— Они приехали на рассвете из города, — сказала Луиза. — В надежде, что за ночь что-то выросло. Одуванчики, например.
Пригороды, учитывая интенсивность дважды предпринятых массированных бомбежек, почти не пострадали. Но уже окраины Неаполя выглядели ужасающе. Разрушенные и полуразрушенные дома, в которых продолжали жить люди, хотя эти руины в любую минуту могли осыпаться. Меж рам выбитых окон и косяков сорванных дверей были натянуты веревки, на которых сушилось белье. Кое-где в переулках можно было упереться в огромные, высотой футов в двадцать, завалы из булыжников, каменных обломков и щебня. На центральных улицах зияли расселины с целиком провалившимися под землю домами. Карминно-красная штукатурка на щеголеватых палаццо была иссечена глубокими выбоинами, местами проглядывала кирпичная кладка и деревянные перекрытия. Машин нам почти не встретилось, зато мы видели много конных повозок — не просто телеги торговцев, а колоритные экипажи, изъятые из сараев и даже музеев. Фаэтоны, ландо и прочий гужевой транспорт. В городе царил повальный дефицит. Чтобы было в чем выйти на улицу, люди шили одежду из гардин и скатертей. Я видел почтенную старушку в платье из состроченных обивок для стульев, мужчину в кофте из флага. Это придавало им отчаянный шик, будто на балу в сумасшедшем доме.
Мы упорно продвигались в центр города, к пьяцца Виттория, это близ набережной. Машину оставили у штаба Британской разведки, охранник пообещал за определенную сумму присмотреть за ней, пока нас не будет. А мы направились в Галерею [28], там в одном из баров я договорился о встрече со своим приятелем, мастер-сержантом Старком. Помпезный пассаж со стеклянной крышей и величественными колоннами, изначально рассчитанный на приличных благопристойных горожан, теперь стал последним прибежищем выпивох и разнообразных мошенников. Мне этот вызывающий диссонанс даже нравился, но Луиза крепче вцепилась в мой локоть, как только мы стали пробираться между еле освещенными забегаловками, неотличимыми одна от другой. Она вообще ходила очень быстро, а сейчас я еле за ней поспевал. Заведение, выбранное Старком, военные не особо жаловали. В основном сюда захаживали неаполитанцы, оказавшиеся на грани выживания. Судя по заношенным костюмам, люди эти знавали лучшие времена, занимали солидные должности. Теперь же лица осунулись и каждый стаканчик здесь старались смаковать как можно дольше.
Старк ждал нас за угловым столиком. Я представил Луизу, и увидел изумление на его простецкой американской физиономии. По его понятиям, такую женщину за просто так не заполучишь.
— Что понадобилось на этот раз? Конфетки для твоей дамы? Что ж это вам ничего такого не присылают, ребята, а?
— Присылают, но сам знаешь, куда это девается.
— Конечно, знаю, — он доверительно усмехнулся, блеснув ровными зубами. — Говорят, макаронники воруют треть союзнических поставок.
— Не понимаю, почему мы не можем наладить контроль.
Старк пожал плечами.
— Пробовали, все пробовали. А они врубают сирены «воздушной тревоги», и можно не дергаться — тащи сколько угодно. Так чем могу быть полезен?
Я поставил на стол бутылку своего офицерского виски. Виски американцам не привозили, пожалуй, это было единственное, чего им не хватало.
— Пенициллин. Это не для меня, для Красного Креста. Нужна целая коробка.
— А они там разве не получают?
— Неделями не могут дождаться. А ребята могут умереть.
Старк начал громко хохотать.
— Проклятый сифилис. Прошу прошения, мэм. Девчонки подрабатывают, парни развлекаются. Все довольны. И солдаты, и местные. Вот вам и эпидемия. Аптеки не успевают пополнять запасы. Слишком велик спрос.
— Ты знаешь, где можно достать? — спросил я.
— Легально?
— Да как угодно.
— Могу навести тебя на Дженнаро.
— Это кто такой?
— Обычно он заседает в кафе «Савойя», на пьяцца Данте, это вон в той стороне. Ушлый малый, в курсе всего. Может мигом разузнать, когда аптекарь получит новую партию товара. К кому надо обратиться. Но не советую тебе туда соваться.
