В субботу утром Гарри проснулся раньше всех. Чтобы никого не будить, он вышел в гостиную и сел около потухшего камина. Ему очень хотелось поговорить с родителями или крестным, но они наверняка еще спали.
Некстати вспомнился разговор с Гермионой о самом молодом игроке в квиддич. Он явственно представил, как бладжер попадает ему в голову, и почувствовал легкий озноб.
Чтобы согреться, Гарри уныло развел огонь и тут ощутил, что зеркало в кармане потеплело. Обрадовавшись, он выхватил его — так и есть: папа и крестный.
— Я думал, вы еще спите!
— В день первого квиддичного матча? — своим коротким смехом, так похожим на собачий лай, рассмеялся крестный и поправился: — Твоего первого матча.
— Вот уж нет, мы, конечно, собираемся, как заядлые фанаты поболеть за тебя! — весело откликнулся Поттер–старший. — Приятно вспомнить первый курс, когда я еще сам не играл.
— Я постараюсь не подвести, — пообещал Гарри, — я…
— Ничего не обещай, — перебил его отец, — просто развлекайся.
— Развлекайся?.. — эхом повторил удивленный Гарри.
— Если будешь думать о победе, никогда не победишь, — поддержал отца крестный, — удача любит веселых. Отчаянно веселых. Просто играй в свое удовольствие. И не думай о победе.
— Думай о полете, — посоветовал отец. — Думай о том, что в этом мире есть только ты и маленький золотой пронырливый мячик. Очень хитрый и верткий. И постарайся не дать ему тебя провести.
Их слова шли вразрез с тем, что говорил Флинт на тренировках, но это были именно те слова, которых ему так не хватало.
— От мамы привет. И удачи тебе, сын.
Небольшой разговор с родными воодушевил Гарри, и настроение было отличным ровно до того мига, когда он дождался завтрака и одним из первых вошел в Большой зал. Почувствовав, что на него все глазеют, он снова приуныл.
— Поттер, ешь, пока не остыло, — грубовато распорядился Флинт.
— Не хочу.
— Все равно ешь. Не хватало еще, чтобы ты свалился с метлы.
Малфой ухмыльнулся. Гарри поставил бы галлеон, что Драко очень хочет сказать ему что–то неприятное, но его сдерживает только авторитет Флинта.
Без аппетита он прожевал половину бутерброда и словно во сне добрел до раздевалки. Машинально натянул на себя форму изумрудного цвета. Речи Флинта перед игрой он не слышал. Но как только вышел на поле и увидел полные трибуны, услышал крики болельщиков, как только мадам Хуч выпустила мячи — он забыл обо всех страхах и волнениях. Следуя только за золотым снитчем, он проскальзывал мимо бладжеров, которые посылали в него братья Рона, наперерез солнцу и ветру. Метла, быстрая и маневренная, слушалась легкого касания, как будто могла предугадывать мысли юного ловца. Тем временем игра шла жестко: каждая команда заработала по два штрафных удара. Гриффиндор лидировал на тридцать очков, пока Флинту не удалось вывести из строя вратаря противников, за что мадам Хуч назначила штрафной, и охотница в малиновой мантии метким броском лишила Слизерин еще десяти очков. После чего загонщики вели охоту с прицелом на нее. А снитч пропал, и Гарри нигде не мог найти его. Зависнув высоко над серединой поля, он прислушался к комментатору, явно переживавшему за Гриффиндор.
— Квоффл у Адриана Пьюси — он набирает скорость, кольца Гриффиндора беззащитны, трудно не попасть — так и есть! — Слизерин отыгрывает десять очков. Квоффл у Джонсон, посмотрите, как держится на метле охотница Гриффиндора, намного лучше юного ловца Слизерина, несмотря на его новенький «Нимбус» — нет! — Анжелина, держись, бладжер! И она теряет квоффл. Кольцам Гриффиндора угрожает сам капитан — Маркус Флинт, в то время как снитча нет, и ловцы заскучали. Ну же, Фред, Джордж, защищайте кольца. Да! Маркус Флинт оглушен…
На счете 120 к 110 в пользу Гриффиндора, да и то за счет штрафных, Гарри наконец заметил снитч. Ловец Гриффиндора летал в другом конце поля и на Гарри даже не смотрел, явно не считая его достойным соперником.
«В этом мире есть только ты и маленький золотой пронырливый мячик», — всплыли слова отца, и Гарри рванул вперед.
Снитч поблескивал около самой земли, едва касаясь крыльями травы. Отвесно упав вниз, Гарри не слышал, как Ли Джордан воскликнул: «Ловец Слизерина не справился с метлой! Нет! Он заметил снитч! — и восторженно выдохнул: — Вышел из пике! Да этот мальчишка умеет летать… Какая же великолепная маневренность у нового «Нимбуса!»
