной грудью вдохнуть морозный воздух. Головная боль сразу как будто отступила, рассосалась и тянущая боль в том месте, куда Локи ткнул его пальцами, и в том, которым он приложился об стол.