— Это почему же?
Старк вскинул брови.
— Одно дело ты попросишь что-то у меня, мы люди свои. А там все серьезно. Влезешь в подпольный торговый бизнес, и все, считай, ты уже в лапах мафии.
— Ты хочешь сказать, что союзнической военной администрацией…
— Тс… тише ты. Заправляют бандиты? Ну да. Когда они разъедутся по своим странам, наверняка пришлют сюда эмиссаров с достаточно беглым итальянским, способных подмазать отлаженный механизм черного рынка. Вряд ли они думают, что здесь семейные дела решаются так же, как в Нью-Йорке.
Я залпом допил свой стакан, стараясь не выдать замешательства. Только теперь до меня доперло, почему начальник Лили не мог получить пенициллин.
— Воруют не только лекарства, — продолжил Старк. — Воруют винтовки, штыки, гранаты. Говорят, на главной здешней улице, на виа Рома, можно купить даже танк, вот такая фигня.
Луиза возмущенно взмахнула рукой.
— В Генуе такого не допустили бы. Это возможно только тут, на юге.
— Леди, напрасно вы так уверены. Когда люди голодают, они готовы на все. Один наш крупный армейский начальник за одну ночь лишился машины. Проникли на огороженную, между прочим, территорию, разобрали на детали, по одной передали через стену. Ладно, что вы хотите получить в обмен на виски?
Я посмотрел на Луизу.
— Так что же?
— Мне бы очень хотелось… У вас есть чулки? Две пары. Для меня и моей сестры.
Старк рассмеялся.
— И только? Я думал, вы потребуете что-то более масштабное. У меня как раз несколько пар с собой. А за всем остальным — на виа Форчелла. Отсюда далековато, но в такую погоду пройтись одно удовольствие.
Мы попрощались, Луиза сунула руку мне под локоть, и мы покинули Галерею. Держалась Луиза со сдержанным дружелюбием, но оно было искренним, а не просто вежливым. Предвещало ли это нечто большее? Хоть чуточку? Я не понимал. Она быстро шагала по галдящим улицам, я покорно спешил за ней, стараясь не отставать и вслушиваясь в шелест ситцевого подола, колыхавшегося над коленями. В первые дни нашего знакомства Луиза казалась мне такой робкой и беззащитной, даже сердце щемило, но сейчас… сейчас она выглядела иначе. И в упругой походке, и в прикосновении руки чувствовалась женская умудренность. Откуда это у нее? Я изнывал от любопытства, но помалкивал, опасаясь ляпнуть что-то лишнее.
Судя по наличию дяди с виллой на Капри, какие-то деньги у семьи имелись. Позже Луиза сказала мне, что они владели типографией неподалеку от города Специя. Кроме сестры Магды, у нее было два брата, которые воевали сейчас под Монтепульчано в партизанском отряде. Ее повадки свидетельствовали о том, что когда-то были в ее жизни и новые платья, и вечеринки. Однако она строго следовала правилу не принимать подарки или угощенье ни от кого, кроме тех, кому целиком доверяла. Мне льстило то, как она ко мне относилась, скрывать не стану. Она ведь приехала на юг не добывать мужа или любовника, а работать. Вот война кончится, тогда девочке подыщут мужа, семья постарается. Но такая вдруг непредвиденность: в один прекрасный день их бамбина очутилась на деревянной плавучей платформе… Удивительное дело, Луиза тоже сразу почувствовала, что между нами происходит что-то необычайное. Не просто мимолетное военное приключение, а нечто жизненно важное, настоящее.
Вот о чем ежесекундно напоминала мне доверчиво прижавшаяся к моей руке невесомая ладошка.
На виа Форчелла прилавки магазинов ломились от товаров с черного рынка. Я, правда, не очень понимал, почему он черный, если награбленным торгуют средь бела дня и совершенно свободно. Здесь даже предъявляли гарантии в виде ярлыков и штемпелей страны-производителя: Австралии, Канады, США.
У Луизы загорелись глаза, ей хотелось купить мне несколько сигарет «Лаки страйк».
— Ты же любишь их, я тоже.
Она неистово торговалась с черноглазой вдовой, но вряд ли та много ей уступила.