Гарри летел за снитчем и не видел, как с другой стороны рванул за победой ловец соперников. Рядом свистели бладжеры, но Гарри они сейчас не волновали. Он ощущал себя совершенно счастливым, распластанный на метле, догоняющий крошечный юркий мячик. И, как обещал крестный, удача улыбнулась ему: бладжер врезался в древко метлы, и Гарри крутануло, правая рука дернулась, а когда он выровнял метлу, то обнаружил, что его запястье что–то щекочет. Тряхнул рукавом — и оттуда выпорхнул снитч.
Гарри не дал ему отлететь далеко. Он протянул руку и сжал пальцы.
— Я его поймал! — он вскинул руку с зажатым в кулаке снитчем. — Я его поймал!
Команда ринулась вниз поздравлять своего ловца, от похлопываний у Гарри болели плечи и спина, но он не замечал ничего. Он не думал, что можно испытывать настолько бесконечную радость, которая заполнила его целиком и щекотала изнутри не хуже крылышек снитча.
Слизерин победил с разгромным счетом: двести шестьдесят к сто двадцати, и получил неплохую фору: в будущем матче они могли даже проиграть и все же не лишиться шансов на победу. Конечно, проиграть они могли только с разумным счетом.
Гарри улизнул с факультетской вечеринки — ему очень хотелось поговорить с друзьями и отцом.
— Запомни это ощущение, — посоветовал ему крестный, когда он воспользовался зеркалом по дороге в библиотеку, — и если тебе вдруг станет тяжело, нас не окажется рядом и не с кем будет поделиться — вспоминай его. Представь себе противника или беды в виде маленького золотого мячика. И если ты поверишь, что ты ловец, — то справишься со всем.
Совет казался дельным, но Гарри удивился серьезному тону Сириуса.
— Что–то случилось? — заволновался он.
Сириус не улыбался.
— Случилось. Завтра в «Пророке» выйдет статья — узнаешь.
— А ты не расскажешь мне сейчас? И где папа?
— Твой папа сейчас занят.
— Но с ним все в порядке? — испугался Гарри.
— С ним — да.
На сердце у Гарри отлегло, и ему сразу же стало стыдно.
— А с кем не в порядке?
— Ты, кажется, дружишь с Роном Уизли?
— Да, — внутри у Гарри все сжалось от дурного предчувствия. Неужели что–то случилось с родителями Рона? Как же плохо остаться без родителей — и представить себе такое невозможно.
— Погибли его родственники… Братья его матери.
«А Рон, наверное, еще и не знает», — подумалось Гарри.
— Но ведь уже давно никто не погибал, — растерянно выговорил он, как будто этим можно было кого–то воскресить.
— Давно, — подтвердил крестный. — Волдеморт копил силы и снова готов к реваншу.
— Но с папой точно все нормально?
— С папой все нормально, Гарри. Я тебе обещаю, что с ним и с мамой ничего не случится.
Гарри понимал, что обещание очень уж детское, но оно немного успокоило. Он кивнул и убрал зеркало в карман.
Как он ни замедлял шаг, но до библиотеки добрался раньше, чем придумал, что сказать Рону. Друзья сидели за книгами и мирно занимались домашней работой, и от этого Гарри стало только тяжелее.
Первым его заметил Рон.
— Гарри! — он вскочил и бросился к другу. Схватил за руку и крепко сжал: — Поздравляю! Фред и Джордж говорят, что это первая честная победа Слизерина.
— Спасибо, Рон, — вяло пробормотал Гарри и беспомощно взглянул на Гермиону, сиявшую, как начищенный кнат.
— Ты отлично летал, Гарри, — сказала она, — я очень волновалась. Ну, из–за Ларри Биггла.
— Спасибо, — он слегка улыбнулся ей.
— Это было здорово, — просто кивнул Невилл.
— Да, наверное…
Рон перестал трясти его за руку и обеспокоенно поинтересовался:
— Да что с тобой такое?
Гарри малодушно подумал, что не обязан Рону ничего рассказывать, в конце концов, завтра тот сам узнает все из «Пророка». Но сделал над собой усилие и выдавил:
— Я только что узнал от крестного, что Волдеморт снова начал войну… Завтра в «Пророке» напишут о нападении.
— Есть жертвы? — спросила Гермиона. — Кто–то знакомый?
Гарри пристально смотрел на Рона, и тот побледнел.
— Кто? — выдохнул он и, так как Гарри молчал, спросил: — Мои?
Гарри кивнул, и Рон ойкнул и бросился к выходу.
— Нет, Рон, — Гарри кинулся за ним, — это не родители, — он успел ухватить друга за плечо. — Не родители.
Рон замер, тяжело дыша. Потом обернулся.
— Дядя Гидеон? Дядя Фабиан?
