Рон замер, тяжело дыша. Потом обернулся.
— Дядя Гидеон? Дядя Фабиан?
Гарри кивнул, и Рон отшатнулся:
— Не верю.
Рон стоял около двери, бледный и злой, и Гарри не знал, как найти правильные слова, что сказать другу. Молчали и Гермиона с Невиллом.
— Я не верю, — повторил Рон. — Они недавно заходили к нам. Играли с нами втайне от матери в квиддич. Не верю.
Можно было сказать, что раз они были в Ордене, то погибли как герои. Можно было сказать, что Рон должен гордиться ими, но Гарри не мог себя заставить вымолвить ни слова.
— Мне очень жаль, Рон, — наконец, сказал он, когда пауза затянулась.
Эти слова не передавали ничего. Ни того, что Гарри было больно смотреть на друга. Ни того, что он был счастлив, что его близкие целы, и поэтому ощущал дикий стыд перед Роном.
Рон в ответ что–то неразборчиво буркнул и вышел из библиотеки. Гарри кинулся за ним.
Гермиона замерла с раскрытой книгой, тоже не находя слов, а Невилл слегка побледнел.
— Мои родители — авроры, — тихо сообщил он, — они в группе риска.
— А мои — магглы, — парировала Гермиона и захлопнула учебник. — Не могу ничего учить.
— Что же теперь будет? — спросил Невилл, но Гермиона не успела ему ответить, так как вернулся Гарри в очень подавленном состоянии.
— Не догнал? — хором выпалили Гермиона и Невилл.
— Да нет, просто он пошел к своим… а я… я же слизеринец.
— Да, но ты совсем не такой, — горячо возразила Гермиона, — я хочу сказать, что эти предубеждения насчет факультетов — полная чушь.
— Да ну? Тогда назови мне хотя бы одного Упивающегося Смертью из Гриффиндора. Или Хаффлпаффа. Или Равенкло!
— То, что я не знаю имен — не значит, что их нет!
— Постойте. Я знаю! — вмешался Невилл. — Мои родители в конце восьмидесятых расследовали одно убийство и много разговаривали о нем дома. Был один гриффиндорец, который оказался шпионом Волдеморта. Точно, был!
— И как же его звали? — язвительно поинтересовался Гарри.
— М–м–м… кажется, Питер. И фамилия у него была на П. Питомец?
— Питомец? — удивились Гарри и Гермиона.
— Нет, кажется, нет… но мы же можем посмотреть списки выпускников? Если увижу фамилию — сразу вспомню.
— Безнадежное занятие, — махнул рукой Гарри, — представь, что с каждого курса выпускается человек сорок.
— Из них половина — девушки, — напомнила Гермиона.
— Но откуда ты по спискам выпускников это разберешь? Ведь имена же сокращают, а по фамилии не скажешь, о ком речь.
— Можно просматривать не списки, а общие колдографии выпускников, — вмешался Невилл. — На них как раз пишут имена. Вот там и найдем Питера.
— Питер — весьма распространенное имя, — с сомнением проговорила Гермиона, — но шанс есть.
— Ты уверен, что там есть имена? — спросил у Невилла Гарри.
— Да, — ответил тот, — пока мы с Роном ждали вас в зале трофеев, я как раз разглядывал выпуск отца.
— Пойдем сейчас? — предложила Гермиона. — Хотя… — она немного смутилась, — Гарри, ты, наверное, хочешь отпраздновать свою победу…
Три часа изучения колдографий не принесли ничего. Они обнаружили, а Невилл забраковал, восемь Питеров на П: Пурфи, Покби, Пейджа, Приста, Пламптона, Причарда, Паттерсона, Филлипса.
— Невилл, ты уверен, что его фамилия начиналась на П? — спросила Гермиона, протирая уставшие глаза.
— Да, — неуверенно отозвался Невилл, — но он точно был из Гриффиндора.
— А знаете, о чем говорит, что мы так долго ищем одного предателя? — спросил Гарри. Ему надоело рассматривать незнакомые лица, поэтому он подошел к выпуску 1978 года.
— О чем? — спросили Гермиона и Невилл.
— О том, — Гарри быстро нашел мать и отца и стал разглядывать их, — что случай с этим Питером — исключительный и его нельзя принимать во внимание.
Родители, такие юные и смешные, махали ему с колдографии. Слева от отца была колдография крестного. Сириус подмигнул Гарри. Около мамы улыбался Ремус. А рядом с Ремусом…
Гарри вскрикнул, и Гермиона с Невиллом тут же подскочили к нему.
— Питер Петтигрю! — прочитала Гермиона.
На них смотрел бледный и тихий подросток, так не похожий на предателя.
— Ну, не знаю, — задумчиво покачал головой Гарри.
— Точно! — Невилл хлопнул себя по лбу рукой. — Питер Петтигрю. Я ж говорю, что–то было в его фамилии от питомца.
Они смотрели на юношу, который смущенно тер нос, но никак не могли поверить, что тот мог стать Упивающимся.
— Может, его заставили? — неуверенно спросила Гермиона.
— Попробую узнать у отца или крестного, — решил Гарри, — они же с ним учились. Правда, сомневаюсь, что выйдет хоть какой–нибудь толк. Никогда я не слышал этого имени дома.
* * *Наутро Гарри получил письмо из дома и забыл про «Пророк». Мама подробно описала все, что происходило в Лощине, а папа просто поздравил с победой. В конце папиного письма была приписка:
«Никогда не мог представить себе, что буду радоваться победе Слизерина».
Настроение у Гарри было радужным вплоть до обеда, когда декан весьма неприятным тоном сообщил, что сегодня вечером ждет всех участников ночной дуэли на отработку. Кроме того, Гарри увидел газету.
На первой полосе под заголовком «Министр магии объявляет чрезвычайное положение» клубился знак Волдеморта — череп со змеей. На второй полосе напечатали срочные меры, предпринятые министерством, биографию нынешнего министра, Бартемиуса Крауча, и интервью с ним. Бросилась в глаза выделенная курсивом фраза, брошенная Краучем вскользь: «В каждой семье может затаиться свой Упивающийся Смертью». И — «Презумпция невиновности? Только не в наше время!».
Список погибших шел на последней странице. Около некоторых имен Гарри разобрал уточнение: «маггл». Выходило, что во вчерашней акции Волдеморта погибло сорок магглов и десять колдунов, двое из которых были родственниками Рона.
Гарри отыскал глазами друга. Тот был бледен, но выглядел лучше, чем вчера. Рон слегка кивнул Гарри, показывая, что, несмотря на факультеты и плохие новости, между ними все осталось как прежде. Сегодня у них не было совместных занятий, поэтому Гарри с нетерпением дожидался вечерней отработки.
С Гермионой Гарри увиделся на трансфигурации. Они сели вместе и немного поломали голову, как Снейп их может наказать, но так ни к чему конкретному не пришли. Профессор Макгонагалл несколько раз укоризненно взглянула на них, и чтобы не нарваться на еще одну отработку, они занялись уроком. Но так как мысленно находились далеко от класса, ничего путного у них не вышло. Спичечные коробки, которые должны были стать медными кубками, так ими и не стали: у Гермионы форма еще напоминала кубок, но материал так и остался картоном, а у Гарри коробок стал медным, но форму не изменил. Так что Минерва Макгонагалл недовольно заметила:
— Я разочарована вами, молодые люди. С тех пор как вы стали заниматься вместе, ваша успеваемость ухудшилась. Мисс Грейнджер, в следующий раз я жду от вас описание вашей ошибки. Мистер Поттер, а вам стоит взять пример с отца. Как следует подготовьтесь, к следующему уроку вы должны овладеть этой простейшей трансфигурацией. И не забудьте о сочинении. Свиток на двадцать пять дюймов об основах превращений.
— Хорошо, хоть не сняла баллы, — шепнула Гарри Миллисента Буллстроуд. После матча она постоянно выказывала ему свое расположение, что иногда откровенно раздражало. Вот и сейчас Гарри натянуто улыбнулся, а Гермиона цокнула языком.
Миллисента не обратила на нее внимания и собралась что–то еще добавить, но Гермиона ее опередила:
— Гарри, нас ждет на отработке профессор Снейп.
— Спасибо, — уже в коридоре сказал Гарри и смущенно признался: — Буллстроуд трудно остановить.
— Честное слово! — рявкнула Гермиона, и до самого кабинета зелий они молчали.
Снейп был на месте: сидел за столом и проверял школьные эссе. Он кивнул им, не отрываясь от исправлений — кому–то сильно не повезло, и Гарри с Гермионой тихо сели за парты подождать друзей. Невилл пришел почти вовремя, а вот Рон и Драко задерживались. И только услышав шум в коридоре, Гарри понял, почему — эти двое вновь затеяли ссору. Он вскочил с места, но его остановил декан:
— Поттер, оставайся на месте.
Снейп взмахнул палочкой, дверь раскрылась, и в аудиторию втянуло взъерошенных Рона и Драко.
— Так, — сказал слизеринский декан таким тоном, что Рон невольно зажмурил глаза, а Малфой опустил голову, — вам мало одной отработки? Хорошо, будете ходить сюда до Рождества. А сейчас все вместе отправитесь за мной. Быстро!
Гарри, Гермиона и Невилл резво вскочили со своих мест.
— Вещи можете оставить здесь.
— А палочки, сэр? — спросил Гарри.
— Будь моя воля, палочки выдавали бы только по праздникам и лишь прилежным и дисциплинированным ученикам.
